На устроенном довольно сложно асфальте EOXY

Изменения асимметрий важны лишь
В свете стабилизации образа времени
И дыры в нем и моей голове которую
Продолжает прогрызать мышь
Половая щель продажная одна
Сознания-шлюхи моего куда
Уйдет как в промежность с хлюпом
Любая мысль сердцевины мира
Жаждущая великого суда, дня труда
Где перманентное творчество не имеет
Общности с перманентом и перманганатом
Разобщенности с пергаментом
И я знаю зачем беспризорные дети
Заменяют реальность «Моментом»
Совершенно теряясь в цифрах этикеток
На бутылках ближайшего киоска
Таких манящих и разноцветных
Но совершенно недоступных а потому
Не отличающихся ничем от самой
Удаленной вселенной
Где кто-то записал на манжетах их плачь
И вставит его музыкальным сопровождением
В синхрофазотрон иерихонских труб
И поцелуем своих вселенских губ
Накроет возлюбленную неразумную
Бересты ворохом скрывая лицо свое
Ибо кто выдержит это во всей полноте?
Если даже не способен усесться на
Грязный асфальт к надышавшимся детям
И рассказать им сказку об абсолютной правоте
И неразрешимости безразмерности вселенной
Спрятанной в бутылке как в световых годах
И невозможности правды в чужих глазах
Если прятки с памятью отменены по простой причине
Вечной как все прекрасное и столь мучительной
Памяти больше нет…
И можно обозвать это морем и плавать
Как плавают бездомные дети под анальгетиком ацетона
Искупая вчерашние кармы обменянные на еду
Которой я не могу им дать, но заменить на сказку
И обещание, что у осознавших свое страдание
В финале будет все хорошо
Ибо кто кроме них прочертит контуры ада
В наивности детской не зная
Как он улыбается глядя на них и страдает
Стоя за маленьким хрупким плечом
По той же наивности полагая что
Все стремятся туда, куда бегут
И в случае просьбы ускорит их путь
Может быть просто вода. Недосягаемая как
Манящие и красивые бутылки в ларьке
Совершенно не нужные ни им не мне
По причине увольнения из того мира
Как переквалификации в управдомы
Желтого цвета с катящимися извилинами
Не выдерживающих столь скоро меняющихся
Скоростей систем ценностей и схем
Поведения на другом берегу истинности
Которого на самом деле нет.
Ибо он здесь, на сером укиоскном асфальте
Где сижу я и дети, а у них за плечами – ОН.
Которого им видеть мешает ацетон, а мне сострадание
Как щит от последнего осознания,
И вся  ценность в стабилизации асимметрий
Нас и асимметрии ценностей.
Тарахтит мимо каблуками проститутки
Обменявшей себя на битые черепки денег
И сувениры великой тщеславной ярмарки
От которой ей достался лишь крючок в губе
С мотыляющейся оборванной леской
Потому что ловцу вдруг стало довольно улова
Для вечернего своего плова в плавании
И мелкая рыбка пойдет лишь на первую юшку
Или шариком для гольфа под клюшку
В виде великого вопросительного знака:
Киса, я дам вам 20 рублей и два дня на разграбление города. Вам хватит?
Да не стесняйтесь так, все продаются, даже Берроуз
Только писатели пишут об этом отчеты
Но вы не писатель ведь Кися? Чего же вам стесняться.
Будьте как дети. Будьте как дома. На устроенном довольно сложно асфальте.