Изгнание

 /Сценическое действие/


 Ветер дышал горстями раскалённого воздуха,
 дыханием взмыленных лошадей
 обжигал день.
 Лунный свет просыпался на деревья
 пылью крыльев
 сонных сильфов,
 и добрых фей,
 пыльцой цветов вечнозеленого края,
 где всегда весна,
 где золотые пчёлы
 добывают волшебный нектар.

 Неровно мерцают огни лучин,
 зачаровывая путника
 уставшего от бесконечности путей.
 Пляшут несущиеся звёзды
 в трепетных пальцах палящих струй.
 Хлыст ветра собирает облака,
 опасть росами на просеянные нивы,
 и они, белёсые,
 послушно рассеиваются,
 обильными каплями тумана полей.

- Стремительным прыжком чёрной пантеры,
ночь закутала меня в персидские шелка.
Слуги уже не снуют с кувшинами вин и блюдами яств
по коврам с высоким ворсом,
утопая босыми ногами в вязи узоров -
письмён рукодельниц наложниц.
Чадра, моя верная Богиня,
внесла лампаду в сени ночи
и лунная тень,
от острых шпилей,
крадётся в мои покои.

Любимый, что же ты не идёшь?
Ночь не темна
для смелости твоего сердца,
ночь светла
для удара твоего клинка.
Напуган ли зверем,
воем наполнившим пустыню,
или шайка изгнанников замка подстерегает тебя,
и ты крадёшься, осторожной испуганной тенью,
по стенам белого булыжника
укрытого вьюнком и порослью можжевельника.

Ах, Боже, слышит Чёрный Принц мой плач, но ему я отказала.
Ах, берегись, мой милый:
вот уже шорохи и тревоги,
и сердце моё не на месте.

 Огни, бег слуг с факелами,
 освещающих шатры дворца;
 стража поймала вора
 у ворот замка.

- Дочь шейха, я поймал этого труса
в тени апельсинового дерева,
он, несомненно, вор:
вот что я нашёл
в его набедренной суме
(достаёт ожерелье рубиновых звёзд).

Как ты объяснишь, раб,
что ты делал у стен замка
с ожерельем, которое носят
лишь королевы,
да придворные дамы
благоухающие сандалом
и мускусом оленей.

- Моя королева,
(выхватывает ожерелье и протягивает его встревоженной принцессе, с нервной дрожью и румянцем на щеках, стоящей перед ним).

- А, здесь замешена дочь шейха, стража!

Смотри, как я добр к этому страннику,
я бы мог перерезать ему горло,
но вместо этого благосклонно
дарую ему жизнь.

Я не предам огласке этого дела,
если ты будешь моей,
принцесса.

- Нет.

- Что ж, будите шейха.

- Ах, боги, боги, - моя дочь встречается с бродягой.
Забудь его - вот человек, -
мой верный рыцарь, достойный тебя.
Возьми его себе в мужья
и раздели с ним его ложе.

- Нет.

- Тогда ты разделишь иную участь:
я дарую ему свободу,
но его свобода -
худшая доля
узников моих темниц.
Его кров - шатёр неба,
его постель - настил веток и мхов,
его пища - залог жалкой охоты.
Разделишь ли ты его жребий?

- Да.

- Удались в изгнание под покровом седеющей ночи
и пусть глаза мои будут застланы крыльями воронов,
удались.

(Принцесса плача)
- Идём, милый, идём.
Твои волосы слиплись в сгустках запёкшейся крови,
твои руки ободраны,
но идём, ночь это волшебный дворец -
она утешит,
и укроет своим плащом,
тех,
кто просит её защиты.

 На выходе из замка,
 от тёмной поросли кустарника отделяется тень,
 резкий взмах клинка, блеск рукояти, в свете Луны, и вскрик -
 бродяга падает подкошенным снопом.

(Смех)
- Найди свою судьбу в скитаниях.

 Дочь шейха продаёт царскую одежду,
 проводит погребальный обряд,
 кутает в белый саван тело,
 шепчет молитвы,
 орошает горючими слезами груди милого.
 Его душа вырывается белой птицей,
 держащей в клюве пучок травы.

 Белая птица повелевает отнести тело в пустыню
 на съедение диких зверей и хищных птиц.

 После, принцесса разжигает костёр
 и, произнося заклинание, сжигает пучок травы.
 Образ любимого возникает из пепла
 огненным Фениксом, который уносит принцессу в долину алмазов,
 где они навсегда будут счастливы вместе.

Осень 2001 г.