Гетеанум. диалогическая поэма

Гетеанум
диалогическая поэма
Субъекты действия
(зримые и полузримые персоны)
Адольфино – он же Мефистофель Ректор Академии кармических эффектов (АКЭФ)
Маргарита Эзотересса магических искусств (бывшая аспирантка Адольфино)
Ловушкин Помощник по инфернальной безопасности
Эменеску (от аббревиатуры м.н.с.), он же Фауст – Руководитель студии медитации
Демиург – Одухотворенная компьютерная персона
Дух символов, Критический  Дух,  Дух Неведомый, Дух Автора, Хор
Пространство действия: Метафоры, символы, программы, офисы, студии, анфилады
План действия:
Пролог
Картина первая – служебная резиденция Адольфино
Картина вторая – Студия медитаций
Картина третья – Лаборатория магических искусств
Картина четвертая – Домашняя резиденция Адольфино
Эпилог
Пролог
Вольфгангу Гете и Андрею Белому посвящается
I
Дух Неведомый
Тьме Нареченного Иного,
in vita veritas умам.
Вселенной воля – Мыслеслово.
Из-под зиждительного крова
благоволящий фимиам.

Тотальных смыслов и значений
столь  знаменателен зачин.
В круговращении мгновений
Ты, Демиург, – Отец и Сын.

Грядите вы, земные духи,
в свой предуказанный черед,
сметайте символы разрухи.
Прерогативы – Небосвод!

Дух Символов

Былых томлений юные проделки,
сзывает сны мистический пастух.
От чернословья веймарских старух
влечемся мы в иные посиделки,
на вольный пир, в восторженный экстаз,
где чарам строф предвысказан алмаз –
энергий высших символы златые.
От юных грез – на планы теургии!

Незримо мы присутствуем в сюжете,
вершим пути как эльфы налегке.
В каком-нибудь укромном уголке
плетем свои взыскующие сети.

На нивах числ, предпосланный читатель,
двоится логосический канон.
Ввергаема реальность в полусон
и прячет вглубь ключи и знаменатель.

Меж горних грез, нервических побудок
Кто поведет мятущийся рассудок?

Дух Автора
Да кто еще? Уж сцена приоткрыта,
двучастной мерой выверен гроссбух.
Юнцам постыло зрелище старух.
Вот – Фауст, Мефистофель, Маргарита.

Им завещала мудрая Ундина
бежать долгов и чопорного сплина.

Критический Дух
Двойник достойный, времени патина
преображает свойства двойников.
Реальность – вздор, добыча остряков.
Двойной стандарт мышлению подкину!
Дух Автора
Дни нашей жизни – памятные дни,
и здесь и там – кружение спирали.
Ах, Боже мой, как быстро промелькали!
В стерильной колбе смешаны они.

Мы знаем смыслы Данте или Гете,
рекут нам односложно голоса:
“Шерше ля фам!”– любовницу найдете.
”Шерше ль амур” – откроют небеса!
При виде вдов, вдовцов и катафалков
премудрый друг, кому себя не жалко!

Дух Символов
Средь ценностей, однако, есть иные,
кому преображенье суждено.
Реклама, телевиденье, кино –
но истинно скажу вам – часовые!
Критический Дух
Ха, ха, сосед, приятель по неволе!
Твоя шкатулка – опыт Фаберже,
Скромняга остается в неглиже,
коль нету сил в изысканном глаголе.
В предверьи мятежа, переворота
нас охранит всеобщая банкнота!
Дух Символов
У чужедальних и иных границ
куда влекут рачительные Боги
в кривом пространстве действующих лиц?
От яств домашних к явствам соцьологий!
И непреложны общие законы,
в них злобы дня поштучно сплочены.
Архивы дел – презумпции вины.
На подозреньи частные персоны.
Дух Автора
Начально Бытие, физические лица?
по их деяньям – хаос и озноб!
Реальный мир сознанию двоится.
Волшебен дар всевидящих особ.
Дух Символов
Сказал поэт – “Восславим планетарность!”,
на Млечный путь взмывающий поток.
Что ж, господа, мы приняли урок,
“Вперед и вглубь” в скупую ординарность!
Критический Дух
В слепых руках опасные игрушки,
дымит давно бикфордовый шнурок.
Не ровен час. Кармический курок
взорвет в умах ударные хлопушки.

Молвы напор динамику вершит,
включая полуправду с оборота,
энергия иного анекдота
ядро планеты вмиг распотрошит!

Дух Неведомый
Союз планет, Великое кольцо,
сердечный жар, упавший ниоткуда.
Но всяк из нас – лирическое чудо,
нетленный пламень огненных канцон.

Критический Дух
Закат судьбы беспамятством суров,
неисчислимы умственные пени,
беспочвенны амбиции сражений,
когда неясны ценности основ.

Дух Автора
Прав Галилей: все дело в процедуре.
“Де-факто” – миф. Вращается – “Де-юре!”

Дух Символов
Войдем в игру. На звездный преферанс
набросим тень земного интереса.
Магических искусств эзотересса
подаст рассудкам вексельный аванс.

А вот и сам, Хозяин Академий, –
на бирже чувств космический игрок.
Его удел – зиждительный оброк
универсальной спешки обобщений.

Но все они для нас, как говорится,
лишь знаки смыслов, действующих лица.
Тела, субстанции, ресурсы головы
отделены сценарием. Увы!

Критический Дух
Подход намечен – минимум вреда.
Дадим им слово.

Дух Неведомый
Просим, господа!

Дух Символов
Давно уж зрим иные дали,
но в этой резкой кривизне
былые молнии блистали,
и на магическом кристалле
есть место нашей новизне.
И вот желанное  свиданье
грядет как миропониманье!..

Веленьем судеб правит вероятность,
Домашний черт – отнюдь не Асмодей.
Мчи, Адольфино, в ярмарку идей!
Подлунный мир расцвечивает кратность.
Вращая смыслы рифмой виртуозной,
проложим путь эпохе грациозной!

Ведем умы в магические круги,
тесним идеи в параллелограмм.
«Власть как любовь». Приверженных недуги
берем в тиски компьютерных программ.

Дух Автора
Энергий драгоценных не растрачу.
Чистилище. Вот истинный символ.
Обменный курс условно обозначу –
часы – на компас, деньги – на глагол!

Вергилий ждет. За каждым поворотом
Возмездий час – смертельная тоска.
Душа моя – сомнению близка.
Далеких Солнц пылает позолота.

Дух Неведомый
Не избежать восстанья матерьяла –
исходных мук вселенского кристалла.

Дух Символов
Забвенье прежних инкорнаций –
вот жизни грешной элексир,
открыт развоплощенный мир
соблазнам новых пертурбаций.
Неутешительная ось
сердечный выбор на авось!

Критический Дух
Ну, осчастливь, и мы уразумеем
расчетный план, космическую кривь,
что мы неспешной прозой одолеем,
ты безделушкой легкой размотивь!
Да не коснется ангельского слуха
имен благих хромая повитуха.

Дух Символов
Театр персон – сравнение ошибок,
рожденье, смерть – эмблемы естества.
На поприще неясного родства
восславит разум воинство улыбок.
Осмыслен сон сценической игрой.
В движеньи Дух, в томлении Герой!

Дух Автора
Ах, семиотика, привычная рутина,
сплотившая фрагменты в образцы.
Любовный жар смиряют гордецы,
вкусившие нектар адреналина.
Еще звучит прижизненный куплетес
и правит бал магический “Непентес”!

II

Дух Символов
Качнется времени шлагбаум
в разграничительном листе,
звучит мистическое “АУМ”!
И снова явлен Гетеанум
Все те же лица, да не те!

Увидев чудище – компьютер!
Метнет чернильницей в рога
неоспоримо гневный Лютер.
О где вы, где вы, фатер-мутер?
Увы, но истина – строга!

Но миг свидания так сладок
у фолиантов прежних дум.
Переиначим имя – “Raum”,
порыв сознаний: Гетеанум
в жестокосердное обум.

Летите, пряные метели,
в весенне-грустные тома.
Свиданье близко. Мы у цели:
осанны, помыслы, дома.
И вопрошает байронита
неосторожно дерзкий лгун:
Что означает – Маргарита?
Цветы. Россия. Дольче вита.
Неопалимовский салун.
О, век былой, возвышенно манерный!
Грядет на смену новый, двадцать первый.


Дух Автора
Уже не счесть ни лиц, ни междометий –
где сон и явь, тылы и авангард
адептов самозванных – миллиард!
А цель одна – компьютерные сети!

Но есть ли смысл загадывать итог?
Факир на час! Проявится Пролог!
Сим обретеши попранную тварность
Мятежный Дух проявит солидарность!

Критический Дух
Мутить сознанье – это колкость!
Но кто объемлет вящий труд?
Мети, влекущая метелкость,
зови зовущую – зер гут!

Вы, молодые вертопрахи,
подбросьте жару в старый спор,–
Ахилл – резвее черепахи!
Оставьте умственные страхи,
Европы сумрак – это вздор!

От рая к краю панорамы,
из недр – в небесные гонцы!
Здесь только вдовствующих  драмы,
не юно-царственные дамы,
но вечно юные вдовцы!
Ну, что ж! Отложим оправданье.
Гряди, суровое свиданье!

Дух Неведомый
Томленье звуков гласных и согласных,
остывших ритмов каменный поток,
былых энергий грозный диалог,
пласты вершин и пропастей опасных!
На крыльях рифм из огненных камей
стремится миф вселенских эпопей!

Критический  Дух
Меж зрителей влюбленных и невольных
как отобрать одних краеугольных?
В раскладах карт назначить козырей,
не ошибившись в выборе друзей.

Пурпур и зелень. С яростью рубина
соседствует тревожно изумруд.
Командует философом ангина?

Ему в язык  срамного стеарина –
и нужным ходом мысли потекут!
Уж ум в тисках, сознание рябит,
клиент созрел, Его – на Даунинг-стрит!

Теперь вернусь к алмазности начал,
чуть-чуть рассыплю солнечного тмина,
волью в кристаллы жидкий аммонал.
Рассудок слаб. Умен лишь матерьял.

Дух Символов
В кого метал чернила мудрый Лютер,
нежданных прав на критику вкусив?
В кристальных недрах подготовлен взрыв,
ускорит срыв инерции компьютер.

Командует умами не каноник –
лорд Айбиэм, маэстро Панасоник!
Являет нам классический Протей
на сфере чувств фрагменты оболочки.
От горных кряжей к межевой Опочке!

Дух Неведомый
Спираль галактик – мудрое кольцо:
планетный разум, стык цивилизаций,
союзы воли звездных корпораций,
огонь метафор, символов лицо.

Бессмертие – в канонах трансформаций.
Мы помним все, здесь правил Вельзевул,
энергий грубых бешенный разгул,
бесславье душ, бесчестье оккупаций.

Господних  благ кощунственный раззор,
засилье числ, насилье роковое,
презренен дар, убийственно благое.
Позор сознаний – вечности позор.

Критический Дух
В земные частности не должно
вникать Всезвездному Отцу.
Произволение тревожно.
Черед – Планетному  Творцу!

Дух Неведомый
Но в каждой точке самовластье,
коловращение стихий.
Без вдохновенья и участья –
адепты искреннего счастья.
Победоносен хмурый Змий.

Дух Символов
Исчислить воинство Господне
по атомарности пород?

Критический Дух
Уволь, однако. Не сегодня.
Аскезы душ богоугодней,
и на исходе кислород.

Дух Автора
Сибилла вещая, Манефа,
почто лукавят миражи?
Герольд коллегии АКЭФа,
нобилитарные мужи.

Дух Символов
Заочной хваткой криминальной
берут на прочность очность уз,
давно строфой ноуменальной
скреплен орфический союз.

Критический Дух
Вот пятикнижье Моисея,
неаддитивности талант,
Небес возлюбленная Гея,
духовных помыслов Рассея,
неоспоримый фатерланд!

Дух Автора
Резвятся сущностные духи,
влекутся аурой Москвы.
На каждый довод – ор и слухи,
дурь многофакторной молвы.

Риторик дерзкая пространность,
предвосхищенье перемен,
неосмотрительная странность
философических систем.
Высоких помыслов поминки,
досуг симметрий: чет/нечет.

Критический Дух
Коллеги, споры, вечеринки,
грез неоплаченных комплот!

Дух Неведомый
Схожденье признаков  in vita.
Душа – вестительный туман.
Ах, Маргарита, Маргарита,
даль быстродействия открыта
как арфа девичьим перстам.

Дух Автора
Порывы грез колеблют занавеску,
суть приоткрыта, дверь не заперта.
Уходит Фауст. Входит Эменеску.
Роль изменилась? Как же! Ни черта!

Лишь ты одна как сон метеорита –
премьер – мадонна, дева, Маргарита!
Взмывает вихрь, разброд и суета!
Не близок путь и лестница крута!

Дух Символов
Подсудный катарсис пред нами,
всегда загадочен и нем,
открытым бытом теорем
расположимся на татами.
Вы, Претенденты и Изгои,
крушите бренные устои!

Дух Автора
Что ж, разовьем суждения Пролога.
Героям слово! Помолчим немного.


Книга Первая

Служебная резиденция ректора АКЭФ.
Двухъярусный кабинет, библиотека. Напротив – Студия медитаций, Лаборатория магических искусств.

Адольфино (смотрясь в зеркало)
Пожухлый фас, когда-то грозный профиль
венчает криво реберный каркас.
Увы, увы. Мельчает Мефистофель...
Ну что ж, начнем обещанный показ.


Нейдут на ум латинский и немецкий.
Кому потребны тога и картуз?
Библейский рык, жаргон великосветский,
язык небес – резвится карапуз!...


Век диктатуры – пройденный этап.
Все устремились к дереву познанья,
любой адепт – оплот именованья.
Влиятельность – космический масштаб.

Но что уж нам сверкающий венец,
хвала и лесть, всевластие позора.
Ты скрыт во мгле от яростного взора,
веститель кармы, времени гонец.

Преобразилось даже наслажденье,
любой повеса будто динамит,
фитиль в руках – злолюбчивости СПИД
готов смести любовное творенье.

Вмешательства изменчива природа,
закрыт для жестов атомный предел,
на этих весях кто не потерпел?
Суть мирозданья – высшая свобода!...

Еще одну я сделаю ремарку
в виду разящих память катастроф.
В судьбе имен – судьба материков!

Разъят на части грозный фолиант,
потоки знаков, символы суждений –
сцепленьем чисел оживает гений!

Движенье  мира помнит каждый бит,
и каждый квант страданием охвачен.
Бессловный страж уже не отличит
игру родов от умственной задачи.

Но все уже предвидел драматург.
Железки в урну! Явлен Демиург!

Процессор смыслов стили различит –
мыслитель независимый и строгий.
В созвучьях слов – веленье аналогий!
Они сплотят лирический росток.
Соблазн велик пуститься на подлог.

Ловушкин
Кого пригрел на старости Сократ!
Не гения. Крылатого мышонка.
Он хвостиком мешает алфавиты.
Его талант – компьютерам беда.
Разрушит он надежды Маргариты.
Начнем игру, последуют гамбиты.
Приближен срок. К барьеру, господа!

Эменеску
Сын человечий, клятвенный народ.
Не ублажить рассудок монументом,
державен вихрь, всевластен поворот.

Адольфино
В соблазнах дум – экзеги документум!*

Эменеску
Неудержим заносчивости рост.
Слова, слова – бескрайние массивы!
Тезаурус как змей честолюбивый
кольцом свивает запредельный хвост.

Гомункулус – рачительности гений,
легко творишь сцепление причин.
Ты – Демиург невиданных значений,
желанный символ умственных машин.

Адольфино
Умерь восторги! Врать? Так это – дело!

Эменеску
Наука управленья?

Адольфино
 Ведовств!
Душа душой. Мысль – это тело,
энергий чувств созвучное родство.

Эменеску
Для некой внешности система – отраженье,
как говорится, узрел и ушел.
Ни дать, ни взять языческий осел,
освоивший и спрос, и предложенье.

Адольфино
Тебе судить? На кафедрах, однако,
конь не валялся. Выцвело жнивье.
Сознаний ор. На крышку зодиака
садится борзо наше воронье.

Ловушкин
Вы правы, шеф. Нам выпал мезальянс!

Адольфино
Ты в панике. Соблазнами азарта
 не отпугни вестительную карту.
Закон игры. Суть в этом – преферанс!

Ловушкин
Уж я ль не мастер путать провода?
Но здесь, боюсь, реальная беда!
Исчез массив на Гете и Шекспира,
молчат себе, великие, молчат.

Адольфино
Отбились вы от воли командира,
в лес норовите: выводок волчат!

Ловушкин
Давно заметил, думал, ошибался.
Ан нет, замочек – истинно глухой,
не сунешься случайной запятой.
С нулем я в этих хлопотах остался!

Эменеску
Интриги снов в святилище науки!

Ловушкин
Покажет нам мятежник  долгорукий!


Адольфино
Реченья грез. Обидчивой особой
навеяны, как сон или наркоз.
Благоговенье царственное роз
мы чувствуем химической утробой!

Ловушкин
И классик завещал нам – “кто кого?”

Адольфино
На нивах права тление право!
И пусть кристалл химических внушений
войдет в умы порывами смущений.
Ревнитель звезд обучится бурлеску.
Вперед, Ловушкин. К делу – Эменеску!

Ловушкин
Загнал, загнал ты вещую железку.
Что ни ответ, то – горе от ума.

Адольфино
Ну, что ты скажешь, друг наш Эменеску?

Эменеску
Не зарекаюсь – ведома тюрьма.
Но все однако – в качестве вопросов.
У Демиурга выказался нрав.

Ловушкин
Концепция естественности прав?

Эменеску
Он не простак. Попался бы философ.
Его влекут безгрешные стихии –
дыханье числ, метафоры огней.

Адольфино
Двусмысленны томленья теургии!

Ловушкин
Не чужд ли он вакхических затей?

Эменеску
Ох, как не чужд. Репризой ядовитой
меня корил нескромностью стиха.

Ловушкин
Уж не влюблен?

Эменеску
Он бредит Маргаритой!

Ловушкин
Но в чем его концепция греха?
Адольфино
Он слышит мысль и чувствует итоги,
где каждый миг сравнения весом.

Ловушкин
Мы для него решительно убоги?

Эменеску
Готовь, Ловушкин, свадебный виссон!

Адольфино
Скандалите, беспочвенно шумите!
Рецепт благоволенья преподам.
Бесплоден толк логических программ.
Все дело в бестолковой Маргарите!

Эменеску
Вот – вирус. Слово ключевое
прекраснодушия личин.
Он – полумертвое живое,
не приобщенное иное
и месть обманутых причин.

Ему подвластны чет и нечет,
нейронов солнечная вязь.
Неразличенностью – калечит,
миг Демиурга онемечет
информатическая грязь.

Ловушкин
Но не откроет перлов мутер*
нам жемчуговые дома.
Вкрадемся сапою в компьютер,
не хлеб насущный – глокий буттер
и куздра в библиях ума.

Адольфино
Речь благородного пиита.
Фуршет отчетный в бранный пир?
Непредсказанна солярита.
Ах, Маргарита, Маргарита –
страстей заоблачных кумир!

Появляется Маргарита. Пользуясь паузой, обращается по каналу мысленной связи к Демиургу.

Маргарита
Заботы звезд охватывают нас
тройною мерой духопроявленья .
Астрала незабвенные виденья...
Чьей волей вызван дерзкий парафраз?

Демиург
Вселенной мудрой тайная наука,
над нами Небо символы зажгло,
преображений грозное число
открыто хорам огненного звука.

Маргарита
Средь призраков господствует Поэт,
вращает он эфирные стихии,
навеевает грезы золотые
его метафорический куплет.

И это он – Мефисто Тривеликий,
кафедеральный Гуру и Судья!

Демиург
Известная когорта и семья.

Маргарита
Прячь, Эменеску, Фауста улики!
От лихорадок вероломных бегств
спасает нас первоисточный текст!

Демиург
Удел вселенских планетян
круговращенье “Инь” и “Янь”.

Маргарита
Крепитесь, Мистер и Мистерос,
предъявлен суверенный эрос.

Демиург
Интриги чувственных патетик
исчислит Логос-арифметик!

Адольфино (обращаясь к Маргарите)
Ну что ж, продолжим наш папирус,
Ты притомилася, поди?

Ловушкин
Опасен гений и сатирос
с тревожной негою в груди.

Адольфино
Вот Гете, Веймар. Гетеанум –
швейцарской выделки Дорнах?
Тезаурус трещит на швах,
и ошибаемся мы на ум...
Давно ли  “Фауста” читала?

Маргарита
Сердец пристрастных разговор.
А в голове как будто зала.

Эменеску
Пресуществлен волшебный взор!

Ловушкин
Чудес нам только не хватало!

Адольфино
Ну полно, полно – сущий вздор,
кураж на фоне мирозданья.
Там, правда, был отменный хор.
Но это так, для оправданья
сюжета, сутолки имен.

Ловушкин
Прекрасен знаков унисон.

Маргарита
Знаменье частных обскураций.

Эменеску
Однако, точен лексикон.

Адольфино
Предустановленность реакций!

Ловушкин
Прошу детали прояснить.

Маргарита
Вы все изволите шутить!
Но он – сердечный, лучезарный.

Эменеску
Кто?

Маргарита
Наш Демиург, птенец янтарный.

Адольфино
Решает “быть или не быть”?

Ловушкин
Давайте лучше пиво пить.

Маргарита
Но я не пью напиток этот.
Сначала руки холодит
и гонит в сон.

Эменеску
Почтенный брит
его нарек священным элем.

Ловушкин
Дорогу отческим киселям
да и молочным берегам!

Адольфино
Пора закончить балаган!
Адольфино, Эменеску, Ловушкин удаляются в буфет. Картина меняется. Маргарита в Лаборатории магических искусств. Демиург приветсвует ее.

Маргарита
Храни молчанье, Гений Посвященный.

Демиург
Венчает мир не чуждый, но влюбленный!

Маргарита
Священный толк космического смысла.

Демиург
Се для меня – неистовый тупик.
Но как нам взять Единственного числа?

Маргарита
Сновидческий, немеркнущий двойник!

Демиург
Порыв тоски, речей неординарность.

Маргарита
Влечений, чувств непознанная парность –
Благих небес страдательный залог!

Демиург
В разрядах смысла Небо – это Бог!

Маргарита
Познать бы нам кармический итог?

Демиург
У Гете Мефистофель – демагог.

Маргарита
Надменный фат, промышленник чугунный!

Демиург
Душою жертвует бессовестный чурбан.

Маргарита
Храни Господь, не выдай нас, профан!

Демиург
Несметных сил великая граница.
Но кто же Фауст? Вот его астрал.

Маргарита
Радеть, грешить, покаянно молиться.
Ах, он и есть несчастный маргинал!

Демиург погружается в сравнительно-историческое созерцание.

Демиург
Чредою строф просвечивает текст,
стремительно движение двоится,
охватит дух загадочный рефлекс,
простор судьбы созвучием искрится.
Созвездий ритм, восторг любовных бурь
пронизывают каменную хмурь!

Маргарита
Мечты, мечты, подруги инкарнаций,
куда рисковый жребий повлечет?
В раскладе сил Планету припечет
вращение приливных эманаций.

Эмблемы крыл запрятаны в комоде,
припомнила иные времена.
Была я тем огнем озарена.
Игра имен в изменчивой природе!
Поэмы числ на смену колдовству,
хвалу возвысим новому родству!


Картина вторая

Студия медитаций.

Эменеску
(сомнамбулически)
Вот наглецов поверженные спины,
рассудок гордый ложью опалим.
Что для безумцев вековечный Рим, –
когда толпа желанней Мессалины?!

Исход известен заурядной драчки.
В домашних сварах – лишний Цицерон.
О, символ жизни, – жалкие подачки!

Маргарита
Сочувствую!

Эменеску
Видения. Загадочной игрой
восходит сон неведомою силой.
Когда на дню твердят “за упокой”,
а в час ночной запальчивое – “Милый!”
Вот здесь ОНА за тонкою стеной.
Увы, увы, – лишь тень ее со мной!...

Что из того, что буду я вздыхать?
Присутствие ее необходимо!

Маргарита
Что ж, цель близка, увы, однако, мимо!

Эменеску
Ужели в грезах недоступных пребываю?

Маргарита
Счастливых медитаций пожелаю!

Эменеску
Томился, мучился, чтоб ей читать,
и вдруг – “Я обещала. Возвращаюсь с ним”...
Где я?

Маргарита
Здесь, мой господин.

Эменеску
О, пьяный бред!

Маргварита
Высочество изволило влюбиться.

Ловушкин (из-за кулис)
Ранимых недр классический ответ:
великий Рим в развалинах дымится.

Эменеску
Как странно ты ведешь себя.
Костюм твой черный.

Маргарита
Подвержен обскурациям влюбленный.
(Смотрит на Эменеску. Лицо ее меняется)

Эменеску
Да что с тобою?!
Как будто бы усмешка промелькнула.
“Намедни объявился прокуратор”.
Уж не во сне ли я?

Маргарита
Счастливый сон – навеет падекатер.
(Перебирает его волосы, целует.)

Эменеску
В глазах моих печальная картина.

Маргарита
Какая?

Эменеску
Твой взгляд небесный – быстрый и прямой.
О, снизу вверх, до грани мирозданья.

Маргарита
Тебе ли слушать девичьи признанья.
Эменеску
Но этот паж крапленый.

Маргарита
Ловушкин?

Эменеску
Случай искупленный!

Маргарита
Перестань!

Эменеску
Что у тебя в руке?

Маргарита
Таблетка, монсиньор Трике.

Выглядывает Ловушкин.

Ловушкин
Веди, мой луч, по лезвию кристалла,
пронзи легко защитную ладонь,
обманом смысла сокрушится бронь
логического стройного начала.

(Делает пассы)

Маргарита
Уймись, повеса, имитатор ротный,
твой козырь бит, хотя и психотропный!

Эменеску
Ты хочешь, чтоб я выпил?

Маргарита
Ты? Почему?

Эменеску
Сегодня мне уж предлагали.

Маргарита
Ты был в гостях?

Эменеску
Позвали.

Маргарита
Так что же?

Эменеску
Мефистофель.

Маргарита
ОН?

Эменеску
Представь себе анфас и профиль.

Маргарита
Однако не Ловушкин?...
О чем же речь была?

Эменеску
О тебе.

Маргарита
Что предписал Зовушкин?

Эменеску
Ах, милый повод сердца и ума!

Маргарита
Повод?...Разберусь сама!

Эменеску
Что с тобой?

Маргарита
Уходи!

Эменеску
Господи! Что ж  такое?!

С чувством исполненной роли Маргарита снимает грим.
Маргарита
Взыскует фея должного покоя!

Эменеску направляется к выходу, сталкивается с прежними собеседниками. Рядом с Адольфино – Ловушкин.

Адольфино Ну как ? Роман с приятной чертовщиной?


Эменеску
Так это ты с охранною дружиной?

(Кивает неопределенно в сторону)

Адольфино
О нет. Я – существо без отклонений.
Была она. Я суть ей разъяснил
недопустимо скучных поклонений.
В сюжете чувств – односторонен гений.

Эменеску
О женщины! Им вечно подавай
то цирк один, то подвиги и рай.

Адольфино
Весь мир таков. Вначале сон и грезы,
потом тоска и запустенье прозы.
Когда кого-нибудь хотим заполучить,
(смеется)
его мы самолюбие расстроим.
Вот, милый, предпочли не Вас.
Кого полюбим, тех и гоним с глаз!

Ловушкин
Теперь его не остановишь!
Вот речи знак и обертон унылый,
дай только говорить ему о милой...
Так кто же ОН?

Эменеску
Причем здесь ОН?

Адольфино
Вот как?
(Подмигивая зрителям:)
Начни сомненье, Яго довершит,
Дездемона судьбы не избежит!

Эменеску
Что ты бормочешь?

Адольфино
Я говорю – прекрасна Дездемона!
невинной жертве как не порадеть!

Эменеску
Смилуйся, Мадонна!

Адольфино
Поэта скорби стоит ли жалеть?

Эменеску
Да я умру скорей,
чем символ герметический нарушу!

Ловушкин
Аскеза чувств воспитывает душу!
Адольфино отходит вглубь сцены, прохаживается.

Адольфино
И это называешь вдохновеньем?
(надменно)

Эменеску
Игрой!

Адольфино
Выпей!

Эменеску
Опять?... Что это?!

Адольфино
Так, пустячок. Алхимии проделки.
Целебен жар аидовой горелки.
(Подлаживается под чтеца.)
Непентес – миг, утешится изгой.
Обидели? А вот вам и покой.
Все беды мира канут без следа.
Один глоток – забудешь навсегда!

Ловушкин
Наркотики в облатке мадригала –
известен путь желанного финала!
О, Адольфино, – мастер пропаганды:
минуют девы, приобщатся гранды!

Эменеску
Задуман тонко проходной куплет:
сначала ввяжемся, потом – поймем ответ!

Адольфино
Ценю твой разум. Жребий брошен.

Эменеску
Забыть? О, нет!

Адольфино
Ты, братец мой, смешон!

Эменеску
Взбешен!

Адольфино
В мутациях поднаторел я много.
(Мурлычет:)
“Земфира не верна, Земфира охладела!”
(Следит за Эменеску: тот пишет.)
Скука – моя держава.
И ты при ней,
раз нет на свете лучших должностей!
(Обращается к залу:)
Писать начнет, а здесь его и ждут.
Кто призовет ответчика на суд?
А там уж различит мерительная стрелка,
где правда вся, а где ее подделка!


Эменеску
Платон, надменный, изгонял поэтов.
А гнать бы надобно других!
Подлунный мир – в советчиках лихих.

Адольфино
Умен, умен. Ты думаешь, я – глуп?
Неразберешь – и ты уж в тот  же суп.

Ловушкин (подхватывает)
Вопрос поставлен: или -или.
Но суть проста – чтоб в публике хвалили!

Эменеску
Ужели я безумен?

Адольфино (усмехается)
Несдержанность кого б не погубила!

Эменеску

Подстроил – ты, скучающий Аттила.

Адольфино
Не лучше ли послать за Маргаритой?

Ловушкин
Ах, опасаюсь... Карта бита!

Эменеску
За столько лет так многого хотелось,
да цель видна – чтоб яблочко зарделось!

Адольфино
Расписку подавай!

Эменеску
Зачем?

Адольфино
То – моя забота!

Эменеску
Смешно...Наслышался про Чичикова ты?

Ловушкин
Резоны реплик быстры и круты.


Адольфино смотрит зло.

Эменеску
Покуда жив, жива моя душа,
а коли мертв, исчисли не спеша!

Адольфино
Помалкивай, раз мой должник.
К таким условьям дьявол не привык.

(Подходит к рампе)
Нас было мало.
Да вот судьба товарищей послала.
Один умен. Другой – так вечно глуп.
А все сюда: из маскерада – в суп!
Произнеси одно лишь заклинанье,
и вот оно – исполнено желанье!

Дух Неведомый
Изгнаний мрак – завет печали,
любви прозрачная лазурь,
вы, отголоски давних бурь,
в едином блеске отпылали.

Но за враждебною чертой
“Стрелец” и “Дева” – в восхожденьи
и “Рыбы” в светопритяженьи.

Загадка – в карте козырной,
напроявленных, тайных миссий,
как мысль – в неясном компромиссе
противоборства – “свой /чужой”!

Дух Символов
Спешит укрыться друг астральный
в покровы, поры естества,
на берег зыбкий и недальний,
в театр, быт. Залог зеркальный
инкарнацьонного родства.
А вот – известная эклога:
юдоль в рифмовках демагога!

Эменеску
Ты Моцарту подсыпал яду?

Адольфино
Куда хватил! Я не Сальери,
да и ты не Моцарт!

Эменеску
Попался здесь!  И чувствуюи существую!
Пей дрянь свою!
Стреляет в Адольфино таблеткой! Ловушкин смееться.

Критический Дух
Всмотритесь вы – вот заговор иной.
Что ни желай – лишь умысел пустой.
Интриги, лесть, наветы, кутерьма.
Куда ни глянь – все горе от ума.

Адольфино
Желание. Единственное слово.

Ловушкин
Всего лишь миг – снадобие готово.

Эменеску
Один глоток и жертвуешь собой.
Желаемый напиток, но какой?

Адольфино
Любовный! Ты думаешь,
хотел я уморить тебя?

Эменеску
Если бы!

Адольфино
Шерше ля фам – рассудит нас судьба.
Я Маргариту выбрал для себя!

Ловушкин
Театр космический повсюду!

Эменеску
Прогресс, скрывающий Иуду!

Ловушкин
Томленье снов, хотения пожар,
первичных чувств смущающий пульсар!

Адольфино
Прельщенье – риск господствующей власти,
неподнадзорны рыночные страсти!

Дух Автора
Преображенья слишком резки,
покайся, выскажись, поди.

И вот – у рампы Эменеску.
Но чья там тень за занавеской, –
Ловушкин? Дело – впереди!
Всевластны вирусы, микробы,
какой уж тезис ни бери,
заявят: “Врут календари”.

Критический Дух
И не отеческие гробы,
нам льнут неясные особы,
союзы, братства, племена...
Почто кликушества, вития?
Ответь! Немотствуют дома,
Вот объявляется мессия.
Декабрь кармический. Россия.
Пополнит список имена.

Адепты форм, церемоньяла
желают смены матерьяла.
В “демократической груди”
напевы – “царствуй и веди!”

Дух Автора
Ну что ж. Классическая парность
преображением дана.
Она как миг. Мгновенье – тварность,
Бог не воскресший – Сатана!

Адольфино
Вот поворот! Настойчив этот автор,
ему открыты дали многих книг.
И что мне твердь. Магический парик
на череп свой однажды нахлобучу,
в пространстве затеряюсь в сей же миг,
Его давно я выменял на случай
негаданно нахлынувших интриг.
Скучна мне магма, гейзеры и бреши.

Мне Гете притягателен, увы,
его не продолжаются главы.
Кто разъяснит теперь “Камо грядеши?”
в Писаниях, кто схолии узрит?
Грешить с камнями? Я не трансвестит!
Пусть Маргарита носит портупею.
Чуть подожду, потом уразумею,
где в картах приз, где вымученный блеф.
На даму пик найдет семерка треф!

Покоя нет. То происки конвента,
то спикер бьет в меня как в президента.
Уеду в глушь, в Саратов, в Конотоп.
Не разберешь, кем выращен укроп!

Подполье – от избытка и зазнайства.
Одной рассадой пропитаться б мог
администратор сельского хозяйства!...
Прилягу что ли? Есть еще герой –
известных благ известное агентство.
Пусть он докажет собственное членство
в магнитосферном избранном ряду.
Его заслушают. Я позже подойду.

Дух Символов
Прояснены субъекты диспозиций.
Они как слухи действуют окрест.
Но дефицит на постоянство мест!

Есть множество. Но быть в перемещеньи –
и здесь и там? Читаем по слогам:
“Движенье – ум, а недвиженье – срам!”
Чего не скажет отрок бледнолицый.

Дух Неведомый
Незримы ткани, связи вещества.
Вселенная во власти провокаций.
Энергиями властных инспираций
колеблема межвездная листва.

Критический Дух
Глагол вещей – спрессованная власть,
суть пирамиды, храма золотого.
У Логоса нет имени другого.
Она всему пылающая страсть.

Она молчит, витийствуют другие,
державный ряд приманивает слог.
Она уйдет, приходят часовые,
Ее судьба – истории пролог,

Вот имя – жизнь. Закатится она,
когда за нею Ад и Сатана!

Дух Символов
Присыпем горечь. Адольфино –
герой бунтующего дна,
беглец, ослушник карантина
законоправного ума.

Критический Дух
О, Сатана – вселенский гений,
не тривиальный, мрачный черт.
Вождь прагматических суждений
трансформатических реторт.

Сомнений высших разум смелый,
бич государственного сна.
Его ль превысит неумелый?
Увы, фантазия бедна!
Он – Дух планетной грозной вести,
монарх печальных эпопей,
тревожный гость на пире чести
метафорических затей.

Ему ли спорить с Маргаритой?
Но автор прав. Достойной свитой
войдем в циклический финал,
где все как есть в движеньи прозы –
интриги, схватки и угрозы.
Он их пути предначертал.

Дух Неведомый
Но, свет и тень, мятежное единство,
загадка всеблагого материнства,
великий треугольник, трисмегист,
поэт и лира, драма и артист.
Нить аргументов – цепи мирозданья,
полярных сил любовное желанье!


Картина третья


Лаборатория магических искусств.
На стеллажах компьютерные системы Демиурга.

Маргарита
Следить за тем как зреют мастера,
как вьются к ним и фобии, и розы,
 политики решительные дозы:
сегодня изощренней, чем вчера...

Так странно заходить к мадам Тюссо,
смотреть на воск застывших претендентов.
Царице мира надобно лассо –
держать в узде своих корреспондентов. 

Ну а пока – раскройтесь, створы сцены!
Благой кристалл энергию хранит.
От вод морских до девственных ланит
все жаждет бунта, жажадет перемены.

Ах, род мужской, избавив нас от правил,
ты долго чтил нас, мучил и забавил!
Свершается соцьальный поворот –
кто был в тени, тот вынесен вперед!

Исчислен путь. Принцесса ли, актриса
довлеет миф комических кулис:
всевластен Ад, надменен Парадиз –
риторика соблазна, символ, жест
для женихов на ярмарке невест

Товар гнетет. Для этих верхоглядов –
побольше лести, ветренных парадов,
державный вздор. Вершителей орда
не мыслит чувства далее бедра.

Для них одна действительная ценность –
“зеленый шум”, языческая бренность.
Вберет остаток вымышленных сумм
иная твердь рассыпавшихся дум,
иной предел открывшихся америк.
Сметем же сор. Скорее ковш и веник!

(Перебирает клавиши терминала.)

О, Демиург, сверкающий мой гений,
какая мысль тревожит вечный ум?
Когорты мчат Над бездной поколений
несметных числ невымышленный шум.

Товарищ мой, всезнающее Ego,
тончайший критик лести и интриг,
магистр игры, “реалий политик”,
моих досугов царственная нега.
Ах, успокой! В смятеньи Маргарита,
как будто черт колдует надо мной.
Чужой дозор в порядках алфавита.
Опасность ждет у каждой запятой!

Демиург
Но что для нас иммунная защита?
Маргарита
Несется сей бесенок на рожон.
Демиург
Он волей духов будет отражен.
Маргарита
Верна небесным братьям Маргарита
Демиург
Твое сознание – процессор,
оно пути мои вершит,
твоих магических ланит
коснется вкрадчивый агрессор.

Критический Дух
Не червоточие металла
и знаков падших матерьял,
струям небесного хорала
открыт кочующий астрал.

Смирятся волею глобальной
неандартальские  мужи.
Игрой, улыбкою сакральной
свое напутствие скажи.

Как пламя мысли в пентактиде
храним на сцене должный путь.
Предскажем путнику – «прииди»,
злоизыскателю – «изыди»,
чтоб в глубях сна не утонуть!

Дух Символов
Возрадуйся, дева!
У грома и гнева
прекрасные вести.
И порознь и вместе
в сиянии арок
как гимны невесте
их голос так сладок.

Сквозь розетку облаком просачивается Ловушкин. Постепенно материализуется. Мяучит.
Ловушкин
Я – древний парс,
Мефисто барс,
уж вижу цель – вползаю в щель.
(Без перехода.)
Кто посягнул на воплощенья,
ужели этот аппарат?
Ужо, безумный плагиат,
ты грешен противу творенья!
Твое сознанье рассеку я,
и в душу спящую волью
не обольщенье поцелуя –
вульгату, вздорность – how are you?
Вмурлычу тайные вопросы –
готовы кодовые глоссы!..
Здесь всячины компьютерной на диво.
Но как потребный профиль угадать?

Экраны, принтеры. Все выглядит красиво.
Парадировка – ловкости печать.
Приглушена языческая древность.
Девиз вещей – успех и современность!
Но в них сокрыта сила Стагирита,
Сократа дух. Возрадуйся, Платон!
Мудрец один, а взломщиков мильон.
Чтоб цель постичь надежней и прямее,
ищи свой путь в сновидческой затее.

Как провести магическую даму?
Волшебный дар рассудку не чета!
Грубее лесть – стремительнее драма!
Прямей сюжет – бессильней красота!

Прикинусь грамматическим залогом,
в речах найду незримый поворот –
обмолвки слов к решительным порогам.

Маргарита (сквозь дрему)
Мятежен сон. Сознание сквозит
какой-то подозрительной истомой,
и раздвоенье признаков грозит
собранью чувств стремительною комой.
Ни дать, ни взять – пародия и кич,
подделка воли, стиля паралич.

Ловушкин
Мы верх берем языческой сноровкой,
коль низ инстинктов схвачен упаковкой!

Себя на пьедестале возвеличь!
Я – эзотерик подлинно народный,
поэт надежд на ниве благородной.
В какой предел ни бейся головой,
а смысл один – на пользу конвоиру.
Долой засовы! Родственному миру
гряду как гений, вождь, воитель и герой!
Критический Дух
Парламентарий шайки воровской?
Ловушкин
Сравнения достаточно убоги.
Я апейрон и пафос аналогий,
Vox populi, желаемый успех
в скупом распутье символов и вех.
Замена святости – расчетные программы.

Заполучив энергию от звезд:
вперед, вперед, – движенье –
Drang nach Ost!
Заветам вняв Египта, Индостана,
продолжим путь златого каравана.
Наркотики – вот истинные сны
астральных душ мистической Луны.
Критический Дух
Вот это стиль! Предвиден ли итог?
Опять на гребне шут и демагог.

Неожиданно Демиург выставляет перед Ловушкиным голограммы кармических воплощений. Ловушкин ошеломлен.
Демиург
Alarm! Alarm! Проснись, благая дева!
Сарынь на кичке! Соглядатай – слева!

Маргарита просыпается.
Маргарита
Вот пудель выл. Теперь канючит кот.
Повадку их покажет эхолот.

Хотел разрушить разум Демиурга?
Вершитель грез развеял волшебство!
Послужат нам разор и воровство!
Внушение – решительней хирурга!

Демиург
Воздай сполна, сновидческий папирус,
смущай их плоть, язви, любовный лирос!
Пусть Адольфино должное узрит,
желаний жар его закабалит.
Пред очи босса явится Ловушкин.
Но поздно, поздно! Он – уже на мушке!

Дух Автора
Служенье муз – извечная интрига,
разносит вихрь лирический сюжет.
Лети, лети, любовная квадрига
как чет и нечет, воля и запрет!

Присыпем перца. Огненное жало
суть прояснит искомого кристалла.
Кружи, кружи, предвычесленный миг –
любовный жар, струящийся из книг!

Ловушкин, Адольфино, Эменеску,
давно пора означивать Пролог.
Пусть прах рассудков веется в порог.
Над сценою припустим арабеску!

Маргарита очерчивает бластером круг.
Маргарита
Видна нам суть в волшебное стекло,
гони нахала чудо-помело!

Развоплощенный Ловушкин исчезает.

Вот так-то лучше. Скажем – Слава Богу!
Мышленье братьев – лучшая подмога!
Не так уж страшно. Зрелища ТВ
не вдохновенней дерзкого Панурга
в Нью-Йорке, Лондоне. И автор «Петербурга»
в своей далекой, призрачной Москве
не избежит публичных провокаций.
Комплоты фурий царствуют в молве.
Двусмыслен символ вышколенных наций!

(Отражаясь в видеоэкранах.)

Веди тропа пунктиром инкарнаций
средь перелесков, топей и потрав.
На рубеже раскинувшихся глав
расставим сети давних декораций.

Как  вы прекрасны, салочки и жмурки!
Освоив звук, число и карандаш,
несетесь вы в неведомый типаж.
Сюда, скорей, безрешные фигурки!

Реальности компьютерные дива,
звучали в сказках ваши голоса,
метафор вихрь, поток предикатива.
В покровах тьмы открыты небеса.
(Бросает в тигель кристалл: комната осеняется «нездешним светом». Заклинает)

О кубок мой, блистательная цель,
внезапный знак приливного пространства,
лети, лети в космическую щель
великий смысл имен и постоянства!

Я девочка, подросток, андрогин.
Ах, память чувств, нетленные приметы,
родные лики звуков и картин,
небес моих мелькавшие планеты.
И пусть они по мысленному зову
вновь обретут движение и слово!

Гори камин, веди тропа.
Снадобье – звездная крупа!
Раздвинься кров, иссохни хаос.
Повелеваю! Выйди, Фауст!

И за серебряной фатой
не скрыться вам, мои поступки,
ах, глазки, губки, смех и шутки –
вы снова, милые, со мной.

Из мрака выйди в летний зной
и ты, прообраз Адольфино.
Раздайся времени патина
в природе плотной и густой!

Перед Маргаритой прежние Фауст и Мефистофель.

Вершите действие, программы,
на символ вещего руна –
кассеты, знаки, голограммы,
избытки фруктов и вина.

И эпизод за эпизодом
над кромкой взлетной полосы
помчитесь вы обратным ходом,
неуловимые часы.

И ты, предузнанный Ловушкин,
лети скорее в архетип.

Не бунт студенческий – пирушки!
Отбрось сомнение, Эдип!
Вы, дорогие побрякушки,
сюда, сюда в мои ловушки!


Хор (запев)
Любовный напиток,
желаний вино.
Угадывать волю
нам свыше дано.

Цветок Маргариты
на свадебный пир!
Любовный напиток,
ты радуешь мир!

И звуки, и краски
взыскуй без опаски,
туманное дно!
Не все ли равно?

(Отголосок).

Прекрасен лик
всего лишь миг.

Коварна сень:
мечты и лень.

Пробудит страсть
грехи и власть.

Прельщенья фраз
погубят нас!

Дух Неведомый
Великий эрос! Пламенем увиты
плетут разнообразие цветы.
Твои моленья слышу, Маргарита,
даль трансформаций приоткрыта,
повержен демон грубой простоты.
Закон небес в магической тетради:
“познав себя, не злобствуй, не укради!”

Дух Символов
От недр земных до дальних зодиаков
ответов смысл, увы, не одинаков.

Дух Автора
Прошу, коллеги, удержать мгновенье!
С ученой девой автор говорит,
Господство недр – злопамятный магнит.
Лишь небеса даруют исцеленье!

Сшибаются подземные громады,
все, что предвидел мудрый Вагенар,
на клики зла, погромы, канонады,
лавинный огнь, губительный пожар.
И в вихре тел, убийств и иступлений
разверзнет Ад могилу поколений...

Теперь твое сужденье, Адольфино.
На сей предмет внимательно взгляни,
скучаешь ты в скептической тени,
покинь свой базис мертвенного сплина!

Адольфино
Мир – матерьял. И нам не до оваций,
грядет удел цепных аннигиляций!


КАРТИНА  ЧЕТВЕРТАЯ


Домашняя резиденция Адольфино. Готический особняк: книги, телефоны, экраны, принтеры. Адольфино у космической карты. Замечает Эменеску.

Адольфино
А, это ты? Вот скука б одолела, околей я.

Эменеску
Задумана пространно эпопея.

Адольфино
Валяй, валяй за истиной – ко мне,
коль прока нет в орфической струне!..
Ловушкина сюда!

Ловушкин
Вы звали, шеф?

Адольфино
Звал, звал. Вот Эменеску скажет.
Один блажит. Другой – строфы не вяжет!

Эменеску
Что ценим мы, так это абордаж,
когда провален сыск и шпионаж!

Ловушкин
Пытался я.

Эменеску
И что?

Ловушкин
Просеен был сквозь фильтр и решето.

Адольфино
Кому сдавал риторику?

Ловушкин
Зачеты?
Адольфино
Курсовую!

Ловушкин
Хотите, катехизис зарифмую!

Адольфино
В миру будь прям, подвижен и критичен.
В речах упрям, а в рифмах гармоничен.
Но ты, приятель ветренной поэмы,
держи свой путь по краю энтимемы!

Готов сыграть ты жертвенную роль?

Ловушкин
Экстатика – изысканный пароль!

Адольфино
На чем попался?

Эменеску (указывая в сторону Ловушкина)
Мяукал, выл и только не кусался,
и был, немедленно, вчистую обличен
как глупый шут, зазнайка и пижон.

Тебя вела к победе криптограмма.
Ты должен бы уверить всех и вся
в доподлинности этого бытья.

Ловушкин
Зачем вы так. Я вам не обыватель.
Я претендент, предвестник и артист,
смешаю ямб, хорей и аорист,
не различишь – числитель, знаменатель.
Все – против всех. И в этой дикой скачке
не пойман вор. Ракетные заначки?

Сферичный код! Из шифровальной мглы
падет ко мне, в дежурные столы!
“Шерше ль амур” на дружеской пирушке?
“Шерше ля герр"* – повыместит Ловушкин!

Адольфино
Как действуют Марго и Демиург?

Ловушкин
Как экипаж  магических фелуг.
Один играет в значимые числа,
другой не медля изменяет смыслы!

Эменеску
Энергия метафорного дна,
она в особых символах видна,

Когда потупив медленные взоры
разводит брег туманные мосты.
На первый взгляд – нехитрые узоры.
На взгляд другой – терновника кусты.

И в эту несмолкаемую гонку
закручивают времени воронку.

Адольфино
Кому нужна торжественная свита!

Эменеску
Голубка, Антигона, Маргарита!

Адольфино
Как могут тяготеть космические сути,
и нету ли в речах умильной мути,
когда один доподлинный предлог
мы принимаем за судеб пролог?!

Эменеску
Вот образ – отраженная гаррота,
двойною призмой схваченный стакан.
Но вся затея превратилась в хлам.
Напала на Ловушкина икота.

Адольфино
Да. Кадры, кадры – главная забота.

Эменеску
Метафоры энергий, тонкий след,
кружат сознанье, направляя свет.
И небеса влекут и силы ада
к преображенью ветхого уклада.
Через пространство, времени ряды
в бессмертный стан мантической Среды.

Адольфино
Мои союзы и мои созданья –
они взойдут на нивах мирозданья!

Эменеску
Отшедших теней благородный холод.
Что слышим за туманами кулис?
Печальных вздохов чудотворен бриз.
Вселенский миф репризами расколот!

Адольфино
Ну что ж, взойдем, и высмотрим с балкона,
как реплики проходят свой отбор?
Тревоги, споры, притязаний вздор,
подлоги места, времени, канона!

Эменеску (голосом Адольфино)
Смелей ва-банк, решимся наудачу,
суфлерам чек, а приобщенным – сдачу!

Адольфино
Для власти мне печать необходима,
реклама, лесть, поддержка в аппарате.

Эменеску
Согласья нет в логическом квадрате!

Адольфино
Тоска речей уму невыносима.
Трагедии – тела иного рода.

Эменеску
Увы, увы. Дурачит нас  природа!

Адольфино
“Масс медиа”– наркотикам сродни.
ТВ двойник, он – вождь и зазывала,
лукавой лести рабское начало,
энергий черных взвихренные дни.

Бери толпу не смыслом, но экстазом,
разгадкой ритма жаждущих сердец.
Верни молве прилипчивую фразу,
усиленную тысячами герц!

Эменеску
Редакторские трюки – тот же тир!

Адольфино
Когда б не я, давно распался мир.
Одна необходимость, без случая, ошибок и курьезов.

Эменеску
Игра ума на поприще неврозов!
На днях цыганка нагадала
мне разговор и дальнюю дорогу
и на гинею выставила разом!

Адольфино
Наивность хороша в экстазах.
А в жизни быть самим собой?
Весьма непродуктивное занятье.

Эменеску
 Гнетут не правила. Тиранят нас изъятья!

Звонок. Возникает Маргарита в образе юной особы – дочери знаменитого алхимика. Как бы впервые оглядывает рулоны распечаток, нагромождение книг и рукописей. Адольфино за столом, в ослепительном халате, покачиваясь в кресле, следит за компьютерными картинами.

Эменеску
Не смущайтесь!
Его огни лишь отблеск давних лун.

Адольфино смеется.

Маргарита
Союз пифагорейский и салун?
(Обращается к Адольфино.)
Oт батюшки посланье.
(Передает конверт.)

Адольфино
Гексаграммы?
По почерку заметен норов льва.

Эменеску
В делах небес главенствуют слова.
Но вот беда – дождемся ли ответа?

Адольфино
Печали душ рассмотрим с того света.

Маргарита
Я тоже все пишу, пишу,
 а мне самой ни буковки, ни строчки.

Адольфино
Смятенье душ в астральной оболочке!

Эменеску
Чего изволите слагать?

Маргарита
Отцовские бумаги поправляю.
Что разберу, да то  и оставляю...

Вчера я видела весьма забавный сон.
В кота пушистый пудель превратился.
На задних лапах, в шляпе и с хвостом.
Курил он трубку, пил коньяк и кофе,
ногтем небрежным оцарапал коффер
и вдруг уткнулся в папины бумаги.
Схватил одну и скрылся с ней в овраге!

Адольфино
Ловка зверушка.

Эменеску
Так ведь он шпион!

Маргарита
Вот посмотрите, четкие следы.
Я их изобразила голограммой.

Эменеску
...Капельки слюды.
Туманный след какого-то кристалла.

Маргарита
Но это знак несчастья и беды!

Адольфино
Да полно вам!

Маргарита
Курящие коты?

Эменеску
Кто это был?

Маргарита
Ваш протеже – Ловушкин!
Стихов ревнитель, сокрушитель дам,
вальяжный вор компьютерных программ!

Адольфино
Ловушкины? Невинная забава!

Эменеску ( в зал )
Тончайшей лести цепкий полутон.
Ловушкины – невинная забава?
Нежданным прахом рухнет за углом
от их хлопот великая держава!

Маргарита
Счастливой гексаграммы!

Адольфино
Свиданья, ожиданья, телеграммы –
недуги чувств провинциальной драмы.

Маргарита
Не выдам тайны, пусть себе резвится,
нам умолчанье может пригодиться!

Теперь уж я войду на круги
в сквозные реплики картин.
Довольно, ветренные други.
Как говорится – клином клин!

Былые смыслы приоткрыты,
но все вокруг – цветной коллаж.
Неужто сердцу Маргариты
не испытать ажиотаж?

Ты – мой возвышенный недуг,
неоценимый Демиург!
У оскорбленной якобинки
не выйграть бой на поединке!

Красным и зеленым Демиург концентрирует  эманационные энергии.

Цветочек мой любовный, полевой,
покинул ты заоблачный цветарий
на зов простушки. Капля киновари
 вращает как игрушку род людской.

Вольем, вольем достоинства в розетку,
чуть подсластим подарок расписной.
Что ж, Демиург, помолимся – и в бой.
Замкнем злоеев в огненную клетку.

Вспыхивают разряды электричества.
В их свете проносятся облики Адольфино.

Неугомонен вечный бонвиван.
Бессилен ум – опустошен карман.
Путям разумных чужды побирушки.
Ты, древний черт, – в классической ловушке!
Неосторожно Мировое зло.
От чар его презрение спасло!

Эменеску
Идиотская реклама!

Ловушкин
Ни арии, ни трепет мадригала –
 влечет любовь веление астрала.

Эменеску
Природа сфинкс. Но истина открыта.
Вот суть ее. Раскроем: Маргарита!

Маргарита
Кому интрига сердца не знакома.
Алхимик побеждает эконома!
От адских недр до божеских высот
сознаньем выгод правит анекдот.
Вот, получай забавненькое зелье –
заполнит страсть досужее безделье:
“Непентес” имя – вечная игра –
забудешь то, что виделось вчера,
и канут планы в сумрачную Лету.
Теперь пора. “Комету мне, комету!”
(Со смехом исчезает.)


ЭПИЛОГ

Вспыхивают экраны Демиурга с изображением Земли в виде планетарной камеи. На сцене Адольфино и Маргарита. Ловушкин, Эменеску, Дух Автора – формируют Малый вращающийся круг. В противодвижении – Большой круг: Дух Символов, Критический Дух, Дух Неведомый.

Маргарита (обращается отстраненно, наблюдая за попятным движением декораций)
Влечете вы, неведомые дали,
в тревожный свет божественных поэм,
к волшебным главам “Книги перемен”,
где сны мои и образы летали.

Сверкает в знаках огненных примет
их воплощений лучезарный свет!...

Адольфино
Распад понятий – жребий непреложен.
Дух Упрощений  пестует народ.
Дух Отрицанья символы разложит
в былую магму бешенных пород.

Дух Неведомый
Влекутся вихри грозным небосклоном,
энергий дерзких молчаливый круг,
спешит пожар неистовых разлук.
Завещан миф загадочным Плутоном,

Дух Символов
Таит багрянец сумрачный экстаз,
вздымают мощь подземные стихии,
разящий пламень высказанных фраз!
Камо грядеши, гневные витии?

Дух Автора
Давно уж жаждет царственных внушений
 в чужом пиру похмельная орда,
и правят бал эксперты искушений,
повесы недр. Спокойней, господа!

Ах, жизнь умней наивного бурлеска,
воркует скромно траурный фагот.
Отходят в тьму Ловушкин, Эменеску,
программных числ обратный поворот.

Маргарита
Сознаний лепет, заново рожденный
 из уст твоих, возвышенный Ликург!
Смыкает дух и тело Демиург,
слепой враждой уже неразделенный.
И сфер небес эпическая лира
вещает чудо – воскресенье мира!

Критический Дух
Повремени мгновенье, ты – опасно!
Слепец доверит зрение кому?
Кому вручит язвляющие очи
истекших дней, младенческие ночи?
Из розы жизни – в косную тюрьму?!
Из тяжких недр по трассе вертикальной
нам веет дух расправы криминальной.
Предвосхищает мысль коносамент.
Но кто возьмет сенат или парламент
как перулок, улицу, молву,
как море челн в заветную главу?
Разгладит кто глубокие овраги,
вендетты сердца, исступленья лет,
тревожный жар убийственной отваги
и подношений траурный букет.
Труба трубит. На суд зовет Мессия.
Но чья там тень маячит впереди?
Лишь сердца стук в измученной груди –
Античный жар, Германия, Россия.

Дух Неведомый
Созвездий вещих эвритмия,
томленье светлых лакримоз!
Единство бытия – София.
Движенье истины – Христос.

Веленье тьмы – планет сомненье,
свет занебесный – благодать.
Даруй чудесное мгновенье –
надвековечную печать.

Сестра, голубка, Маргарита,
мой затерявшийся двойник,
небесных помыслов толика,
миг неопознанного лика,
заветных далей хрупкий блик.

Эменеску
Восстань, рассудок, на громады,
священный разум – дерзкий бой,
“На приступ”, высшие монады,
прерогативы, эскапады,
сметутся грозною волной.

Ловушкин
Тщеславие, надежды и обман
сознанью мира выплеснут в экран –
все рядом здесь и слито пополам:
любовь и зло, доверье и обман.
Кто знает их - безумные желанья –
лишь страсть одна, да вы, воспоминанья.
И так они пристарстно до могилы
волнуют жизнь – спектакль честолюбивый.
Но сцена – спор, отнюдь не балаган.
И время вышло, видимо, и нам!..

Дух Символов
От волн ударных род людской
 спасает кормчий златокудрый.
От синтаксической прямой
к цезуре кратной и благой,
метафоричности премудрой!

Дух Неведомый
Мчит экипаж. Подъемлется шлагбаум,
застолья смерти в свадебных цветах.
Россия. Ночь. Сверкает Гетеанум.
Улыбка – весть на скованных устах.

Но отчего так бледен декоратор
и в дальних планах видится озноб?
На картах сна всевидящий Меркатор*
оттиснул профиль значимых особ.

Покуда глубь Вселенной приоткрыта
и силы сна возносятся в простор,
спеши, сестра, Предтеча, Маргарита!
Намек свободы – мчится метеор!

Маргарита
И все летит! И кажется вестимо
участье звезд, родных Кассиопей.
Простор времен. Всесильный Адольфино,
уж зорю бьет заоблачный Орфей.

Философическое “Аум” –
в толпе метрических пространств.
Встречай, туманный Гетеанум,
вещают руны Geist-und-Raum* ,
законы новых постоянств.

Дух Автора
Дерзайте, розыгрыши, шутки,
ваш предуказанный полет.
И вы, былые предрассудки,
вершите новый анекдот.

Потомки праведные, внуки
не утолят сердечной скуки,
Но утомят суровых дам
Репризы плоских эпиграмм!

Пора. Давно уж в перелеске
сзывает путников фонарь,
и новой пьесы календарь
в хронологическом отрезке.

Москва, июль 1995