Костя и Шницель

Сегодня утром я пил кефир и думал о мальчике Косте, который меня вчера до дома подвозил. В двух словах о Косте; многим он кажется диким как степной заяц, что в принципе от части правда, в его улыбках и мыслях иногда вправду что-то заячье, а иногда что-то степное проскакивает. Из своих неудач, полинявшей или сменившей цвет, по поводу наступления зимы, шубки, трёх рюмок водки или же на худой конец семидневного прокура, Костя пытается извлечь систему философских постулатов, вывести, сказал бы я даже. Его акваскорлупный образ жизни имеет свою шкалу ценностей, которая антономична всему обязующему и от части прекрасному и сродни рас****яйству и дебоширству. Костя читатель. И поскольку Всевышний наградил или наказал его ещё и сереньким веществом он впридачу и мыслитель. Вчера, перед тем как выпустить меня из своего механизированного флэта, в котором нерадивые полицейские умудрились так сломать дверь что её хоть задней левой открывай, он зажёг свои заячьи глазёнки и... не знаю как описать то что зайцы делают когда друг с другом разговаривают... спросил, Ферн, а ты знаешь что Шницель в своей работе “Лох Зуммер” о жизни ласточек писал? Густое, как сорокашести процентная сметана молчание, было прервано с помощью ещё одной Костной добродетели, а вернее с помощью его искусства быстрого реагирования, которое по Костиным же словам, необьяснимое количество раз спасало ему жизнь. – Ничего ты не знаешь, иди спать - константировал Константин и клацнув зубом огромными крокодильими прыжками отправился, невзирая на поздний час, в библиотеку Мэрилендского университета углублять свои уже и без того углублённые знания в нижнией задней  области философии, истории и теологии.