Японец

Эта история произошла в конце апреля 1988 года, когда на Диксон прибыло около сорока иностранных журналистов, для освещения в прессе начала советско-канадской арктической  лыжной экспедиции Дмитрия Шпаро.
Насколько я знаю, после войны это было чуть ли не первое  посещение иностранцами Советской Арктики. Во всяком случае, событие из очень не частых. Понятно, что журналистов интересовало все: их водили по предприятиям, показывали суровые условия, парили в бане и пугали медведями. Для полноты картины не хватало описания бытовых условий полярников. Поэтому импортных журналистов решено было распределить на один вечер по семьям диксончан для ознакомления с этим самым бытом.
В список таких семей попала и моя. Ну, а что, правильно: глава семьи (я – то есть) – член ВКП(б), молодой специалист, семья - хорошая и полная (женат, дочке три годика), активист, разрядник, и просто … красивый мужчина (ну, - это я уже от себя). Квартиру только что получил в новом доме, значит с бытом все в порядке должно быть. Еще и в анкете какой-то написал, что владею английским словарем. По всем параметрам подхожу… В общем, приглашает меня наш партийный секретарь и сообщает (поглядывая на сидящего у него за спиной гражданина в сером костюме), что сегодня в 18.00 ко мне домой прибудет журналист из Японии, для ознакомления с моим бытом. Нужно соответственно встретить и объяснить все прелести нашего социалистического образа жизни, перед их загнивающим капитализмом…
Задача… Ну, что….гостям мы всегда рады, несмотря на разрез глаз и вероисповедание. Звоню жене, сообщаю радостную весть. Выслушиваю, все по поводу того, что «не мог раньше сообщить». Бережно кладу трубку. Начинаю соображать…
Ладно, с идеологией после бутылки – разберемся, но надо ж этого сына Фудзиямы угощать чем-то. Еще раз звоню жене, уясняю, что она приняла мой звонок, как руководство к действию и уже идет в магазин за продуктами. То есть, этот вопрос снят… И тут приходит мне в голову шальная мысль… Не знаю, как японцы к пиву относятся, а я бы с удовольствием сейчас выпил… А пиво на Диксоне, - это история отдельная…
 Дело все в том, что оно там не продавалось.. И потому, - не было у диксонских мужичков возможности после работы пропустить по кружечке или бутылочке пивка с рыбкой (при всем изобилии рыбы), под задушевный разговор про взаимное уважение, как это принято на «материке». Советская промышленность тогда пива пастеризованного не выпускала, а то, которое выпускала - хранилось недолго (хотя, кто ж его хранил, интересно?). А возить в Арктику свежее пиво самолетами, как-то никому в голову не приходило. Поэтому, в навигацию завозилось определенное количество долгоиграющего импортного (в основном, «Будвайзер» и «Пльзеньское»), и потом,  выдавалось (за деньги, конечно, но именно выдавалось) оно в магазине, по спискам, - два раза в год по бутылке на душу населения (причем, на любую душу, включая, например, и мою трехлетнюю дочь, - заботилось тогда государство о рождаемости, - не то, что сейчас… И налог тебе «на яйца», - за бездетность, в смысле, - и пиво на ребенка…). Выдавалось по праздникам - 1 Мая и 7 Ноября, аккурат после демонстрации. И у мужского населения Диксона от того к пиву отношение было весьма трепетное (даже я, - хоть пиво и не очень люблю, но рефлекс, - как у собаки Павлова, - по праздникам свои три бутылки, по-честному, употреблял, - супруга, после проведенной воспитательной работы, - делала вид, что пива не хочет, ну так – «только попробовать»)… И первым пунктом маршрута всех наших командировочных и отпускников в любом городе была - ближайшая пивная, а уже потом – гостиница. Ну, это так, – к делу не относится, хотя ход моей мысли - объясняет…
А тут - случай такой.. Взял я лист бумаги и написал заявление на имя управляющей торговой конторы. Примерно следующее: «В связи с необходимостью достойно представить нашу Родину в глазах представителя капиталистической Японии прошу выделить мне 2 (два) ящика пива». Принес к ней. Управляющая два раза перечитала заявление, взглянула на мою нахальную физиономию, спросила: «А не обоссытесь?» и поставила визу… Через пятнадцать минут я стал обладателем драгоценного напитка и чувствовал себя, почти что миллионером.
Дотащил сумки с пивом до дома, поднял на 5-й этаж, вхожу в квартиру, - первая мысль – адресом ошибся! Квартиру узнать не могу! Жена, как получила информацию о визите японца, - времени тоже даром не теряла. Подняла по тревоге весь подъезд, в результате чего у нас дома появились: новый телевизор и холодильник, приличные занавески и шторы во всех помещениях, пара ковров, в гостиной - люстра, вместо лампочки Ильича, ну и по мелочам: посуда одинаковая, ложки-вилки, хрусталь … С кухни пахнет вкусно. Захожу туда, - там поточное производство организовано, - супруга с двумя соседками что-то режут, чистят, жарят и запекают. На мое замечание про то, что японец-то только один придет, остальные все в Японии остались, махнули на меня рукой и сказали: «Отвали! Хуже не будет! Пусть знает наших…».
В общем, к назначенному сроку все готово было: дом – полная чаша, стол – «яств ломится», жена приодета и причесана, дочка с большими и тугими бантиками и, соответственно, улыбкой до ушей, я - в белой рубашке и соседском галстуке (ну в штанах, конечно, тоже). Ждем!
Самурай точным оказался. Без двух минут шесть – звонок в дверь. Заходит наш японец, - выглядит, как положено: маленький, косоглазенький, улыбчивый такой, по-русски вполне сносно балакает (на черта я полдня убил? – английский свой восстанавливал).  Привел его наш чекист местный. Товарищ Р. – уполномоченный КГБ по району (тот самый, в сером костюме). На время всей этой иностранной интервенции для него (чтоб не светить разведчика) придумали специальную должность, что-то вроде директора туристической конторы. Это позволяло ему без лишних вопросов супостатов везде сопровождать и контролировать. Представил гостя семье (корреспондент газеты «Хоккайдо трибюн». Вот как его зовут, - сейчас - убей не вспомню. Даже не смотря на то, что он в книге гостей нашей семьи, -на свадьбу такую книгу подарили, - красивый альбом, с тиснением, - классный, кстати, подарок, - дарю идею, - запись сделал. Самая красивая запись во всей книге, только и самая непонятная, потому что иероглифами. И подпись тоже ими). Ну и наоборот – представили семью японцу. Р. мне иностранца сдал, я – принял, пожали друг другу руки, Р. ушел, пообещав зайти попозже…
Японец - галантен, черт азиатский, - супруге ручку лобызнул, подарки вручил: шоколадку импортную – дочке (мы половину тут же отобрали. Ребенку - рано еще, а нам - попробовать интересно, мы ж кроме «Аленушки» ничего больше, практически, не едали), и две «фигашки» какие-то… Одну (в картонной коробочке) - жене, а другую (в целлофане) – мне. В обоих шуршит что-то… Мы, конечно, поблагодарили, покрутили в руках – непонятно, но виду не подали, мы ж не эскимосы какие (типа, плавали, - знаем!), потом разберемся…
Раздеваясь, японец нас несколько удивил: снял шапку, куртку, башмаки и … носки. И так босиком в гостиную прошлепал и с ногами на диван забрался. Поджал их под себя, сидит улыбается… Восток – дело тонкое!
Пока я его светской беседой развлекал, супруга на стол что-то дособрала, и пригласила нас к трапезе. Я по этикету: что пить будем? Он тоже вежливый: а что вы обычно пьете? Объясняю, что на апперитив, - для поднятия аппетита, так сказать, обычно, - водочку, под холодные закуски, - как правило, … тоже, ну а уж под горячее - беленькую сам бог пить велел… А вот с утра, - тут от обстоятельств зависит, – если на работу идти не нужно, - то опять ее, родимую, ну а если нужно, - тогда пиво (и показываю ему бутылку). Самурай засмеялся (я боялся, что он юмор не оценит, нет, ничего, - нормально прошло), на пиво руками замахал (что меня сильно обрадовало), а от водки не отказался. Ну, я от всей русской души водочки по рюмочкам и плеснул...
Дальше дело веселее пошло. Японец много не пил (за весь вечер - грамм 50, наверное). Правда и закусывал соответственно, - от каждого блюда по пол-чайной ложки… Но за то почти все попробовал. Захмелели мы на равных, т.е. он – так же, как и я - с остальной бутылки. Мы с женой ему историй разных по-нарассказывали, как живем показали, воду горячую из крана  продемонстрировали, унитаз, альбом семейный… Дочка стишок рассказала… Тут и товарищ Р. подтянулся, как обещал. Судя по блеску в глазах, - мы у него не первые проверяемые были.
Потом до песен дело дошло… Его народные мы даже подпевать не пробовали, только слушали и притоптывали. А он наши русские – очень даже славно подтягивал. И вот ведь, зараза, - даром, что иностранец - слова все знал! «Катюшу» и «Калину» (ой, цветет, которая), мы хоть запинаясь, но, с горем пополам, до конца дотянули, а вот «Славное море, священный Байкал..» у нас после первого куплета закончилось, а японец до конца допел, под наше мычание и шевеление губами. Хорошо, что пел громко, - может и не заметил, а то стыдоба ведь!
В общем, - хорошо посидели! На прощанье что-то спели еще, выпили «на посошок» (мы с Р., - японец отказался). Он (японец) нас сфотографировал на фоне быта (на этот раз - Р. отказался, - профессия обязывает…). Как сейчас помню собственную зависть, когда самурай фотоаппарат достал… У меня «Зенит – Е», «зеркалка», в те времена - верх мечтаний и гордости совслужащего. А он достает из сумки «Nikon» со вспышкой-перископом, на нас наводит, - а там все на моторчиках, - жужжит, крутится, - автоматика…
Обнялись, попрощались. Японец адрес записал, обещал фотографии прислать (так и не прислал, почему-то). Потом - обратный процесс: я – сдал, чекист – принял (я и не понял, - он что ли всех иностранцев до гостиницы водил?… хотя… какая разница, - у каждого своя работа)…
 
Вот так приобщились мы к тому, что М.С.Горбачев называл народной дипломатией.

На следующий день на ужин были приглашены все участники подготовительного процесса, - допивать и доедать-то все надо! Заодно и с подарками разобрались: в картонной коробочке – одноразовые пакетики с чаем оказались (впервые их тогда увидел, раньше ведь чай в пачках продавался: «Грузинский Nr. ..», в лучшем случае, - «Индийский» или «Цейлонский»). А в целлофане – термопакет. Очень умная штука, - если его в руке помять, - там какая-то реакция происходит, и он нагревается. А потом его в рукавицы или в унты.
А чай этот японский, когда попробовали, - такой гадостью оказался. По вкусу и запаху, - что-то среднее между шалфеем и половой тряпкой…
Может, его заваривать по-другому надо было?