Иерусалимские каникулы

Забавно
То, что тихо.
Странно тихо.
Язык свой прячут за зубами стены
(а может не язык – язЫки верно?),
дома – так те подавно.
Рыбы.
Молчание, возможно, выход.
Не потому ли столько лет нетленны,
Хотя поведать многое могли бы.
А воздух…
будто шепчет
город древний.
Залился жарким светом.
Т-ш-ш…
Сиеста…
Ещё не поздно,
будучи поэтом,
избавиться от повседневной лени,
найдя слова (по случаю) покрепче,
поставить тень короткую на место.
История
вдохнула в камень душу.
Он соучастник,
не свидетель бледный,
вниманием порядком обделённый,
простой,
но умудрённый опытом…
Послушай,
не спотыкаясь о пороги из причастий
и правды,
дерзко оголённой,
жестокий мир, сердца и город бедный.

Страдания сменяются надеждой.
Язычники приходят и уходят.
А город остаётся. Гордый Верой.
Любовь ещё б добавить, но в природе
нет идеалов искренних таких.
И как не ухмыляются невежды,
мой Город неизбежно
Первый.
Он только грустен.
Потому и тих.