Похмельный синдром переходного периода

Из облаков луна казала лик блаженный.
Скрипел сверчок. И я скрипел, как дверь, зубами,
Своим бутылочным смущённый отраженьем,
И от бессилия с усилием зевая.
Фальцетом пошлым из бутылки блеял чёртик,
Так могут блеять лишь козлы глухонемые,
Или болельщик юный при ничейном счёте,
Или нетрезвый я в бреду, пуху и мыле.
От параллельных бликов два луча сходились
В надбровных дуг измятых выщипанном устье,
Где мелкой рябью процарапала следы мысль,
Исчезнуть чтобы в подбородном захолустье.
Рукою левой ус подёргивался редкий,
На правой – мир держался вместе с головою,
Которой схожестью невиданной портретной
Обязан чёртик был с фальцетно-голой болью…
А на Камчатке отгремел рабочий полдень.
Вулканы высморкали в мир огонь и пепел.
Нет никакого дела матушке-природе
У края света, что в Москве ус кто-то треплет
И норовит изречь в эфир философично,
Заботясь мало эстетичностью аспекта:
«О, боги-боги, если б не здоровье бычье,
То стал бы я уже, как минимум, поэтом!»