Ворон

Триста лет один и тот же ворон
Прилетает под моё окно.
Триста лет он ненасытным вором
Из колосьев шелушит зерно.

Триста лет со стареньким ружьишком
Возле бани прячусь я в траве,
Не убью – набью хотя бы шишку
На его цыганской голове.

Триста лет одна и та же сцена:
Ворон, бляха-муха, ё-моё…
Прилетает, я палю с колена…
И подводит дряхлое ружьё.

Шлёпает, как по воде мешалкой,
И разносит в клочья белый свет.
Выбросить проклятое, да жалко –
Железяке скоро триста лет.

Ворон взмоет чёртом над пшеницей,
Каркнет и уйдёт за косогор.
Я останусь… чтобы материться
И плевать в разболтанный затвор.

Но не так уж ах мои делишки,
Скоро брошу изводить свинец,
Прочитал я в популярной книжке:
Триста лет – и ворон не жилец.

И хотя, как Русь под татарвою,
Триста лет скрываюсь я в траве
И плачу пшеницей яровою,
Будто этой самой татарве,
Но вот-вот издохнет эта птица,
Я ружьё сменяю на Дюма…

И моя отборная пшеница
Потечёт рекою в заркома.