Я буду любить тебя вечно

          Я буду любить тебя вечно

Моей Огромной Любви Хватит Нам Двоим С Головою

У меня есть свой собственный мужчина. Это странная и очень новая мысль. Это произошло недавно, всего месяц назад, но он уже мой собственный, потому что мы с ним можем долго гулять в парке, держась за руки, целоваться, читать интересные книги и еще много чего. Я, конечно, не очень верю в то, что он меня любит, хотя иногда его поведение можно принять за любовь. Я думаю, что это просто опыт и внимание, проявляемые с его стороны. Конечно, можно было бы пожениться, но я не хочу быть верной женой и иметь верного мужа, мне просто нужен свой собственный мужчина.
Недавно мы с ним гуляли в парке и нашли раненую птицу. Это был голубь, обыкновенный серый голубь, которых, по правде говоря, осталось не так уж много, потому что они стали очень доверчивыми, привыкли к людям, а те их бьют палками, камнями, иногда даже едят. Нам попался один из таких недобитых голубей. У него было подбито крыло, разбита лапка и, как мне показалось поначалу, выбит глаз. Многие увечия можно пережить, научиться ходить на трех лапах, привыкнуть жить без хвоста, но зрение потерять, по-моемому, равносильно чуть ли не смерти, потому что для меня, по крайней мере, зрение почти все – красота, смысл, суть жизни. Поэтому, представив ощущения голубя (я читала где-то, что у людей нет жалости, они плачут оттого, что представляют, как им было бы плохо, окажись они в той или иной ситуации, получи ту или иную травму), я испытала, на мгновение, конечно, потрясение.
Олег, правда, ничего не заметил, но сказал:”Мы можем взять этого голубя с собой. Мы отнесем его к ветеринару, может, что и получится.” Тут мне стало немного легче, потому что
я поняла, что голубь просто сжался от страха, и поэтому мне показалось, что у него подбит глаз. Мы подняли его с асфальта, завернули в газету и понесли к врачу. Там нас клятвенно заверили, что голубь, в общем-то, смертельно не пострадал, стоит только его  подлечить – и все будет в порядке.
Олег сказал, что голубя должна взять я, потому что у него дома кошка, и если я не хочу подвергать его риску, то... Конечно, я согласилась.
Так я и вернулась вечером домой: с голубем, завернутым в газету. Я поставила чайник, заварила зеленый чай и пошла проведать друга. Я его вытащила из газетного свертка, бережно положила на пол и взяла мазь. Голубь долго боялся, немного вырывался из рук, но я была сильнее. Я намазала его мазью, а потом долго с ним говорила. Он привык к моему голосу, перестал бояться, хотя все еще вел себя настороженно. Я дала ему зерен, налила в глубокую миску воды и пошла на кухню.
Тут меня озарило, что можно его нарисовать. Я прошла в комнату, взяла блокнот и уголь, пошла к нему. Все остальное время, пока голубь жил у меня, я его рисовала – акварелью, маслом, пастелью, углем... только карандашом он получался не очень, а так рисунки все разбирали нарасхват, друзьям они нравились, я их раздавала с охотой.
Олег куда-то пропал, я видела его очень редко, а по телефону мы с ним почти не общаемся. Я это объясняля загруженностью на работе, интересной личной жизнью(под этим я имела в виду общение с друзьями) и просто какими-нибудь мелочами. Потом я узнала, что у него был ремонт новой квартиры, переезд и все такое. Перспектива того, что мы могли бы жить в ней вместе меня очень забавляла, потому что через неделю после того как мы нашли голубя  я предложила ему расстаться.
Это было по телефону. Это самый простой и легкий способ расставания, когда ты не видишь эмоций другого человеа, а голос... к этому, в общем, можно привыкнуть, потому что тот, кто имеет большой опыт в этом деле, знает, что потом голос и интонации легко забываются, помнятся только слова, а по телефону как-то легче промолчать и не наругаться,нежели вживую.
Возможно, если бы он тогда не позвонил, ничего такого и не было бы, потому что я сама звонить не хотела, соответственно, и не позвонила бы. А он... Олег позвонил где-то часов в девять вечера (насколько я могу судить, самое неприятное время для общения) и спросил, как дела. Я ответила: ”Нормально”, и предложила: “Давай расстанемся.” в трубке послышалась легкая тишина, потом он спросил почему. Я ответила: ”Понимаешь, мне больше не хочется о тебе заботиться. Я чувствую больше отрицательных эмоций,когда тебя вижу, нежели положительных, пока еще не все не так плохо, давай расстанемся. Ты же взрослый, ты сам все понимаешь: пока мы еще хорошо относимся друг к другу, давай не будем ничего портить, мы же были какое-то время вместе, нам было хорошо, так что давай, пока ничто не омрачает наши воспоминания, расстанемся. Это же единственный вариант, это же очевидно...”
Олег ответил: "Ясно. Если ты так хочешь...”
У меня был свой собственный мужчина, теперь у меня есть свой собственный голубь. Он теперь совсем меня не боится, приходит иногда ко мне, даже есть просит. Картины с его изображением заполонили весь дом, но я этому рада. Скоро у меня будет выставка, так что можно будет сделать концептуальный зал: повесить разных голубей на разной высоте, какие-то картины поставить на пол, какие-то закинуть под потолок, а одну стену полностью заделать изображениями голубя разных цветов, нарисованными почти с одного ракурса, лишь немногим отличающимися друг от друга. Получится некая  “концепция Мэрилин”, когда фотографические избражения одного и того же человека раскрашивают разными цветами, меняя поочередно цвета фона и самого лица.
У меня все идет своим  чередом, недавно чуть не встретила Кирилла. Я возвращалась из центра домой, проходила по “его” улице (мы с ним как-то по ней гуляли вместе), заворачивала уже к себе, как вдруг мне показалось, что он проходит сквозь арку. Я побежала за ним, но, когда вынырнула на проспект, его уже не было. Все мои попытки найти его среди ряда ларьков потерпели фиаско.
Я очень любила Кирилла, по-своему, конечно. Нельзя было сказать, что мы были близки, но в нас было много общего. Мы были ровесниками, а это огромный плюс, потому что я еще с детства сохранила предубеждение, что до конца тебя может понять только твой ровесник, человек, с которым ты варился в одном котле, который знает твою культуру, потому что она и его тоже.
Кирилл был высоким красивым брюнетом. Его длинноватые волосы лежали красивыми волнами на затылке. Он был клевый и совершенно бесбашенный. Мы потеряли с ним невинность в одном и том же возрасте,но разными путями, многое знал друг о друге, нам было легко общаться.
Познакомил нас наш общий знакомый – Денис. Это произошло довольно забавным образом, лет шесть или семь назад. Денис пытался ухаживать за мной, но у него ничего не получалось, потому что я, как всегда, была закрыта.
Так вот, однажды мы пошли с ним в Молоко, причем это случилось спонтанно: часов в пять он мне позвонил, а уже вечером мы слушали группу, которая по отзывам Дениса являлась самой лучшей в здешних краях (имелась в виду как минимум Россия). К нам подошел какой-то высокий худой парень, и Денис сказал:”Это Кирилл.” Также он представил меня Кириллу, на что тот сказал:”О-о-о, клево.”
Возвращались мы все поздно ночью на метро.  Мы вбежали бегом в вестибюль, потому что нужно было успеть на пересадку, доехали до “Невского” , вышли из вагона. Кириллу нужно было выходить, Денису ехать на Пионерскую, мне – на Московскую – два конца одной ветки.
Кирилл решил нас проводить. В вестибюле Денис встретил своего знакомого, мы с Кирой пошли дальше. Подошли к моему вагону, помахали Дене рукой и сели.
Сначала он проехал со мной одну остановку, потом после безуспешных попыток прогнать его на следующей, он мне сказал, что проедет еще немного. Таким образом мы доехали до Парка (одна остановка до моей, я живу где-то посередине). Он, конечно, мог сразу же сесть на обратный поезд и доехать до Невского, но вместо этого он пошел меня провожать, зная, что обратно ему придется идти часа два.
Мы шли и болтали, не боясь простудиться. Было довольно холодно, потому что зима убила случайно прокравшийся весенне-теплый день и опять торжествовала. Было морозно и весело.
“Знаешь, мне нравятся дома в вашем районе. Я занимаюсь архитектурой, поэтому считаю, что они очень клевые, такие интересные, ни в одном районе подобных нет, они очень необычные, какие-то довоенные, что ли...”  Конечно, они не были довоенными, но интересными и необычными -да. Я сразу поняла Кирю. Мы с ним вообще хорошо понимаем друг друга, даже когда говорим разными словами.
Мы с ним долго еще болтали, потом я увидела рябину, а он - висевший неподалеку плакат, причем то, что видел другой, мы в упор не видели. Мы с Кирей перешли улицу, он уставился на плакат, а я задрала голову. Потом я увидела плакат, а он заметил рябину и тут же полез на нее. На высоте двух метров он сорвал гроздь, спустился и подарил ее мне.
Он проводил меня до дома, мы еще долго стояли в парадке, он бегал мыть руки в луже, потому что испачкал их о ствол рябины, и потом грелся у нашей зеленой батареи. Это было очень романтично, но мы так и не поцеловались. Вернее, когда он уже уходил, он поцеловал меня несколько раз в щеку, но это все-таки был некий знак, а отнюдь не вульгарность.
После этого мы с ним долго не виделись, каждый считал, что понравился другому больше, нежели ему понравился другой. Так дело дошло до весны, Киря решил, что нам нужно обязательно встретиться, а когда это случилось, ему совсем снесло башню. Он ездил ко мне на другой конец города, ночами не спал, особенно усердно крутил свои винилы, когда я наконец-таки попадала в Грибыч, но парнем и девушкой в полном смысле этого слова мы все-таки не стали, хотя отношения у нас с ним были очень теплые.
Поэтому, конечно, после разрыва с Олегом мне очень хотелось его где-нибудь встретить. Специально созваниваться, встречаться у нас с ним никогда не получалось: то ли он бывал занят, то ли я, но это у нас в конце концов стало традицией.
После того как я его все-таки не встретила, я вернулась на свою улицу и тут заметила Олега. Я побежала за ним, но он шел очень быстро, я его никак не могла догнать, в конце концов я  решила, что со мной происходит что-то странное, махнула рукой и пошла домой.   
Открыла дверь, разделась, прошла в комнату. Мой голубь встретил меня как-то особенно радостно, я ему искренне порадовалась, поела, часа полтора проторчала в душе, легла в кровать, долго-долго читала, наконец где-то после двух выключила свет, закрыла глаза... 
Тут резко зазвонил телефон. Я, проклиная все на свете, подняла трубку и прохрипела “але.”.
–Привет, это Денис, - сообщила мне трубка.
–Ты что, не мог позвонить раньше?- спросила я . Голос в трубке был веселый и немного более звонкий и бойкий, чем обычно.
–Слушай, тебе уже двадцать четыре, может пора, а? Как ты думаешь?
–Господи, чего я думаю? Вроде бы спать пора, чего двадцать четыре? Аа-а----аааа, мне...   н-нууу..ну  да, типа..а тебе... двадцать..... девять...что ли?
–Вот именно, что двадцать девять, вот молодец! Слушай, выходи за меня замуж?!
Я включила свет и села на кровати.”Ты чего, какое супружество?” – из-за света началась резь в глаза, голова отваливалась и вместе с тем крутилась. Рубило по-страшному.
–Не супружество, а замужество, выходи за меня замуж!- весело прочирикал он. Все это походило на издевательство.
–Ну ладно, пока,-сказала я и как всякий воспитанный человек (говоря попросту – дурак, особенно в такое время) стала ждать ответа.
–Ты же знаешь, что я от тебя не отстану.-Да,  это он мог. Хоть всю ночь трезвонить, хоть под дверью сидеть, хоть...
–В общем, ладно, - сказала я.
–Хорошо, до среды. Только о-фици-аль-но, с паспортом. Буду очень ждать!
Трубка замолкла, затем загудела. “Вот свинья, - подумалось мне – даже не удосужился дождаться ответа.” Счастливая уже тем, что от меня отстали, я повесила трубку и легла спать. Сон не шел, я долго ворочалась с боку на бок. Решила почитать, включила свет. Меня отрубило, я чуть не упала на пол, все поплыло, я каким-то раком выключила свет и свалилась на мятую простыню. Все уже было похрен.
Утром я проснулась в одиннадцать, мятая и невыспавшаяся. Я твердо знала, что это состояние будет преследовать меня весь день и что сейчас пытаться опять уснуть бесполезно. Я потащилась в ванную, дала голубю поесть и залезла в душ.
“Голубю, голубю, - вертелось у меня в голове, - как будто берешь ведро лазури и выливаешь на головы прохожих, а потом говоришь: понимаете? Вы, конечно, не понимаете, да нессуть...”
Натянула на себя вечернее платье, почти что на голое тело (жара ведь, июль, а лифчик итак почти никто летом не носит), завязала волосы в хвост (с тех пор как я несколько лет тому назад выиграла войну по их отращиванию, я их не стригла и была очень довольна), надела на ноги босоножки. Они у меня очень удобные, коричневые,кожаные, с ремешками вокруг всей ноги, чтобы держались, поэтому не уступают кроссовкам. Они только так выглядят под женские босоножки, чтоб никто не догадался, а вообще-то... у них даже каблуков нет. Возможно, они и не сочетались с вечерним платьем, но я сделала себе кулон “под босоножки”, поэтому получался стиль этно с вечерним переливчатым платьем. Выглядело очень эффектно и элегантно.
В таком виде я и пошла на улицу. У меня была сегодня выставка, одна из залов которой – концепция голубя. Я прошлась по магазинам – я по ним обычно просто гуляю, смотрю на людей и наслаждаюсь производимым мною эффектом;  зашла в кофейню, понюхала запах кофе (есть мне совсем не хотелось), от шоколада мне стало не по себе, я поспешила на улицу, впопыхах задев какого-то типа...
На выставку я пришла около трех, народу собралось прилично. Слава Богу, меня специально не ждали, хотя, конечно, отметили мой приход. Многие прихожане (те, кто пришел, я имею в виду) стали общаться со мной, высказывать свое мнение, спрашивать мое толкование многих картин. Мне было немного похрен и не хотелось общаться, но людей обижать я  все-таки не стала. Многим понравился голубь, кому-то -нет.
Я бродила по выставке в какой-то эйфории. Ощущение было сравнимо с тем, какое испытывала бы Екатерина Вторая, броди она сейчас по Эрмитажу среди толп туристов. Легкая ирония, и грусть, и вместе с тем какие-то свобода и счастье. Потрясающее ощущение, не очень частое, почти новое. Я люблю новые ощущения, я наполняю ими жизнь. Когда они закончатся, я, конечно, не умру, но жизнь станет похожа на созерцание стариком игры ребенка, когда он уже все пережил, все знает, это ему не ново, но ребенок даже не думает об этом, для него еще все впереди, а старик просто смотрит на него и молчит, чтобы не травить сознание напрасными истинами. С истинами я, пожалуй, переборщила, но, в целом, суть остается той же.
Кто-то меня обнял со спины, прижал к себе и приник своей головой к моей. Ощущение было очень приятным, я была под защитой, потому что тот, кто это делал, определенно имел на это право. Я чувствовала, что это родной мне человек, что мы с ним едины и никогда не сможем расстаться. Это был Олег. Я знала это, потому что никто больше не имел права меня касаться, только он мог быть таким самоуверенным и наглым, таким...
Мне было очень комфортно. Я источала любовь и тепло, я облокотилась на него, так и  стояла. Я была готова стоять вечность, но он не выдержал и развернул меня к себе.
–Неужели тебе не интересно, кто тебя обнимает? - спросил он.
–Я знала, что это ты, - ответила я. Он слегка удивился, взял меня за руку и повел к ряду кресел. Мы сели на два красных кресла, с поднимающимися сидениями, которые обычно бывают в театрах. Рядов было несколько, все кресла имели немного разные оттенки из-за того что на них сидели с разной продолжительностью. Где-то виднелись пятна, состоящие из других оттенков красного, где-то были выдернуты и распушены на концах нити.
–Давай будем вместе, - сказал он.
–Не могу, я в среду выхожу замуж.    
–Почему?- спросил он. Я промолчала, меня повело и стало не по-человечески рубить. Он ничего не заметил. “Господи, ну почему он ничего не видит? - подумала я,- или притворяется, или не верит..?”
Мы вместе встали и пошли. В разные стороны. Я обернулась. Он обернулся тоже...
Неминуемо приближалась среда. Я не знала, что наврать окружающим, куда деться, лишь бы она стала нереальной. Я решила уехать за город, но не знала куда. Я бродила по парку, искала новую траву и новые тропы. Светило солнце, и в этом божественном тепле растворялся воздух. Я сделала глубокий вдох и захотела побежать быстро-быстро, чтобы никто не смог меня догнать и чтобы потом я могла взлететь.
Придя домой вечером, я накормила голубя и решила обзвонить всех знакомых. У Дениса было два кота, так что взять с собой голубя не представлялось возможным. У чужих людей ему, конечно, будет сложно, но отпустить его я не могла, потому что он слишком привык ко мне и поэтому не боялся доверять людям. Я обшаривала все книги и блокноты в поисках телефонов, как вдруг я поняла, куда я могу уйти.
Я надела синие клеши с красным узором по кайме, синий бадлон, сверхе красную майку, схватила свои записи и побежала прочь из дома.
Я бежала долго и очень быстро, миновала несколько кварталов, опоздала на метро, часть дороги ехала в трамвае (мне потом долго казалось, что все было специально подстроено), часть дороги просто шла пешком, потом поймала машину.
Я вошла в пустую квартиру. Здесь хорошо работал душ, было тепло и был компьютер. Это была квартира Олега. В холодильнике нашлось немного еды, зубную пасту и зубную щетку я итак всегда ношу с собой на всякий случай, а в шкафчике на кухне я нашла чай. Зеленый. Неподалеку валялись лепестки жасмина. Это Олег приучил меня пить зеленый чай.   
Я могла быть полностью уверена в своем одиночестве: Олег то  ли был в отъезде, то ли на новой квартире.
Я отфильтровала воду,поставила чайник и высыпала на сковороду замороженные овощи. “Отморозки” - это наше с Олегом слово, все наши друзья были в восторге, им оно действительно нравилось. Я уселась за стол, включила комп и начала работать. В чужих документах я никогда не рылась хотя бы потому, что это могло причинить мне боль...
После ужина я продолжила работу, дописала рассказ и легла спать. Спать в этой кровати без Олега было очень сложно. Не намекая ни на какие отношения, мы очень часто спали вдвоем, просто обнявшись, чувствуя друг друга. Сейчас в его квартире без его тепла было очень странно.
Проснулась я очень счастливой. Какое-то неоправданное чувство дома поселилось во мне, то ли из-за того, что я очень долго здесь жила раньше, то ли из-за того, что никто не мог сейчас меня выгнать отсюда. Так или иначе, оно породило во мне какие-то необычные мысли и чувство тепла.
Ко мне подошла кошка, я пошла на кухню и дала ей немного поесть. Она успокоилась и перестала громко мяукать.
У меня появилось ощущение, что я становлюсь Олегом. Я живу в его квартире, начинаю идеально копировать его поведение, даже кошка привыкла ко мне и воспринимат меня так, как будто я – это он.
Я посмотрела на свою руку: я держала чашку, как он. Я ела хлеб “Титан”, с миллионами цветных вкраплений, намазанный паштетом с шампиньонами, который пестрел множеством разноцветных кусочков. Все это радостно подмигивало мне.
Мое безмятежное счастье продолжалось до вечера. Я вдруг поняла, что оставила дома телефон  и, что самое главное, у меня там голодный голубь. Я настолько быстро убегала из дома вчера, что ничего не проверила и не оставила ему никакой еды.
Я решила подождать до темноты, собрала вещи, накормила кошку и пошла по лестнице вниз. Добралась я довольно быстро, открыла дверь и вошла в квартиру.
В большой комнате на диване сидел Олег и кормил голубя. Я затряслась, вот-вот готовая расплакаться. Он встал, подошел, обнял меня и сказал, чтобы я не переживала, что все в порядке, что все уже закончилось. Я не поняла “что” и спросила: “Что закончилось?” Он сказал: “ С Денисом, это же была шутка. Как ты не поняла? Мы не думали, что ты испугаешься.”
Я ему была благодарна за все. Мне стало стыдно за то, что я его недавно послала. “Возможно, когда мне будет  32, меня тоже пошлет какой-нибудь подонок,” - решила я. Мысль, конечно, была неутешительная, но ведь с Олегом произошло такое совсем недавно, причем послала его я.
Тут я начала понимать, что пустая квартира, продукты и тем более кошка (в самом деле, не быть же ей одной в пустой квартире) были неслучайны, что Олег возможно даже договорился с Денисом, ведь я забыла, что Денис учится в театральном. Я не понимала, как все это произошло и зачем, собственно говоря, было нужно.
Олег сказал: “Выходи за меня замуж”, и ни слова о любви. Такие понятия, как долг  и честность показались  мне теперь ерундой, я  была готова идти на самопожертвование и самообман. Я точно  знала, что все зависит от того, люблю ли я своего мужа или нет, и именно в этом залючается мое счастье.   

Мы жили полгода довольно мирно и хорошо. Как-то, гуляя по улице, я встретила Кирилла. Он увидел  кольцо на моей руке и сказал:
–Знаешь, а ведь это я надоумил его тогда придти.
 Я начинала понимать, что совершила ошибку.
–Кирилл, я тебя ...


5:19  26.02.2003
 Моей Огромной Любви Хватит Нам Двоим С Головою