Остров АНО цикл стихотворений Анечке Олениной, придумавшей стран

* * *
Мой Ангел, у нас зима.
Морозы уже за тридцать.
Пути замела пурга,
А как там у вас, в столице?

Мой ангел, у нас пурга.
Полярная ночь туманна.
Но бьется в мое окно
Твой тихий оклик: «Осанна»!

И кажется, что  метель
По сердцу скребет ознобом,
И видится мне пастель
Не ложем любви, а гробом.

Сугробами простыня,
И саваном покрывало,
А я не припомню дня,
Чтоб солнце для нас не вставало.

И видится облик твой
Размыто в тундровой чаще.
Мой милый, хороший мой,
Мой Ангел, пиши почаще.

О. В.
* * *
Я могу сказать тебе только одно:
Ты пил яд, думая, что пьешь вино,
Ты целовал не женщину, а змею,
Ты пел чужие песни, считая, что поешь свою.
Глупец, ты думал  не о том, ты не знал,
Что ветер перемен придет навсегда,
Ты думал, что идешь на зов, но не звал.
Смотри, угасает твоя голубая звезда.
И когда ты поймешь, что в колоде четыре туза,
И что было множество вариантов, чем крыть,
И когда ты откроешь, наконец, глаза,
Ты уже не сможешь себя простить.
Глупец, в мире много нехоженых троп,
Так же много как не прочитанных книг.
И когда ты поймешь, что тебе не поможет Бог,
То никто не откликнется на зов и даже на крик…


* * *
Ну, что тебе сказать, пока еще не снег.
И горизонт пока не взорван снегопадом.
Покуда день не стал кромешным черным адом,
Ну, что тебе сказать, мой милый человек?
Пока нудят дожди, надежд на обновленье
Мы в сердце не таим, но  ищем чистоты.
Мы ищем глубины. Короткое мгновенье
Мы вновь в душе храним тщеславные мечты.
А завтра поутру ледок покроет лужи.
И пасмурный рассвет не облегчит тоски.
Ты станешь  изнывать от зябкой зимней стужи, -
Таков закон земли, таким его прими.


* * *
Пульсирующей жилкою – висок.
Я – ветреная дочерь Татарстана,
Взращенная на волжском берегу.
Я сквозь ладони сеяла песок,
Играла в Робин Гуда и Тарзана,
И вновь сквозь время в прошлое бегу.
А время нажимает на курок
И острой болью в сердце отдается.
Вся жизнь, как черно – белое кино,
И вновь звенит безжалостный звонок
И сердце в учащенном  ритме бьется.
Врачи, уколы? Что вы! Все равно…
Оно уже молчит. Остановилось.
И девочка с косичками бежит
К большой реке печали и забвенья.
Я принимаю этот миг, как милость,
Я пеной разбиваюсь о гранит,
Что жизнь моя – короткое мгновенье…

* * *
Под  душным Ташкентским небом,
По пыльной сельской дороге
Мы шли вдоль мутных арыков,
Изнемогая от жажды.
И вышла навстречу узбечка,
И провела нас к дому,
И подала напиться
Свежей воды холодной.
И принесла мне персик.
Теплый, душистый, сладкий.
С пушистым бочком румяным.
И так светло улыбнулась,
Что стало легко и славно.
Мне имя свое сказала
Коверкая речь забавно,
А звали – Цветок Весенний,
И так – Гюль Бахор – звучало.

* * *
Холодный ветер в окна бьется,
Ну, вот, июль уже настал.
Пусть даже близится финал –
Еще надежда остается.
Печальна пьеса. Наши роли
Увы, отыграны давно.
Горчит, как горькое вино
Печаль совсем ненужной боли.



* * *
Так живи: книгой Дао де Цзин убивай тараканов.
А любовь, разменяв, как серебряный на пятаки,
Прогуляй, растранжирь в пестрых ярмарочных балаганах,
Но останется шрам на ладони, как память руки.
Будет больно, пиши, научу, как лечить эти шрамы.
Будет радость – забудь обо мне, словно вовсе не знал.
Только зверь мой, мой пес, мы не зрители этой драмы,
Мы играем. Сегодня прогон, послезавтра финал…





* * *
Я никогда не бывала в печальной Тавриде,
А сегодня хочу заблудиться и не вернуться.
И странные мысли, все время о суициде,
А может напиться, заснуть, а потом не проснуться?

Не говорите сегодня о рваных  венах,
Не говорите о порванных нервных струнах,
Сердце, как в клетке бьется в бетонных стенах,
Или, как пишется в старых исландских рунах,

Бешенным волком мечется, сердцу тесно;
Вороном одиноким летит на  север.
Болью и кровью горлом исходит песня.
Стоп. Замолчи. Замолчала. Включаю реверс.

И мне кажется, будто вошли незнакомые люди
В темных одеждах, с крыльями цвета стали.
Черное шило внесли на серебряном блюде
И за моею спиною неслышные встали.

«…они воткнули шило мне в горло
и я никогда больше  не смог говорить…»

Боль застыла  в моих потемневших от боли зрачках.
Я забыла все то, чем дышала, страдала и пела.
Я забыла о том, что такое и боль и страх.
Песня кончилась. И гитара моя онемела.





Татьяна Шайбулатова

***
Я увезу тебя в Окленд, дружок, увезу тебя в Окленд.
На пароходе, на белом большом пароходе.
Будем с тобою гулять мы  по палубам длинным,
Будем кокетничать с бравым седым капитаном.
А за кормой, белой горсткою рваной бумаги,
Будут метаться крикливые глупые чайки.
Бог с ними, с чайками, спустимся лучше в каюту,
Слушать по радио музыку славного Глюка.
Будет нам скрипка  рыдать, будет скрипка смеяться.
А за бортом будут петь беспокойные волны.

Чаю попьем, после выглянем в иллюминатор:
Вот он и Окленд, маячит постройками порта.
Быстро сбежим по скрипучему зыбкому трапу,
По мостовой убежим, затеряемся между
Низких домов и тенистых зеленых аллеек.
Там я куплю тебе персик у старой торговки,
Жареной, хрупкой, куплю для тебя кукурузы,
И на ходу, подарю тебе ветку жасмина
В парке, что в центре, от мерии неподалеку.
Будем гулять и смотреться в зеркальные стекла,
Будем читать переводы Рембо и Верлена,
Будет над нами смеяться веселое солнце,
Будет оно хохотать это рыжее солнце.
Возле фонтана на лавочке в сквере присядем,
Только тогда ты тихонько в плечо мне поплачешь,
Только тогда грустным словом расскажешь о боли,
 Той, что навеки в душе у тебя поселилась.
Две наши души отыскали свои отраженья.
И в золоте лотосов, их невозможном свечении,
Мерцают два наши заблудшие в вечном созвездья.
В стране, где нет грустных, а только Любимые - Ано,
В стране, где мохнатой  пчелы бесподобно звучанье,
Жужжаньем его не зови, но подобное зову
Смешных золотых колокольчиков, звуки, сливаясь,
«Рождают мелодии тайные, нежные звоны»,
Там бродят две наши души - бесподобные птицы
Я промолчу, а нужны ли слова, я не знаю.
Только ладошку твою очень нежно поглажу,
Только спою тебе самую тихую песню...

Быстро стемнеет. На белом большом пароходе
Мы воротимся, устало домой возвратимся
Быстро уснешь ты, едва прикоснувшись к подушке,
А в волосах твоих русых, созвездья жасмина,
Будут мерцать, как холодные белые звезды.
 
***
Полно дружок, расстаемся с тобою надолго.
Но знай, что в стране бесконечного синего неба,
На дне безнадежно-прозрачного синего неба,
И песни поют в унисон.

***

Зачем тогда невыносимо близко
звучала флейта, если суждено
расстаться было?
Спеты наши песни и незаметно выпито вино.
Пойми, и я летала, только низко,
А за тобой угнаться нелегко.
Порывом ветра сброшено гнездо,
Где мы с тобою так уютно жили,
Где помнишь ли, друг друга мы любили,
Хотя все это было далеко,
Тому назад космическую вечность,
Но я поверила в свою беспечность,
Самой себе поверила, смешно?
И я летала как могла, обидно,
Не суждено, коль не хватает сил.
Скажи, однако, если ты любил,
А ты любил, и это очевидно,
Так почему ж не взял в тугую высь,
Чтоб мы с тобою вместе вознеслись.

* * *
Ухожу. Извини. Не сумела вернуться.
Так хотелось остаться, хотелось проснуться,
И понять - это сон.
Только,
Так невозможно,
Так жестоко и невыносимо безбожно
Воротиться назад
В этот сладостный ад...




***
Сегодня мне не хочется курить.
Не хочется с друзьями выпить пива,
И слов высокопарных говорить
Я не хочу. Пусть это некрасиво.
Молчат в недоумении мои,
Случайные  сегодня, визитеры.
Они студенты, учатся в МАИ,
Но, между тем, хорошие актеры.
И все они пытаются смеяться,
Хотят меня развеселить и вот:
Звучит за анекдотом  анекдот,
А я устала даже улыбаться.
И только грустный мальчик у окна,
Не шутит и не смотрит на меня,
Он в курточке военного сукна,
Роняет денежку, она звеня,
По полу катится к моим ногам.
Ну что же я ему ее подам.

А он влюблен, я это точно знаю,
Он так спешит подать мое пальто,
Когда я на экзамен убегаю,
Он так меня  растеряно встречает,
Он так уверенно не замечает,
Когда я говорю совсем не то.

Зачем он здесь, опять  глядит влюблено,
Меня  сегодня утомлять пришел.
Я раздраженно накрываю стол,
Мои друзья смеются отвлечено
А грустный мальчик, стоя у окна,
Не хочет, чтобы я была одна.
* * *
Эту песню - песню моря,
Мне напел мистраль лукавый.
Солнце - каплею багровой
Вечером тонуло в волнах.
Мы по берегу гуляли,
А вдали, за горизонтом,
Просыпались в небе темном
Потревоженные звезды.
Я нашла стекла кусочек,
Отшлифованный прибоем.
Ты нашел  в песке ракушку
И подслушал сплетни чаек.
Море ластилось котенком,
Стих мистраль, уснуло солнце,
И мерцала перед нами
Только лунная дорожка...
* * *
Позволь любить тебя издалека.
Негромко.
Мороз и ветер. На душе - тоска.
Поземка.
Позволь пройти по улице твоей
Несмело.
Я - молча, все, что было на душе -
Допела.

***
Не уходи, дружок, еще мы не допели.
И новости рассказаны не все,
Еще свеча мерцает еле-еле.

Вот, невзначай пролитое вино, -
Являет очертанья водоема
На полировке гладкого стола.
Оно вздыхает выпуклою каплей:
То вдруг оно похоже на кальмара,
Выпячивая щупальца свои.
Послушное поверхности  наклонной,
То вдруг оно стекает ручейком,
Оставив на столе росистый след...

Не уходи, еще чуть-чуть побудь,
Еще мне подари минуту боли,
Которой я хочу. Про все забудь,
Одним усильем воли
Великодушен будь.
Потом, попозже,  провожу тебя,
Я не грущу, нет-нет, не обольщайся.
Допью вино и не зажгу огня.
Теперь иди.
но после...
возвращайся.



***
Вижу в серебре зеркальном
Изумрудный берег Ано.
Твой пиджак на стул наброшен,
Галстук твой свернулся змейкой.
Вещи, вдруг, осиротели.
Так  печально - одиноко
Наша комната пустынна.
Ты ушел сегодня к другу.
Я на грани  в зазеркалье.
Я смотрю сегодня в Ано, -
Остров Ано - остров смерти,
Остров умерших  любимых.
Остров таинства влюбленных
Вижу в зеркале туманном.
По воде скользят пироги
Между лотосовых капель,
Стая розовых фламинго,
Облаков закатных кущи,
Но не вижу в отраженьи
Глубины стекла забвенья,
Ни своей прозрачной тени,
Ни тебя, мой одинокий.
Или нет нам места в Ано?
Или мы не заслужили
Быть средь лотосов и солнца
В золотистых росных травах?
Тихий вечер. Тихий-тихий.
Твой пиджак слегка помялся,
Галстук спит, свернувшись змейкой,
В ожидании любимых
Время тянется как вечность.

Вижу с кресла блеск зеркальный -
Призрачный ломотик Ано,
Край любимых и влюбленных...