Такая планида

Ей, женщине, - покорной быть, планида,
Когда самцы, галантные для вида,
Вдруг стали откровенны жестом, взглядом,
И сладкий ужас травит тело ядом.
И подтверждал догадку томный вздох
Любого из шести, к ней вожделевших.
И вмиг от воли не осталось крох,
Под взглядами принизивших до вещи.

В ногах – свинец, несносно сердце бьется,
И холодея, женщина сдается,
Сквозь опасенье грозного числа,
С надеждой, чтоб потом не понесла.
А тело - изнывает, бросив щит,
Исходит соком, и желает пытки,
Опять предав, и женщина молчит,
Борьбы оставив тщетные попытки.


Она молчит, когда ее уводят
Подальше от прохожего народа,
И после, раздевая, грубо мнут,
Рабыней сделав в несколько минут.
Ей шепчет страх: « Отдайся им сама,
Они тебя по-свойски пожалеют:
Вкусив забав, отпустят до темна!»,
И робкие надежды ложь лелеют.

Лишь стыд плеснул в лицо огня немного,
Когда раздвинув не по воле ноги,
Себя раскрыла и безвольно ждет
Того, кто к сладкой муке поведет.
Пусть все получат, и уходят прочь!
Не станет голосить и вырываться
Пусть только не замучат насмерть в ночь,
Насытившись, не станут измываться!




Зарею стало небо заниматься,
Туман спешит над травами подняться.
Одна. И счастьем кружит голова.
Забыты все проклятия слова,
Которые шипеть была права,
Которые так в горле и застряли,
Едва была подмята как трава,
И воплями отчаянья не стали.

Ей, женщине, - покорной быть, планида,
Когда самцы, галантные для вида,
Вдруг станут откровенны жестом, взглядом,
И ужас вновь отравит тело ядом,
А после, вновь, не рухнут небеса.
Но мысль об этом больше не сжигала,
Из памяти стиралась ночи мгла,
И лишь слеза обиды набегала.               

29.04.03.