Случилось страшное отчет о происшествии 9-го июля в театральном

Нельзя сказать, что у меня корявый язык,
просто у меня давняя склонность
коверкать все то,
что на него попадает.

Прости, читатель, не литературной ценности ради…

(Для тех, кто это СТРАШНОЕ не пережил лично, внизу приложен сценарий события)

СЛУЧИЛОСЬ СТРАШНОЕ


Четыре фигуры в черных плащах и капюшонах, скрывающих лица, вышли из мрачной темноты  и …

и принялись грубо нарушать «Правила пожарной безопасности в Российской Федерации ППБ-01-93(с изменениями от 25 июля 1995 г., 10 декабря 1997 г.,20 октября 1999 г.) .  Находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, четверо участников этой банды, в распоряжении которой находилось несколько единиц холодного оружия, были замечены в неосторожном обращении с огнем, а также призывали к свержению законного установленного времени.

Надо сказать, законно установленное время почти не сопротивлялось.

Светало. Мрачно ругаясь на пятнадцати доступных языках, Лаэрта заводила машину.

09. 07., ровно в 09.07 на перрон Ленинградского вокзала сошли два решительных субъекта при шпагах. Народ расступался, конная милиция шарахалась. Отцы-основатели Братства «Железный Век» были суровы и стремительны. Горский и Кормилицын алкали славы и пива.

В это время в далекой Балашихе Лаэрта заводила машину.

Командоры посетили Анну. Анна потрясала топором и уверяла, что добром это все не кончится. Командоры алкали.

В это время Лаэрта плюнула на машину и стала ловить извозчика.

Горский отправился добывать леди Лигейю. Леди утверждала, что слишком молода, давно не была у исповеди и занята крайне, но, если что, потом подхватит выпавшее знамя. Не добылась.

Двумя колоннами «Железный Век» двинулся в Театральный особняк. Включился обратный отсчет. Сценария не помнили даже авторы. На репетицию оставалось 3 часа.


Описать все, что случилось, по порядку не представляется возможности. Из эпицентра событий это вовсе не так смешно, как со стороны. Но отдельные зарисовки репетиции и самого действия осветить стоило бы.


Репетиция. Отрабатывается  сцена «Убийственной ревности»

- Души его!
- Как?
- (агрессивно) Руками!
- (со знанием дела) За горло!
- Я не могу, мне скалка мешает!
(скалка летит на пол)
- Анна, не бросал скалку, зрителей перепугаешь.
- А что мне с ней делать? Это страшно?
- Достаточно. Тут могут быть женатые. Сработают рефлексы, они кинутся к выходу, начнется давка…
- Обвинят в терроризме.
- Давай, давай, времени мало, души его, он еще совсем не задушенный!


Прослушивается запись шумовых эффектов:
- Ну и где тут выстрелы?
- Вот же, ну вот!
- Это не выстрелы! Это похоже на шуршание гусеничных траков.
- Это выстрелы!



Бутылочки с ядом ждут своего часа.
- А из этого пузыречка ты тоже будешь наливать?
- Нет.
- А зачем тогда и в него вино налили?
- Это не вино, это красные  чернила.
(Господи, отпусти нам грехи наши тяжкие! Кто-то ведь потом это все равно выпил!)
- Где мой яд?
- Тебе жидкий или в таблетках?


- Господи, я не помню тест, я не помню текст!
- Как можно забыть собственные тексты?
- Ну, так это уже двадцатая редакция, а я все время вспоминаю девятнадцатую.


Репетируется пение «Колыбельной для Принцессы».

Гитара отлично настроена. До того счастливого момента, когда Эвери понимает, что что-то они поют слишком низкими голосами и гитару надо перестроить. Дзынь-дзынь-дзынь… Время поджимает. Репетиция закончена.


Начало СТРАШНОГО.

Подполье. Литературно-фундаменталистская группировка «Железный Век» ведет неравную борьбу с федералами. Диктор по радио сообщает, что войсковая операция по ее нейтрализации вступила в решающую стадию. Антураж подполья: свечи, шпаги, фолиант, двухлитровая бутыль «Мерло». «Железный Век» весь в черных плащах, попутно угощаясь вином, начинает со своих ударных баллад и историй.

Чем дальше, тем больше среди железновековцев утверждается легкая паника. Воспитанная московская публика сидит тихо, аплодисментами и смехом не мешает. Гусиным пером  и красными чернилами Анна Новомлинская пишет на куске пергамена  устрашающую фразу:
«ОНИ – НЕ СМЕЮТСЯ!».


Время во Вселенной течет с разной скоростью.  Опытным путем установлено, что в эпицентре оно течет раза в три быстрее, чем вне его. Полчаса первого отделения пролетели как десять минут.


Пионерка по радио читает:

Хайль Президент! Их либе Вас три года,
Вы в мир пришли с карающим мечом…

Публика безмолвствует. Интересно, в зале есть чекисты?


Приближаемся к окончанию первого действия. Широким жестом Сергей Кормилицын требует себе гитару.
Эвери (театральным шепотом, вспоминая о 3 оставшихся ненастроенными струнах)
- Она не настроена!
Кормилицын, изображая из себя потомка Паганини, играет на трех струнах. С той лишь разницей, что предку Паганини струны перерезали враги. А тут расстарались друзья.  Воистину, с такими друзьями – врагов уже не нужно.

Эвери гасит свечи, старательно топит фитилечки в расплавленном парафине. Наивная! Она ждет, видимо, что ко второму действию они сами оттуда всплывут на поверхность. Ради нее!

ВЫВОД перед началом второй части:
Законы природы надо отменять списком, с подробным перечислением – что, когда,  за что и на сколько!
А то к началу второго отделения, в полном соответствии с законами физики, парафин застыл. Похоронив под собой утопленные фитилечки.
Свеча не зажигается.  Зрители, кажется, впервые начинают смеяться.
ВЫВОД несколько секунд спустя после  начала второй части:
Хотите развеселить зрителей? Побольше провалов! Вот если бы кто-то из железновековцев запутался в плаще и рухнул в полный рост, это было бы незабываемо!  Шквал аплодисментов! Буря оваций! Крики «Браво!», «Бис!», «Бис!».

Но зритель уже отогрелся, проникся и даже начинает местами смеяться по делу. 

Сцена отравления.
По замыслу режиссера (вот наив-то!) увлеченные действом зрители должны подхватить игру и протянуться многочисленными ручками к предложенному напитку. Щаз! Все опасливо поглядывают на кубок и брать его, похоже никто не собирается. Срочно приходится применять безотказный способ влияния на любую особь мужского пола – «Вам слабо?».  Виктор Ганч, решившись осиротить «Пиитер», отпивает из кубка.

(После представления меня уверяли, что от него отхлебнули ВСЕ! Не знаю, не знаю, что они в темноте делали с предложенным напитком, но было у меня подозрение, что его тихонечко вылили в щель между половыми досками. Надеюсь, в Театральном особняке есть мыши и вино им понравилось.)

Вообще, по мере опустошения бутыли «Железный Век» расходился. Лаэрта окончательно вошла в роль коварной бестии Морганы. Александр Горский смущал зрителей демонстрацией того, как именно

…речные долины ласкает рассвет…

(в этот момент он так живо показывал правой рукой своей, КАК именно он их ласкает, что увлекся и начисто забыл текст. Впрочем, публика тоже увлеклась и этого не заметила)

и утверждал, что

Обнаженное тело – достаточный повод для ласки,

используя соратниц в качестве наглядного пособия. Анна Новомлинская тревожно читала письмо далекого поэта Богатырева о том, что

…тогда нас убили, но мы умирали со смехом…

и Кормилицын весьма натурально всхлипывал: «Пропало питерское подполье!…»

А еще была небольшая дуэль и что-то еще, а потом…

СТРАШНОЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ.

Диктор по радио объявляет об окончании спектакля и просит аплодисментов. Вот, оказывается, чего ждала публика!
Хлопают. Что самое интересное.
Железновековцы удивлены, подозрительно оглядываются по сторонам, недоумевая – а им ли это хлопают. 



Дорогой читатель! Не все в этом рассказе – голая правда. По крайней мере, тот терпеливый, кто дочитал это до конца, может спать спокойно:

ОН НЕ ПИЛ КРАСНЫЕ ЧЕРНИЛА ВМЕСТЕ С ВИНОМ!

А тот, кто выпил из кубка, предложенного отравительницей-Морганой, получил суточную дозу витамина С. Чтоб Вы были здоровы! «Мы заботится о Вас и о Вашем здоровье!»




                СЦЕНАРИЙ СТРАШНОГО

(Участники - Лаэрта Эвери, Александр Горский, Анна Новомлинская, Сергей Кормилицын)


1 ЧАСТЬ

(Темнота в зале. Факелы вставлены в жирандоли, свечи в канделябры, но ничего не горит. Посередине сцены – стол, на нем канделябр, старый фолиант, чернильница, перья. Стул с высокой спинкой. На стене висят пара мечей, булава, кинжал, среди всего этого железа располагается календарь на 2013 год.

За столом сидит человек в наушниках и осуществляет радиоперехват, то есть усиленно ловит волну, крутит ручку настройки.
Шипение, треск, наконец нужная волна найдена, он настораживается, замирает:

- А теперь – новости короткой строкой.
С сегодняшнего дня в Российской Федерации вступает в силу  закон «Об эстремистском романтизме». Власти надеются, что с его помощью им удастся поставить под контроль деятельности эксремистски насторненной молодежи по распространению в обществе литературы низкопробной романтичности. Силами милиции совместно с представителями официально-признанных литературных обществ уже проведены ряд  рейдов по выявлению подпольных  организаций подобного толка и изъятиюнезаконно хранимого холодного оружия. По итогам этих акций изъято и отправлено на переплавку свыше 10 тонн стали.
Действие  закона затрагивает  и издателей вышеназванной низкопробной литературы. Указом Президента помилован редактор газеты, допустивший упоминание  одной из подобных экстремистских организаций на последней полосе своего издания. Срок пожизненного заключения был  сокращен помилованному вдвое. Подобная мера не коснулась автора статьи, отбывающего наказание на прежних условиях.
По заявлению министра обороны, войсковая операция по нейтрализации радикально-фундаменталистской литературной группировки «Железный век» вошла в свою завершающую стадию.
Подробнее об этих и других новостях мы расскажем в нашем вечернем выпуске.

Человек снимает наушники, и скорбно задумывается. 
Свет гаснет.

Blackmores night
№ 9 (стук копыт подъезжающего всадника - с усилением громкости)
и сразу как только заканчивается стук копыт и удары барабана
№ 10 (медленная грустная мелодия)
 
Входит человек с фонарем типа «летучая мышь, медленно зажигает факелы, свечи в канделябре, (можно добавить освещения софитов)

И в процессе зажигания света читает (пока он читает, музыка продолжает тихо  звучать)




1. СРЕДНИЕ ВЕКА (Кормилицын)

Добрые годы, хорошие годы
Гомон толпы в ожиданье турнира
Сотни бочонков готовы для пира
Доброго эля и сладкого меда

Славные годы, веселые годы,
Музыка лютни, гуденье волынок,
Компрачикосы, цыгане, уроды,
Воры, купцы, покупатели – рынок.

Честные годы, достойная эра
Правых судов и жестокой расправы –
Время, когда бессердечные нравы
В силах была регулировать вера.

Славные годы, достойные годы
Право же, было бы очень приятно
Как-то вернуть эти оды обратно
Напрочь отринув законы природы.


На словах
«отринув законы природы» - от отрывает от календаря листок, и под ним готическим шрифтом написано – «ЛЕТО ….. от сотворения мира…». Он удовлетворенно поглаживает календарь.

(пока он читает, из углов, из темноты, появляются остальные фигуры в черных плащах с капюшонами, подходят к столу, откидывают капюшоны, один садится на высокий стул во главе стола, кто-то наливает другому вино в кубок… Их движения должны быть поначалу очень медленные и плавные, как в замедленной съемке ) Движения пусть будут естественными. Капюшон каждый снимет перед тем, как читать начнет

Важно проработать типажи тех, кто появляется. При одинаковых черных плащах каждый должен иметь какую-то бросающуюся в глаза делать – кубок в руках, розу…

Со слов «Напрочь отринув законы природы» - музыка заканчивается,  фигуры оживляются, начинают смеяться, движения становятся более быстрыми) Точнее, идет нармальное застольеJ

Тот, кто сидел за столом, встает с кубком в руках, читает

2. БАЛЛАДА О ДОБЛЕСТНОМ ГРАФЕ РОБЕРЕ И ЕГО БЛАГОРОДНЫХ ГОСТЯХ (Горский)

Граф Робер угощал. Жоффруа де Бомэц,
Де Грие с ним, зарезавший брата,
(Каждый – добрый гуляка, драчун и храбрец)
Пировали с утра до заката.

Пировали за графским дубовым столом,
Пили так, как не пьют уже ныне.
Наполняя бездонные кубки вином,
Кравчий пал, как скакун в Палестине.

Из бочонка с бордосским дно вышиб Робер,
Отхлебнул и спросил у баронов:
- А случалось ли вам, господа, например,
Повидать в этой жизни драконов?

По соседству в лесу у проклятой скалы
Есть один – говорю вам не ложно.
Было б честью добыть эту тушу, орлы! –
Гости молвят: - Нам это не сложно!

Взяв мечи и щиты, три тяжёлых копья,
Благо, ехать им не в одиночку,
Прихватили, к седлу приторочив, друзья
Старой доброй мальвазии бочку.

Закалённый средь многих походов и смут,
Граф Робер усмехнулся отважный:
- Уж не ведомо мне, что с дракониной пьют,
Но в пути мы не сдохнем от жажды!

Проорав «Монжуа!» все отправились в путь,
Шпоры дав и оставя поводья…

Не пришлось поселянам окрестным уснуть
Этой ночью от рёва отродья.

Исторгал жалкий вой, или сдавленный стон
В дикой чаще геенны посланец:
То икал под скалой разомлевший дракон,
Захмелевший от съеденных пьяниц.

Кормилицын (остается сидеть за столом во мрачной позе. В руке должен быть нож) .

3. БАЛЛАДА О БАРОНСКИХ РОГАХ

(Анна)
С тоской в камин глядит барон
Держась рукой за стену
С охоты воротился он
А дома ждет измена.

(Кормилицын)
В тот час, когда он в кабана
Вонзал клинок кинжала
(втыкает нож в стол)
Его красавица жена
С любовником бежала.

(Эвери)
В седле барон провел пять дней
Не ел, не пил, не спал
И двадцать верных слуг за ней
В погоню отослал.


(Горский)
Ни с чем вернулся тот отряд
Борон был зол, как черт
Сейчас, беглянка, говорят,
С трактирщиком живет

Мерзавка! – что уж возражать
Ей честь не дорога

(Кормилицын, тоскливо)
Но, Боже, как мешают спать
Охотничьи рога...

 (Горский берет фолиант, перелистывает его, и начинает, глядя в книгу:
Вот речи Высокого. Благо сказавшему,
Благо услышавшим…


4. РЕЧИ ВЫСОКОГО

 (Кормилицын)
Ни прочному виду весеннего льда,
Ни пламени верить не след,
Но если с тобой приключилась беда,
Ты вспомни про мой совет:
Не верь ни в знаменья, ни в вещие сны,
Ни в скорый и праведный суд,
И лучше не слушай советы жены,
Добра они не принесут.

(Горский)
Вот речи Высокого. Благо сказавшему,
Благо услышавшим…

(Кормилицын)
Не верь ни словам, ни дарам колдуна,
Волне, что из бездны встает,
Ни бездне, откуда приходит волна,
Ни радости, что дарит мед.
Копыта хромого коня неверны,
Уж лучше совсем без коня.
Немногим вернее советы жены, -
Пусть молча сидит у огня.

(Горский)
Вот речи Высокого. Благо сказавшему,
Благо услышавшим…

(Кормилицын)
Кривому мечу и летящей стреле,
И недругу верить не смей,
Крикливой вороне, визгливой свинье,
И дереву без корней.
Не верь ни теплу слишком ранней весны,
Ни сумраку зимнего дня,
А главное – плюнь на советы жены, -
Пусть молча сидит у огня.

(Горский)
Вот речи Высокого. Благо сказавшему,
Благо услышавшим…

На последней фразе:
«Вот речи Высокого. Благо сказавшему.
Благо услышавшим»
(Горский с шумом захлопывает фолиант, из фолианта обильно летит пыль. Пока идет чтение, девушки усмехаются, одна из них что-то пишет пером на бумаге в виде свитка, и после захлопывания фолианта демонстрирует зрителям написанное – Крупными буквами готическим шрифтом написано «ПОЛНАЯ ЧУШЬ!»(или что-то в этом роде) перебор, кажется. Можете просто пошуметь.

5. УБИЙСТВЕННАЯ РЕВНОСТЬ

(Налетает на Горского. В руках – скалка) при нашей актерской подготовке это может скатиться на уровень самодеятельности. Поменьше экспрессии. Достаточно просто обращаться. Пусть только скалка останется. У меня есть отличный экземпляр дома. И потом ежели это неожиданно вытащить, будет смешно.

А ты опять на шлюхе толстозадой?!
Пока твои доспехи начищала!
Где меч? Топор? Пристукну и лопатой!
А говорил: «Войной пойду на галла!»

Где арбалет? Куда ты спрятал стрелы?
Выходит, соглядатаи не врали!
Ее уже все смерды поимели…
А заливал: «Я за святым Граалем!»

Я задушу тебя и без орудий…
Пусти меня... все платье порвалося.
Пусти… и не терзай… губами… груди
А сочинял…. Охотиться…. на лооооося………

Горский (отряхивается) Я от Анны отряхиваюсь?? Ну не отряхивайся, просто слегка въерошенность приведи в порядок.   Пока он готовится, стул ставится во главе стола, за столом размещаются трое (Анна, Кормилицын, леди Лигейя), накинув капюшоны на головы, фолиант – перед главным на стуле.

 Эвери (замогильным голосом, со свитком в руке, как герольд)
- Во имя Господа. Аминь. В год от рождества Христова … 9-го дня июля месяца в моем присутствии, в присутствии нотариуса и нижеподписавшихся свидетелей, явился к судье крестьянин Вормской епархии Ганс Швайль и произвел донос следующего содержания:   (это подлинный текст начала заседания инквизиции)

6. РЕЧЬ ГАНСА ШВАЙЛЯ ПЕРЕД СУДОМ СВЯТОЙ ИНКВИЗИЦИИ (Горский)

Да, я пил пиво. Да, вино.
Но разве ж я был пьян?
Не больше, чем заведено
У добрых христиан.

А как пришёл домой – напасть.
Видать, бесовский знак:
Дверь заколдована. Попасть
Не мог в неё никак.

Я осенил себя крестом,
Я дверь перекрестил,
Припомнил «Отче наш», потом
Толкнул, что было сил.

Влетаю, миновав порог,
Но дьявол-то не прост!
Заплел мне ноги, дал пинок –
Я рухнул во весь рост.

Что видел – вот наперечет:
Стол, ступа и свеча,
А в ступе той жена толчет
Пестом, под нос бурча.

Зырк на меня! Как плюнет в пол!
Как хватит по столу!
Шасть к печке, подхватив подол,
И сразу за метлу!

Метла, смекаю, не к добру –
То ведьмин причиндал.
Бежать! Но как я убегу?
Лежу, куда упал.

Летали стул и кочерга,
Я вел неравный бой…
Изрядно старая карга
Глумилась надо мной!

Очнулся утром еле жив
От колдовских проказ.
Гляжу – я за ночь стал плешив.
Наверно, это сглаз.

Теперь нам с ней – дороги врозь,
Ужо урок мне дан!

Ее б в костер, как повелось
У добрых христиан…


(Анна  поднимается из-за стола, откидывает капюшон, читает)

7. XIII ВЕК

Темный и светлый мальчик. Ловит Господень взор.
Да и какой, к черту, мальчик! Уже не саженец - древо.
Какая, в сущности, разница - магистр, командор, приор...
Главное - плащ на плечи, и крест на нем, где-то слева.

Ах, какие фигурки! Еще и женскую - для красы!
Набросать сотню правил, дабы было им что нарушить.
Каждому - чуткую совесть, невидимые весы -
Есть, на чем взвешивать вечную боль - бессмертные души.

Кровь льется потоками, горят кубометры дров,
А эти играют страсти, закрывают друг другу веки.
Тысячи строф и тысячи обвинительных слов.
...Господи, Тебе было чем заняться в тринадцатом веке

8. ВОЗВРАЩЕНИЕ КРЕСТОНОСЦА (Горский)

(со слов вступает Эвери)
- Щит твой дома остался сегодня,
Кто ты? – спросят из-за ограды.

(Горский):
- Тот, кто бил мусульман без пощады,
Кто вернулся от гроба Господня!

9. СОН В СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ (Анна)
(Эвери  заворачивается в красный шарф, сидя за столом)

Смеется дама при звуках песен,
Под звоны лютен,
И зал огромный почти что тесен –
Столь многолюден.

И плещут вина, дождавшись часа,
И пьют бароны
Здоровье нежной звезды Прованса –
Прекрасной Доны.

Смеется дама, укутав плечи
Во плащ пурпурный,
Пока не зная, что после сечи
Спит витязь юный

Средь Аравийских песков, далеко
От пряных брашен.
Его разбитый мечом жестоко
Шелом украшен

Пурпурным шарфом – святым залогом
Любви сеньоры,
Перед которой, как перед Богом
Склонял он взоры.

10. Orate pro nobis (Горский)

Orate pro nobis, павших за веру
В дальний пустившись поход
Жизни беспечной отринув химеры
В тот приснопамятный год

К дому сердца, обращенные к Богу,
Жены склоняли вотще,-
Каждый из нас собирался в дорогу
С белым крестом на плаще

Шлем раскаленный, хрипящие кони
Клич боевой короля…
Копья до боли сжимали ладони
Здравствуй, Святая Земля.

Нам все грехи наперед отпустили
Пекло? Видались мы с ним.
Щелро мы кровью неверных кропили
Город Иерусалим.

В звонких сервентах не будут забыты
Браней кровавых дела
Amen! У гроба Господня зарыты
Грешные наши тела.


Врубается радио:
По сообщению нашего корреспондента, операция по ликвидации оголтелых экстремистов «Железного века» вступила в свою завершающую стадию. Вчера были обнаружена и расшифрована переписка членов этой банды, списки организации и места явок. Ожидается, что аресты ее тайных членов  начнутся с минуты на минуту.

11. СКРЕЛИНГИ (Кормилицын, опасливо оглядываясь по сторонам. По мере чтения все более расходясь)

Бурые скалы, поляны, леса, голубые озёра.
Эта земля на утраченный рай бесконечно похожа.
Где-то вдали поднимаются к небу высокие горы…
Но скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
         Скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
                Скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
                Скрелинги!
Можешь уже никуда не бежать.

Мы добирались до этой земли по волнам океана.
Мало кто может припомнить, как мы добирались, без дрожи.
Где-то вдали за горами лежат неизвестные страны…
Но скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
         Скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
                Скрелинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу!
                Скрелинги!
Можешь уже никуда не бежать.

Светлая сталь, раскалённые камни, кровавые раны,
Стрелы, несущие гибель, желанье убить и разрушить.
Мы так хотели увидеть далёкие тёплые страны…
Но скрелинги вырвались, чтобы сожрать твою душу!
Скрелинги!
Можешь уже никуда не бежать. 

12. ПОГОНЯ (Эвери)

Окровавленный призрак дня
Променяю на лунный свет …
Так храни же, храни меня
От погони, что мчится вслед.

Наглотаюсь ветра в ночи,
На коня променяю честь.
Так скачи же, дьявол, скачи!
Позади разве что-то есть?

Надышусь туманом во ржи,
Чтоб вдали от любых забот
Опьянеть от свободы жить -
Самой пьяной из всех свобод.

Налюбуюсь огнем зари,
Натворю несказанных бед.
Так гори же за мной, гори
За спиной оставленный след.

Насмотрюсь на пламенный диск
Чтоб запомнить сетчаткой глаз
Отпечатки солнечных брызг,
И успею в последний раз

Пережить положенный срок
Тишины что страшней агонии,
И еще испытать восторг
От летящей по следу погони.

13. УМРИ-ТРАВА (Горский и Эвери)

(Горский)
Зазвенев, ударила в гортань
И застыла тонкая стрела.
Не успела с губ сорваться брань –
Захлебнувшись кровью, умерла.

И теперь, что Киев, что Царьград,
Раз настал конец отсчёту дней,
И теперь, что враг тебе, что брат,
Интересно, лишь, чей бог сильней.

Меч упал (жаль, удержать не смог),
И о землю глухо – голова.

(Эвери)
Где пролилась кровь, как будет срок,
В полночь зацветёт умри-трава.

И отвар той сумрачной травы
В кубок влив (а как не быть греху?)
Та, чьи очи – бездна синевы,
Поднесёт с улыбкой жениху.

(Эвери на последних фразах вливает в прозрачный бокал что-то темное и подносит Кормилицыну. Кормилицын выпивает, шатается, подходит к столу, садится, явно показывая, что ему плохо.  И начинает
14. ЭТЕЛЬ (Кормилицын)

Красный бархат и золото, ткани Востока,
Ограненные камни и терпкие вина,
Редкой ценности латы, работы старинной,
Островерхие шелом, что изрублен жестоко…
Легковерный король обнищавшей державы
Еле дышит, увидев сокровища эти,
Восторгаясь… Умело расставлены сети.
А невеста корону наденет по праву.


Голова падает на руки. Засыпает. Эвери снимает с Кормилицына что-то похожее отдаленно не корону, недоуменно вертит ее в руках, но в итоге кое-как прилаживает себе на голову.

15. КОЛЫБЕЛЬНАЯ АРАГОНСКОМУ КОРОЛЮ (Анна, обращаясь к заснувшему Кормилицыну)

Спи, мой король. Арагона нет.
Здесь, у Мюрэ, закончился свет.
Пала Минерва, сто сорок с ней -
Наша ли это боль?
Солнце расколото - звон монет
Слушай, исполнивший свой обет.
Сон беспокойный станет сильней.
Мы не в счет, мой король.

Кто знает небесный пароль?
Кто отзыв услышит?
Кто выше
Всех воль?
Лишь дождь январский по крышам...
Молитва все тише.
Мы не узнаем ответ.
Спи, мой король.

Спи, мой король. Я знаток примет.
Завтра - холодный, ясный рассвет.
Чем безнадежнее, тем ясней -
Это вернейший знак.
Через столетья бурь и побед
Будет поруган или воспет
Каждый из тяжких иль славных дней.
Что же... Да будет так.

Кто скажет: "Он был мой враг", -
И станет доволен.
Кто - волен
Во мрак
Уйти - словно ветер в поле -
И плакать от боли.
Что нам до слез и клевет...
Время - пустяк.

Спи, мой король. Восемь сотен лет -
Восемь столетий все тех же бед,
Восемь столетий ярких огней -
Пламя костров и слов.
Снова упадок, снова расцвет,
И не разгадан старый секрет,
Ибо вера в тайну длинней,
Чем в простоту основ.

Кто на отчаянный зов
Придет к незабытым?
Что скрыто
От снов
За небесного камня плиты?
Мы были убиты.
Укрыл белоснежный плед
Пепел мостов.

Спи, мой король. Снова выпал снег.
Это замедлило время бег.
Это любовь - не найти странней -
Лучшего из миров.


Включается радио:

Ночные новости. В этом вечернем выпуске мы сообщаем вам, что по последним сведениям, операция по захвату подпольного центра экстремистской организации «Железный век» проходит успешно. Обнаружена подпольная лаборатория по изготовлению ядов. После анализа собранных оперативниками следственного управления МВД столицы образцов, можно однозначно сделать вывод, что применяемые экстремистами вещества оказывают необратимые негативные  последствия на человеческий организм.

Группа мерзко хихикает. Кормилицына будят.
- Вставай, скоро антракт.
- Антракт? А что аудитория уже спит? Тогда колыбельную.
Кормилицын берет гитару:

16. КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ПРИНЦЕССЫ

Девушка: (Эвери)

Золотое небо, вечерние краски,
Тёмного леса резные штыки.
У огня склонились в причудливых масках
Рыцари, маги, лесные стрелки…

Мужчина: (Кормилицын)

Что ты, дорогая, всё хуже гораздо:
В тёмном лесу за высоким окном
Много негодяев и нечисти разной,
Страшно опасной и ночью и днём.

Девушка: (Эвери)

Небо потемнело, над лесом угрюмым
Старого замка руины видны.
Там танцуют тени в старинных костюмах,
Тихие призраки в свете луны.

Мужчина: (Кормилицын)

Я надёжно запер тяжёлые ставни,
Двери дубовые держит засов.
Можно не бояться ни призраков давних,
Ни порождений дремучих лесов.

Девушка: (Эвери)

Я хочу пройти через тёмную чащу,
Заночевать у лесного костра…

Мужчина: (Кормилицын)

Лучше засыпай под лампадой коптящей,
И в безопасности спи до утра.

Воины не дремлют, тебя охраняя,
Стража наготове сжимает клинки…

Девушка: (Эвери)

Где-то есть костёр, как звезда золотая,
Рыцари, эльфы, лесные стрелки.

Горский решительно гасит свечи и факелы. 

(Итого 16 стихов)

КОНЕЦ  1  ЧАСТИ

















ЧАСТЬ 2
Темнота.

Радио:
Этой ночью группой ОМОН была устроена засада в одном из подвалов столицы, где предположительно по данным милиции располагалась одна из квартир-явок экстремистско-романтичной организации «Железный век». В результате перестрелки по данным милиции экстремисты потеряли убытыми и раненными свыше десятка человек. Однако, тел убитых на месте перестрелки обнаружено не было.. По заявлению начальника ГУВД города Москвы, в самое ближайшее время все места, где ранее были замечены активисты боевой группы организации, будут взяты под контроль силами милиции.

Голоса в темноте (насмешливо):
- Нет, они думают, что они задавят нас энергоресурсами? Отключили электричество.

Зажигаем свечи.

1. НОЧЬ САМАЙНА (Эвери)

Мы устали сражаться, стрелять и устраивать свары
И ушли в подземелья, во тьму, в лабиринт коридоров
Мы – хранители тайны, мы – маленькие медовары,
Мы – наследники пиктов, детей Корнуолла, фоморов.

Мы- обломки минувшего, дети великих народов,
Те, кто смог уцелеть, те кто спасся случайно
Под землей, в паутине ходов, мы бессчетные годы
Ждем когда совпадут полнолунье и праздник Самайна.

Время мирит врагов, заживляет смертельные раны
Изгоняет из памяти боль и былые обиды
Но когда ночь Самайна придет на валы Круахана
Вы увидите с ужасом, как раскрываются сиды

И тогда вам откроются многие древние тайны
Что таились до срока во тьме и тиши подземелий
Если ночь полнолунья придется на праздник Самайна
Вы познаете страх, о котором и думать не смели.

По радио раздаются звуки выстрелов очередями.
-  Интересно, что они будут делать когда у них кончаться патроны?
-  Перекуют автоматы на мечи.


2. КОЛЫБЕЛЬНАЯ РЕГИНА (Анна)

(Анна)
Я откую тебе меч, милый сын, откую тебе меч...
Этим мечом победишь ты несметно врагов…
Жаль, что не сможет потом он тебя уберечь
Там, где измену готовит слепая любовь…

(Кормилицын)
- Что меня ждет, а, кузнец?

(Анна)
- Хочешь слушать? Изволь.
Долго не жить тебе, сын, в наших диких лесах.
Витязем станешь отважным, как Зигмунд-король,
Знатным, красивым, могучим, в богатых шелках…

Золото пусть Он слюнявит в пещере своей…
Выкую Бальмунг тебе… Тебе меч откую.
Этим мечом ты коварного брата убей.
Выпусти крови густой огневую струю…
У наковальни не зря я сегодня стою…

-Вниз побежит из Дракона охряный ручей -
Желтая слизь, как глаза у неверной жены.
В этой крови искупайся, сынок ты ничей…
Больше враги тебе будут уже не страшны…
В этом огне искупайся, малыш, целиком,
Скинув одежды, весь голый – ни дюйма врагам.

(Кормилицын)
- Сделаю, дедушка. Что же случится потом?

(Анна)
- Скоро уж выкую меч и тебе я отдам…
Ты Нифльхейм покоришь – землю мрака и тьмы.
Карликов тех, нибелунгов, сокровищ не счесть…
Больше богатства уж будут тебе не нужны,
Кроме любви…

(Кормилицын)
- Ну, а меч у меня уже есть…
Главное, дедушка, меч у меня уже есть...

Кормилицын при этом берет в руки меч. Читает:

3. АПОЛОГИЯ МЕЧА (Кормилицын)

Со мною повсюду мой друг и слуга
Отца завещанье и деда
Проклятье соседа, погибель врага
Каленый клинок из Толедо.

Не редко я гибель найти полагал,
Далекой казалась победа,
Но путь меж неверных всегда пролагал
Каленый клинок из Толедо.

Я сед, и соседи уж рыщут вокруг
Их замысел тайный мне ведом
Но – нет им! – покуда не выпал из рук
Каленый клинок из Толедо!




4. ПЕСНЯ ПЕРА ГЮНТА (Анна)

Волосы мои белее снега,
Сеть морщин повисла на лице.
Было время - Пер по жизни бегал
И совсем не думал о конце.

В странствиях вела меня кривая.
Я всегда собой доволен был.
Мир крутился - пуговица злая.
Сольвейг, я, наверное, не жил.

Сольвейг, я дошел уже до края,
Переплавки близость ощутил.
В бочке меда не нашел себя я.
В ложку Бога дегтем угодил.

Сольвейг, слишком поздно понимаешь,
Для чего крутилась жизни нить.
Почему же ты не разрешаешь
У тебя прощения просить?


5. ЛОКИ (Горский)

Мой жизнь, что ни день, все печальней и злее
Я живу, а душа изнывает от боли
Потому что я помню златые тавлеи
И высокие троны на Идевёль-поле

Я оставил в минувшем Валгаллы чертоги
Вспоминая былое, грущу поневоле
И мне снится не город гнилой и убогий
А высокие троны на Идавёль-поле

Я все помню, и я ни о чем не жалею
Я вернусь, и мне будут, наверное, рады
Потому что я помню златые тавлеи
Но змея мне в лицо снова брызгает ядом.

6. МАНТИКОРА (Эвери)

Я снова попал в те края, где прекрасного много,
Туда, где почти круглый год не желтеет листва.
Я чувствую запахи пряностей и колдовства,
Я вижу следы мантикоры и единорога.

Лесные сильфиды хранят свои тайны напрасно.
О них среди леса зловеще кричит козодой.
Ездок запоздалый спешит, и с ним сын молодой,
А лес, наклонившись над ними, шумит безучастно.

Прекрасная дева сидит на утёсе прибрежном
И пением ласковым манит на камни гребца,
А он, неспособный коварства понять до конца,
Погибнет у скал, околдованный пением нежным.

Но я здесь проездом и мне безразличны их тайны,
И я разучился давно любопытствовать зря.
Утонет гребец, и от козней лесного царя
Погибнут ездок запоздалый и путник случайный.

Но гарпии, хищные женщины с крыльями птицы,
Зря видят добычу во мне, надо мною паря.
Я родом из мира, откуда приходит заря.
Я тот человек, что забыл, где проходят границы.

7. ТРИУМФАТОР (Горский)

Триумфатором я возвратился назад,
В блеске славы, что ярче дня.
Только снятся которую ночь подряд
Мне покинутые края.

Там речные долины ласкает рассвет,
Заставляя краснеть зарю,
И закат, в облака, как в шелка, одет,
Там луну ведет к алтарю.

Там срываются звезды с усталых небес,
Чтобы жемчугом лечь на дно,
И загадочно шепчет колдующий лес
Про себя заклинанье одно.

Там роняют на землю брильянты слез
Легкомысленные дожди,
И щедры там дары виноградных лоз,
Подставляй ладони и жди.

Я вернулся отшельником дальних стран,
Опаленный их красотой.
Без державы король, без морей капитан
И без Бога в душе – святой.

Радио:
Сегодня утром в своей квартире был найден смертельно спящим  начальник ГУВД г. Москвы. Прибывшая на место бригада скорой помощи констатировала тяжелейшее отравление неизвестным ядом природного происхождения. Ответственность за это преступление взяла на себя экстремистско-романтичная группировка «Железный век».

- Моргана, опять это твои шуточки?
(Эвери прикладывает палец к губам и театральным шепотом загадочно говорит «Тсс!».

8. МОРГАНА (Эвери)

Сегодня такой день,
Сегодня такой срок,
Что только рукой задень,
И вздрогнет ржавый клинок.
Ляжет в ладонь рукоять,
И время замедлит бег
И повернется вспять -
Сегодня такой век.

Камнем сверкнет кольцо
В сургуч впечатает герб.
Взгляни же в мое лицо
Так, чтоб не дрогнул нерв.
Пальцы прижми  к виску.
Закрой на секунду глаза,
И я прикажу песку
И времени течь назад.

Тени метнутся к огню,
Пламенем станет дым,
А тот, кто погиб в бою
Будет  опять  молодым.
Из склепа восстанет прах,
Наполнится кровью плоть,
И призрака в зеркалах
Лишь предстоит расколоть.

Улыбка тронет уста,
Согреет сердца вино.
Рыцарь, что жить устал,
Меня не любит давно.
Но я могу превозмочь
Проклятия  торжество:
Сегодня такая ночь –
Сегодня мое колдовство.

(На последних строчках Эвери что-то всыпает в стакан и приветливо улыбаясь, предлагает его зрителям) Может, кто и возьмет, кто поинициативнее.  Если кто-то пьет, к нему обращаются

- Только к доктору потом не ходи. Не поможет.

9. Я ПОБЫВАЛ У ЛЕКАРЕЙ (Кормилицын)

Я побывал у лекаpей ( с ударением на слове «Побывал», уже побывал)
Они глядели мне в глаза
Считали пальцы щупали pесницы
Я побывал у них
Они
Сеpдито поджимали губы книзу
И мыли pуки сеpной кислотой
Я был у лекаpей
Смотpел
На их неописуемые тайны
На чеpепа животных по углам
Смотpел на кости жеpтвенных животных
Смотpел на чеpепа pазъятых тpупов
На кости pано умеpших младенцев
Магические высохшие тpавы
И остpые блестящие ножи
Я был у них
И вышел невpедим
Но я оставил им истоpию болезни
Свое дыхание и капли своей кpови
Они найдут меня
Лишь только захотят
Ведь я оставил
Им pисунок пальцев
Слова что я во сне пpоизношу
И час pождения
И цвет своих волос
Они найдут меня
И выпьют кpовь
А может быть и нет
Пока не знаю


10. Колдунья (Горский)
11. Лабеан (Анна)
12. Ультра-черный (Эвери)
13. Предзакатная песня Виллис (Горский)
14. Старый замок (Эвери)
15. Я  остаюсь. (Кормилицын)

(Все стихи можно посмотреть на странице Железного века - http://www.stihi.ru/author.html?ferrum)



Финал

(Весь свет гаснет, звуки драки, что-то падает, выстрел. Полная тишина. Возмущенный голос:
- Какой идиот принес огнестрельное оружие? Говорили же,  самое поздние – шпаги!

Зажигается свеча. Горский и Кормилицын с фингалами под глазами и всклокоченные. Кто-нибудь из девушек заботливо бинтует мужской половине голову окровавленными бинтами.

С дьявольской храбростью выйдя из русского плена,
Трое из нас (я замечу: нас было пятьсот;
Сто пятьдесят не прошли через внешние стены;
Двести погрязли в пучинах сибирских болот;
Семьдесят пять полегли на монгольской границе)
Трое из нас (девятнадцать убито грозой;
Сорок погибло, наевшись отравленной пиццы;
Семеро было забодано дикой козой;
Четверо сдохли нарочно, из чувства протеста)
Трое из нас, перешедшие земли племен,
Выбрались, все в синяках, в безопасное место
(После того как один был убит как шпион).
Трое из нас одного задушили в объятьях,
Пили неделю, внимая ветрам перемен,
И поклялись вечно помнить об умерших братьях,
И после этого снова сдались в русский плен.