На фоне шума...

На фоне шума –
наши голоса.
Мы неразумны –
скажут небеса,
наметив сходство между тем, что было
и тем, что сплыло,
влившись в океан,
сбежав из ссылки,
уронив стакан.
А что в стакане было – я забыла.

На фоне дыма,
кажется, что суть –
слегка размыта,
тает на весу,
позволив правду обнажить под лупой.
И автор с нею
совладав с трудом,
слегка хмелея,
покидает дом,
оставив на столе тарелку с супом.

Я столь упрямо
против часовой
иду не пьяно,
путь корёжа свой,
протягивая Богу разрешенье
на выезд, выплеск,
exit, выход... Стоп!
Мой поиск – прииск
тех немногих строф,
которым нужно больше помещенья.

Я столь безумна,
что всегда трезва.
Внутри – Везувий.
Лишние слова
мешают жизни обрасти значеньем,
коростой твёрдой,
кожей, чьи шипы
шипят о чём-то,
перейдя на «ты»,
воспользовавшись запасной мишенью.

Кидать себя
на мятую постель.
Шептать: «Судьба».
Не слушать сплетен стен.
Прислушиваться к голосу за кадром.
К тому, что скрыт
прозрачной пеленой.
Его хранит
в шкатулке расписной
мой лаконично-горемычный автор.

Вздох лакримозы –
облегченья вздох.
Попытка прозы.
То есть длинных строк
придаточных, замёрзших, неприступных
пейзажных сценок...
Город весь в огнях
твоих нетленок,
милый вертопрах,
играющий на инструментах струнных.

Пусть ночь нежна,
а день суров и груб.
Зато душа
читает прямо с губ
сонеты, предложения, обиды.
На то и всхлип,
что близок немоте.
И краток клип,
и люди всё не те,
и их сердца – сплошные лабиринты.