О любви

1               ***
Неужели со мной это все происходит:
Убегают минуты и рвутся слова.
С каждым словом в какую-то небыль уходит
Вся нелепая гордость и смелость моя.
Все невинные страхи, ненужные ссоры,
Все смешные обиды, и радость, и злость.
Все уходит в кривые, лохматые строфы.
И рука на бумаге – зарвавшийся гость.
Я не думала даже, что так происходит.
Но безумные души пустеют от строк.
Научив слишком больно к стихам одиноким
Нас ведет не случайно Всезнающий Бог.


2        Любви
Нежно, нежно – на самых цыпочках,
Утопая в лазури земной -
Я увидела и насытилась
Безысходной твоей красотой.
Красотой твоей – иглы нежные –
Понежнее признаний любых –
Я увидела, и от прежнего –
Не осталось ни черточки в них.
Все разметено, все отмечено –
Долго резала – скоро шью.
Я увидела – в ночь безгрешную –
В суетливую ночь твою,
Как не бережно, как не ласково,
Как по царскому – плещет перст,
Не судья твоя - не рассказывай,
Не введи в искушение, бес.
Просто нежно – до самых выжилок,
До искрящей в ладонях крови,
Я увидела – как под вишнями
Голосят о тебе соловьи.


3     Венера
Солено-приторная. Дотронешься – вязко
Любовная патока, пустая сказка.
Без сказки – сутолока, со сказкой – липко.
Тупая зацепь – для зверя нитка:
Бег Марафона по  вечной схеме.
Глаза Гефеста – тоска Венере.
И это – правда? И это – в веру?
Мы пьем до рвоты – пустое дело.
Мы ищем деву – души цветенье,
И жаждем с девой совокупленья.
А после – в вены впустив смятенье
Рождаем в муках стихотворенья.
Солено-выжжены и сладко-смяты,
Пыстые выжимки, скупая плата.
Возьмешь – и выкричишь, ударишь в стену,
Тогда не стыдно испить Венеру.
В кулак и скулами – дробить созвездья,
Тогда оправдано – всегда и вместе.
Солено-спаяно, зверино-бело
Горит венчальная моя Венера.


4 ***
В поцелуе жизнь, поверьте, в поцелуе.
В окольцованности, в опьяненьи рук.
На вершине, суету минуя,
Вен вонзание, истома и испуг.
Вне границ и вне всего земного,
Вне бессмыслицы и пустоты людской.
Разрываемый, как зарево у моря,
Поцелуй – безумный и простой.
Только в нем – рожденья и смерти,
Только в нем – величие и тлен,
Жизнь, как грань, а поцелуй – как ветер, -
Ветреные грани перемен.

5      * * *
Вот – миг Фауста, миг всеотрешенья.
Перестаньте же меня обращать на свет.
Душу заложивши, ждут не воскресенья,
Жаждут отрешения и забвенья лет.

К дьяволу ли, к Богу ли обращаюсь искренне:
Не бессмертью внемлю в поисках зари,
Не ищу я славы и, подавно, - Истины,
Жаждою измучена, стражду я Любви.

6     ***
Бывают такие дни –
Что ж, все мы бываем слабы –
Когда у моей любви
Глаза как степные травы.

Как выжженный горем клен,
Погасший от сна и пыли.
Глаза будто крик: идем
И эхом в ответ: другие.

Другие идут на зов,
Другие несут признанья.
Но тоньше моя любовь
В степных одиноких далях.

И больше бы этих дней,
Манящих, пьянящих эхом.
Когда у любви моей
Глаза золотого смеха.





1        Он – свеча моя
И спать не могу, и не пишут пальцы.
Я себя закутаю в шаль из пустоты.
Что же мне осталось: петь или бояться,
Жить или искать место там, где ты?

- Голову не связывай, не ищи сна.
Не томи, рассказывай, где всю жизнь была.
- Я - не ветка по ветру. Я его люблю…
- Береги голову. – На беду ль мою      
На закат ли дня, отведи к нему,
Он – свеча моя… Я горю…



2     ***
Тысячи лет – одно только имя.
Утром – рассвет, и жизнь, как всегда.
Где бы мне взять хоть немножечко силы?
Тысячи лет мне еще до тебя.

С каждым дыханием входишь, как воздух,
Ночью звенишь тишиной и дождем.
Мне забывать тебя, милый мой, поздно.
Вместе уже мы по звездами идем.

Кровью моей стал ты, сердцем и голосом.
Тысячи лет я живу, как в бреду.
Я над землей вижу взлетные полосы –
Будто на взлет, на любовь я иду.



3   Звонок
Звонок – и уже далеко города,
И думать не хочется больше,
Что завтра тяжелая будет среда,
И будет мороз еще дольше.

Звонок – и пропала тоска без следа,
Зима стала сказочным чудом.
И стали неважными все холода –
Звонок – в никуда ниоткуда.


4    ***
Я сказала – слушаюсь,
Бери мою душу.
Где-то, может лучший есть,
Только мне не нужен.

Я забыла, где была,
Что мне делать завтра.
Я забыла все дела,
В сердце - моя правда.

Приоткрою дверцу в ночь,
Закружусь на месте.
Я – теперь луне не дочь,
Я – твоя невеста.

Посидим в последний раз
С ветром до рассвета,
А потом – в пучину глаз
Убегу от ветра.

Заливаясь пеной сна,
Закачавшись в небе,
Разгуляется весна,
Будет дом мой светел.

Пальцы нежные твои
Приласкают душу.
Всю мою любовь бери,
Стань мне Вечным Мужем.



5     РОМАНУ.

Голос затих на рассвете. Нет сил,
Убраны волосы с глаз журавлиных,
Глаз, как у осени, - колющий клин.
В голову брызнули кисти рябин.

И, опадая листвой, безнадежный,
Голос затих, оттеснился в туман.
Ты – мой король, ты – мой нежный и прошлый,
Мой золотой уходящий Роман.

Но, как открывшийся первый подснежник,
Голос вдали, не увядший, живой.
Ты – мой король, ты – мой вечный и нежный,
Листьями, ветром, дождями со мной.

С первыми птицами сердце разбудишь,
Губ моих нежно коснешься лучом.
Так ослепительно ты меня любишь,
Майскими грозами входишь в мой дом.

Руку сжимаешь горячими каплями,
Душу заполнив собой до пьяна.
Как облака, бесконечными стали мы,
И беззаботными, как облака.



6    ***
Разве важно, что мы говорили,
И какой на планете был век?
Может быть, это было в апреле,
Может быть, нас окутывал снег.

Разве важно, что было на свете,
Кроме нас. Только несколько фраз.
Только небо и только ветер,
И вселенная карих глаз…





1       * * *

Наивысшее наслажденье –
По крупинке прочувствовать боль.
Как второе мое рождение,
Стать, как небо, одной душой.

И по нервам, по коже, в кожу,
Как блаженство, впитать слезу.
Так с ума сойти, верно, можно.
Можно, боль я свою пронесу?

До высокого лобного места,
До вершины моей маяты.
Я – с рождения Божья невеста,
Только Бога затмил мне ты.


2          Смейся
Пусть ночь будет моя, смейся.
Не верь в мои тайные знаки.
Я взята на крест. Я – песня,
Измотана вечной дракой.

И о любви – нет смысла,
Протянута сквозь созвездья,
Иссушена ветром. Как быстро
Все было у нас… Смейся…

Не чувствуй, мне хватит места,
На собственный бред, не больше.
Все несвоевременно… Смейся…
Так будет, быть может, проще.

Проколота или проклята,
Бесчинствует в мире осень.
Деревья не слышат голода,
И им не ужасна проседь.

Да что же, за что же, будет ли?
Все фразы звучат без связи.
Все мысли – медведи-увальни,
И главное, все – сразу.

Стоит на Неве крейсер,
И сердце по ним плачет.
Я стану Невой. Смейся! -
Я стану тобой - значит.


3     Злость

Чужие песни не буду слушать.
Из горла вырву от слова нить.
Глаза не видят, не слышат уши.
Я помню только: мне надо жить.

Идти не будут без тела ноги,
Без звука горло не будет петь.
Я помню только твои предлоги,
Чтоб хрупким веткам не умереть.

А как же голод зрачков бездонных?
Ты им позволишь застыть навек?
Защитник пыли, ваятель голых,
Моих покорных, незримых век.

Чужие мысли не стану думать.
Я – чувство, острое, выше струн.
Последней гранью, вчерашней дурой
Не буду. Ты меня обманул.

Зато теперь, до последней ноты,
Пусть, не пугайтесь, разрежет нить.
И станут выше мои полеты,
И станет крепче желанье жить.


4  На рассвете – расстанемся.
На рассвете – расстанемся: слова то как похожи!
Не дай погибнуть, Бог мой, как тленному зерну.
Ты говорил: Любите. Но разве так возможно:
Любить до исступления и гибнуть по утру?

Мне воскресать не в мочь уже. Я бренна, я зерно…
И нищий жить не может, уткнувшись в пустоту.
Все – утро, как Голгофа, последнее, святое.
Дай Вдохновенья, Бог мой, проросшему зерну.

5       ***
Только за руку держал,
И с надрывом
Пел рассвет. Мне тоже жаль –
Говорила.
Говорил не душа –
Злость и слабость.
Я любила не спеша –
И сломалась.
Слишком крепкое вино –
Рук сплетенье,
Слишком светлое оно –
Воскресенье.
Только было не разнять
Двух сознаний –
Стала мертвою кровать
Без свиданий.

6       ***
Всё – жду. Тихие станции,
Полу-задумчивость, полу-мечты.
Стук – проходящих по лезвию – танцев.
Между вагонов звенит – ты, ты, ты…

Нет, не могу – обезличен платформами
Мир. Все – застыло в пути круговом.
И на перроне застыли – спокойными –
Плакать – не место, не место – вдвоем.

И – рассеклись. Объявили. Задвигались.
Скрип. На путях – как в гробу – тишина.
Птицы контужены, мысли все вылились,
Солнце – и то не светило тогда.

И – заплясали в потемках блаженные,
Блажь расплескалась с перрона – на жизнь.
И – ничего. Всё – в вагонном кружении,
И из него мне никак не спастись.


7          ***
Я о тебе загрустила опять –
Может быть, ты мои волосы вспомнил.
Не оторваться и не потерять –
Врос в мои вены и в горло.

Вспомню – взорвется и вырвется – в мир
Это тупое безумье.
Не по забыть, не забыться с другим –
Ветер мой умер.

Ах, как звенели в ночной тишине
Капли – как в море.
Не заглушить их не смертью во мне
И не любовью.

Я о тебе загрустила – навек -
В небе бездонном –
Только один на земле человек
Стал моей кровью.

И завершить этот жар, этот бред –
Нет, не сумею.
И не хочу. Мой единственный свет –
Жизни сильнее.

8      ***
В каждом взгляде ищу отражения черных,
Чуть задумчивых, чуть убегающих – глаз.
Огонек – от любви и от слез непокорных,
Огонек, зажигающий в вечности нас.

Ты – до боли привязанный – рвался от боли,
И в конец обезумев от страшной игры,
Ты не просто ушел – ты безвременно умер,
Попирая законы крылатой весны.

Не посмел удержать ее пламя в ладони,
Не сумел породниться безумием с ней.
Ты ушел – от себя – и кромешною болью
Стал весь мир для забытой богини твоей.

И она прокляла всею силой земною
Твою слабость и злость, твой позорный побег.
И сама стала болью – одной, круговою,
И взлетела – взорвалась, рассыпалась – в снег.

Что теперь говорить? Не вернуть, не исправить,
Никому не докажешь, что сердце есть Бог.
Ты Его предавал, и предашь ли – кто знает.
Ты нести эту чашу просто больше не мог.


9     Видение
Пережить этот бред не всегда повезет.
А вот мне – так по самые завязи.
Кто послушать пришел – запасайся, дружок,
Крепким пивом да лютою завистью.
В этот день – в этот бред, в этот стон, в этот лет,
Силы вышние землю оставили,
То не кровь закипает – то вьюга метет,
Ветер - в спину ножами-признаньями.
И минуту назад мир коленями – в лед,
Мозг – прожилками – в смерть, смерть – захлопала.
И минута – по грязи морозной – ползет,
И не выползет и не затопает.
Замирание. За-умирание – вот,
Здесь, на это же месте – твой, боженька,
Выкрест, выброшен – в небо, несет и несет
В это небо свой крест запорошенный.
Заворошенный ворохом строчек и нот,
Заунывными песнями скованный,
Сын твой – вечно любимый – идет и идет,
И не знает, что станет иконою.
Этот путь – в беспредел, в вечный сон и вперед,
Был открыт мне единожды – вышними,
В мой великий, в мой самый красивый полет,
В мой безумный разрыв – в ночь над крышами.
Я тогда поняла – до предела – свой сон,
Поняла всю свою благодать.
И теперь всем, кто в мир этот слепо пришел,
Я могу кое-что рассказать.
До бессмертия путь – не короче, чем стон,
До предела – сердца разрывая,
Вырывая все связки у колоколов,
Ваши души величья желают.
Но не в жажде страстей, не в предельности нот,
Не в надрывах своих – возрождаться.
А входить в этот мир, солнцем – на небосклон,
Ветром – в силы земные врываться.
И замерзшей душой, и ладонями – в снег,
Упиваться величием горя.
Наслаждаться всем множеством бед и измен,
И на грани понять все живое.
Все – звенящая грань, все – на лезвии лет,
И почувствовать жизнь, как бессмертье,
Можно только пройдя не по лаврам побед,
А по плачущим кровью деревьям.
И когда над землей после нервов твоих,
После самых кровавых разрывов,
Прозвучит на столетие стонущий стих,
И отплачется сердце надрывно,
Вдруг над миром – как новых рождений рассвет,
Как улыбку на плачущем небе
Твое сердце увидит в безвременьи лет
Временную и вечную небыль.





1  Плач по Орфею
Говорили поля: успокойся,
Убаюкивал тихий закат.
Хоронили веселого гостя –
Нет дороги Орфею назад.

Обернуться ли, выйти из ада –
Все сильнее и горше тоска.
Эвридика шептала: Не надо,
Кровь стучала дождем у виска.

Говорили о чем-то растенья,
Воды искренно жались к плечу.
Что нам смерть и на что нам смиренье?!
А кифара звенела: лечу…


2        ***
И что мне тебя вспоминать на рассвете,
И что мне о стекла дробиться душой? –
Ты вышел – на полдень, и новую встретил,
И новая стала твоею судьбой.

Безумные игры – пугливые дети.
Ты вышел на полночь – и губы кричат.
Но полдень – и полно – уже на рассвете,
Еще не увидев, ее повстречал.

И стала безумной забытая птица,
И стали клониться к земле небеса.
Но – полдень! – и стая уносится – сниться
Не будут рассветы, и кто ей сказал,

Что небо так просто откажется верить,
И что до звезды не достанет рука.
Ты вышел – больнее не будет потери.
Но полдень и полночь – мои берега.

И волны мои, торопясь и волнуясь,
Хотели бы выйти из всех берегов.
И кто мне поможет? Но проповедь улиц –
Живее воды и сильнее богов.

Я вышла – на паперть, коленями – в лужи,
И безднами – в душу, и грязью – в лицо.
И так поняла – ты мне больше не нужен.
Пусть новые пальцы согреет кольцо.

3  ***
Уходила из серой осени,
А вернулась – уже зима.
Белоснежно, чистой порослью
Укрывает себя земля.

И все беды уходят с листьями –
Душу выбелит первый снег.
Я сегодня днем Божьей милостью
Совершила из слез побег.

Растворилось больное – небылью,
Свет теперь льет каскады звезд.
Стелет радость ковер из снег мне,
Сердце нынче бежит от слез.

4         ***
На стуле – в пространстве комнаты
Вертится ось вселенной.
Мысли собраны, ноги согнуты –
Посреди незрячего плена.

Пол паркетный, гости – с осени –
Созван орел и большая медведица.
На оставленной кем-то простыне
Хлопочет ветер. Свеча – безделица.

Мои рассказы – твои истории,
Приятный хохот далеких сфер.
На полутон, на такт – не более
Сонливый говор нагих гетер.

А мы – над пропастью, над самой заводью –
Глядим и гладим живые сны.
Слиянье тел – взметнулись, замерли
И вот - над сферами - кружимся мы.


5        ***
Будто во сне – светлые встречи.
Как пробуждение – пропасти глаз.
Самое главное – время лечит.
Даже залечивает до язв.

И я сейчас, в этом месте случайном,
Сидя на корточках, думаю так –
Не пережить удалось мне прощанье,
А умереть с расставанием в такт.

И остановки сердечные слились
С теми разрывами в вечных часах.
Вечность прошла – и минуты забились,
И застучали рассветы в глазах.

Только теперь даже я не поверю,
Что это было все правдой моей.
Будто во сне – умерщвленье потерей,
И оживление – также – во сне.

Чувствую только – на кончиках пальцев –
Нервно пульсирует сердце земли.
И как из сна – огоньки тихих станций
Жизнью летят мимо окон моих.

6     Дорожное
Белый танец задернутых штор.
Расставания и встречи.
Под ногами дрожит пол,
Поезд тихо несет в вечность.
Белый свет у твоих глаз,
Снова рокот колес сонных.
Нет времени, нет нас –
Только пляшущие вагоны.


7    Мечта
У человека есть мечта –
маленькая – как сердце.
Чтобы была у него одна –
Тропка, с которой деться
Он никуда не смог бы впредь,
Не потерялся б в мире,
Чтобы идя по ней, запеть,
Чтобы была пошире.
И обязательно – чтобы лес,
Речка вокруг и звезды.
И обязательно, чтобы здесь
Было все очень просто.
Чтобы идти только вперед,
А впереди – за руки,
Взял его тот, кто очень ждет,
Кто его очень любит.
Можно идти век или два,
Можно в грозу и в стужу,
Только чтоб там были глаза,
Чтобы он знал, что нужен.
И что когда-нибудь эта мечта,
Маленькая, как небо,
Сбудется: встретятся с сердцем - глаза,
Небо - с его рассветом. 



8          Маленький дом.
Маленький дом, крошечный сад,
Ровно на шаг – тропа.
Тихий ручей, в нем – бирюза
Вплетена в облака.
А над ручьем – чья-то звезда –
Теплый, уютный свет.
Жизнь и Любовь дарит она
Многие тысячи лет.
В маленький дом, в крошечный сад
Ты загляни скорей,
Там у огня встретит весна –
Душу свою согрей.
И посмотри – чья-то звезда
В облаке прячет свет.
Может быть, ей кто-то сказал,
Сколько Вселенной лет?
И бирюза в тихой реке
Стала совсем другой.
Может быть дом грустит о тебе,
Маленький, светлый, твой.
Так что смелей – в крошечный сад,
Звездные сны считать,
Пить бирюзу, верить глазам,
И о Любви мечтать.


9          Простое счастье
Простое счастье – придя домой
Котенка в пороге встретить.
И он – мурчащий, искренний, твой –
Все чудо на этом свете.
Погладить ласково по усам,
Поцеловать и услышать мяу –
Как будто «мама», и по душам
Поговорить за вечерним чаем.
Ну а когда за котенком вслед
Навстречу – тоже уставший, сонный –
Поцеловать и сказать привет
Придет твой самый любимый – вспомни,
Что только пару недель назад,
В пустую комнату вперив душу,
От одиночество жгло глаза,
И ты был даже себе не нужен.
Представь, что завтра – такой же день.
Пусть ужас вскроет на сердце вены.
И ты не будешь футбол смотреть,
Не будешь слушать чужие нервы.
А вдруг поймешь, и откроешь вдруг –
Что вот она – в бигудях и в креме,
В домашних тапочках греет суп
Твоя единственная во вселенной.
И кот, уткнувшийся в молоко,
Вдруг станет самым живым и светлым.
Простое счастье – прийти домой,
И все заметить, и встретить первым.