Расколбас

Сейчас мне ни в коем случае нельзя никогда ни терять, ни оставлять нигде несколько очень важных для моей жизни вещей, а именно: вдохновение, сонм идей, чувство юмора, и силу Кощея, чтоб защитить своих близких от бесенят, которые прыгают вокруг нас и очень хотят всех нас.

Поэтому расколбас. Я сегодня убил нескольких бесов, которые по совместительству оказались людьми, и за это был схвачен и посажен в следственный изолятор, откуда и вещаю. Слушайте меня с интересам, там, или без - до пй3ды. Я просто оxyeвaю — и оставляю следы.

Тут хорошо. Тут есть на полу паркет, на кухне газ, белый унитаз, и охрана почти невидима, но очень сильна, надеюсь, меня сохранит она. Или нет, уж слишком красив паркет.

На других полюсах правит то ли спокойствие, то ли грусть - пусть. Там пингвины вопросы, если что, зададут, там - не тут.

Тут — замечательно пишутся стихи про там и про тут, флиртуют с тем, с кем надо, и с кем найдут. Флиртуют упорно, поскольку природа их так создала, флиртуют, поют тра-ла-ла про дела, про тела.

Ха-ха-ха, какой веселый настрой у стиха, какой ночной неземной несеребрёный блюз... я его боюсь. В дураках, кулаках материализуется мой непонятный страх. И пытается бить... Но надо бы вам меньше пить, не умеете вы много пить. А в стихах и в руках мой страх - это Бах, и дым, что стоял в лесах, и настолько ими пропах, что придя ко мне далеко-далеко все пах. Дым лесами все пах.

И девчоночье черное небо поет любовь... Нарисованной бровью ложь... Растревожь во мгле еще дырочку, сыр я, ну, растревожь, плесневелое синее мне пропоет любовь и замолкнет от ныне и присно во веки веков — я таков.

Я таков — и никто не стремитесь меня менять, пN3дану в ответ - не покажется мало, блRть, пN3дану по самым-самым незащищенным местам...  Я по этим местам получаю отныне сам. И поэтому бить по рукам остается мне. Кулакам не давая воли, а лишь весне. Кулакам я даю отовариться по стене. Ей не больно, ей вовсе не больно, моей стене.

И не до смерти больно моей и твоей струне, пусть ее натянули до самого верхнего фа... Не скрипит софа, как давно в этом мире очистки от всякого фи не скрипит софа — ни от Мэри, ни от Софи.

На других континентах, наверно, поет кровать, про какую-нибудь таверну, наверно, блRть, как меня это все огорчает и душит... Маааать!.. не поймет меня мать, не поймет меня даже мать.

Не поймет меня ни один из слепых котов. Я таков. И не надо меня менять, я хочу этот кров прожить, как не снилось. Спать. Я хочу отбросить привычку спать - и гулять, автономно или с вами — но по лесам гулять. Видишь дичь? Допустим. Но в меня стрелять!!! ПN3дану в ответ, не покажется мало, блRть,

пN3дану огнем подаренным прям по рукам, не по нежным, по неизбежным слепым рукам,

а по нежным рукам доберусь до губ и вопьюсь, столь ласково сильно, насколько груб.