Гадать на ромашке

Гадать на ромашке
-----------------------

Лепестки шёлковы
падают шёпотом,
за миг до смерти
цветок ответит,
правду ли, нет ли,
унесёт ветром.
И нету силы,
да смотри весело,
сама спросила,
сама ответила…

верит? не верит
любит? не любит
будет? не будет

никому не верит
никого не любит
ничего не будет

никого…
ничего…
нет.


Качели
---------

Тополя в свалявшейся вате,
недобитые градом.
Я люблю вас. Обнимемся, кстати.
Если вам это надо.

Если даже не надо – к черту,
мне плевать с колокольни.
Прижимаюсь к шершавой корке,
припадаю…
Вольно!!!

Не держите меня, расслабьтесь,
я стою еще. Крепко.
…А земля, круглый скользкий мячик,
из-под ног – табуреткой

вырывается… Шеей в петлю
не совалась – попала.
Тормозните же, суки, землю!!!
не губите!!! …устала,

не могу, не хочу, не надо!!!
От «тогда» и «доселе».
Отпустите. Оставьте. Падать
вниз и вверх, на качелях

глупой девочкой в легком платье,
сотой ролью – за кадром…
Тополя в свалявшейся вате,
недобитые градом…


Голос
--------

Мурлыкать тихим голосом
в телефонную трубку,
передавая нежность только тоном, тембром,
но не словами,
я люблю тебя так,
что тебе лучше не знать об этом,
я все равно встречу тебя ночью
во сне, в жарком сне без слов,
без запятых и точек,
без многоточий,
в жарком сне с одним восклицательным знаком,
утром лениво изгибающимся в знак вопросительный
и растекающимся черной кляксой днем – на всем,
и когда станет совсем плохо,
набрать твой номер, позвонить, и ты придешь,
ты не можешь не прийти,
почти касаться руками, сидя рядом, за одним столом,
на мгновение стать одним целым,
произносить слова другие, не те, не тебе,
и только голос – тебе,
мой голос – то, чего ты не слышишь
за звуконепроницаемой стенкой смысла слов,
ты ближе, ближе, тоньше становится стенка,
мысли путаются… но кто-то уже говорит за меня, не я,
молодец, он уверенно ведет мою партию,
мой – лишь голос, слегка охрипший,
да-да, конечно, простуда,
да-да, возможно, много курила… или холодное пиво,
я – марионетка, заминированная любовью.
Недетская кукла.


Новогодние встречи
-------------------------

Новый Год- раз,
Новый Год- два,
Новый Год- три…

Ёлочка – гори!

Гори-гори ясно, чтобы не погасло,
чтобы пожарник пришёл на праздник,
в блестящей каске, красив, как в сказке…


Я слишком рада этой встрече,
чтоб здравый смысл… В конце концов,
всего один колючий вечер
с небрито-ёлочным лицом…

Свеча и песни под гитару.
И с глаз долой очки… Ну вот,
я вижу, ты совсем не старый –
слегка. Как Старый Новый Год.

Расплата-плата-наказанье.
Приход исчерпан. А исход –
с китайскими от слёз глазами
встречать Китайский Новый Год.


***

Ты не рыцарь прекрасной дамы,
не предмет безнадежной страсти.
Ты – неверие в дальние страны,
нежелание долгих странствий,

ты – приросшее к койке тело,
ты – мой якорь в болотной тине…
Как бы я улететь хотела! –
не пускаешь меня доныне.

До моих, как березки, стройных
ног дотронуться – не достоин.
Будут где-то, быть может, войны.
Ты на поле моем – не воин.

Я – клубок оголенных нервов.
Ты – мой повод для вечной драмы.
С высоты своих сантиметров
я смотрю на твои килограммы!

Я смотрю. Я вздохну. Я вспомню.
И опять все начну с начала.
Дверь входная скрипуче стонет.
– Где ты был? Я ждала. Скучала.


Меланхолия
-------------

Мягко, задумчиво
Солнце садилось
алою юбкой
на краешек моря
и улыбалось,
в кудряшках-барашках
розовых и голубых облаков,
старому Юнге,
что не дослужился
до Капитанов –
и умер.

Братцы-матросы,
куря сигареты,
(а папиросы сегодня –
не в моде),
сто близнецов
в полосатых тельняшках
честь отдавали,
и серые швабры
к Солнцу взлетали –
салют, мол, салют!!!

Что, позабыли,
как дружно ругали
за недомыслие,
за неуменье
лихо взобраться на мачту –
и сплюнуть
сверху небрежно
три-раза-с-подкруткой?
Что же, так принято,
чтоб вашу мать.

Ну, отшумели.
По доброму слову
бросили за борт.
И выпили в меру,
кончилась – чтоб её так! –
самогонка.

…Только на палубу
грязные слезы
тихо роняет
в тоске безутешной
верная добрая
Старая Швабра –
серая швабра,
подружка его.