свежести, ветреной свежести в голосе

Свежести,
ветреной свежести в голосе,
Колкости глаз – до глубин,
до глубин,
Птичьему росчерку пО небу горести, –
Дай свой окрас –
век любви голубин!

Павшие листья, истерзано вретище,
Взяли твой след,
от меня – до меня.
Семя Друидово, ты – моя женщина,
Осень, воскресшая веком огня.

Соком смолы закипала меж буднями
Алых лисиц на янтарных полях,
ПОтом ушла в землю - будто мы,
будто мы
Мерзли, по-детски, в одетых телах.

Сумерек кашель – не стыдно ли,
стыдно ли?
Слезы мужского восторга пролить,
Тени мои – то игрушки, то идолы,
В смене твоих плотоядных молитв.

Острые локти железного месяца
Ночи змеЁвий раздвинут, и в щель,
Ты ускользнешь,
неизменно изменница,
Магов тщедушных тщеславная дщерь.

Что они тужатся - пойлами пресными
Беса изгнать из помятых камней,
Верую, верую, -
знахари, бездари,
Кожею – встык - не пристанешь ко мне…

Разные норы, -
как шарики пробные,
сдобные наши сердца, - зажуют.
Дольше, чем гнев – что-то ноет под ребрами,
Больше, чем боль –
я живу,
я живу...