Ты шорами слов ограничен везде

Ты шорами слов ограничен везде
как в синих оттенках одним васильковым
они не пускают мечтать о дожде
какой на веку не меняй сороковник

Его неумелость легко развязала
узду и хомут что носить ты привык
и он попытался с тобой разговаривать
но ты позабыл его древний язык
Как ошеломляюще шепот неточный
откроет все завязи ночью без сна
как лепетом жарким все высказать хочешь
но от безъязыкости сходишь с ума
Ты хочешь сдружиться с летучей водой
ты ей подставляешь лицо и ладонь
ты хочешь проникнуть в любовную суть ее –
а дождь налетает
легко и преступно
как пушкинский карла с волшебной брадой
Ты знаков значения знал но растратил
а детскую суть угадав не прочел
он вольно шутя промочил избирательно
немного колено немного плечо
но шепотом и токованьем что толку
укладывать слов слюдяные осколки
в чуланах копить пропыленный музей
когда так легко лепетать безумолчно
под дружеский стук растворяясь в воде

Но мокрых чудес закрывались альковы
в пути от пятерки до сороковника

Ты знаешь зачем лихорадочный пульс его
в душе пересохшую ветку нашел
оставь его строчку не пойманной устной
отбрось свой скупой осторожный расчет
В святом посвященьи плечом и коленом
холодным мечом в откровения час
в капели легко угадаешь моление
с кроплением век и испуганных глаз
Бессмысленный лепет слепое признание
откроет дыханье как мокрая ветвь –
урок торопливый с домашним заданием
а в нем отсыревший расплылся ответ
Уйди в ожиданье не веря в ответы
он лишь на мгновенье твой верен ответ
намеренье твердо держи – и за это
слепым мотыльком опалишься о свет

Такая скопилась остуда с оскоминой
в пути от пятерки до сороковника

Ты словом мужским называл его дождь
а в лужах – девчоночьих ног отражения
ты не уловил его тайну – но все ж
услышал признанье отчаянно женское

Что в реях промокший матрос беспокоишься
что суша не найдена
не спасена
что толку менять сороковники стольники
раз от безъязыкости сходишь с ума