Эмотикон

Я ехал в поезде из города
Великий Устюг, где Дед Мороз
был якобы рожден.
Со мной в купе еще один мужчина,
с которым, бросив пару фраз,
замолкли сразу, все поняв,
что мы не будем
общительными пассажирами сейчас.
Он стал читать свой исторический роман.
Но солнце из окна сморило его быстро
и он, упав главой на книгу, задремал.
На станции с названьем  «Котлас Южный»
наш поезд очень долго простоял.
В тоске и скуке смотрел в окно я,
наблюдая прибытие другого
поезда с названием "Заполярье",
который шел в Москву из Воркуты.
Из некоторых окон смотрели лица,
такие ж скучные, как и мое.
В одном из них мелькнула женщина.
Мне показалось, была она
то ль в шляпке, иль панаме.
А может был ночной колпак такой.
Неясно, да все это неважно.
Но мы заметили друг друга
и временами смотрели,
проверяя, не исчезли ль 
из полей зрения своих. 
Я начал делать вдруг движения
бровями, потом губами,
как будто что-то говорить хотел.
Затем стал строить рожицы,
И делать пальцами уродство носа,
ушами хлопать,
растягивать свой рот
выпучивать глаза,
мешки глазные вниз тянуть
а кончик носа кверху,
раскачиваться в припадке ярости
и страстного дразненья.
Меня никто в вагоне не видал.
И пассажиров было мало,
сосед мой крепко спал.
Я знал, что с ней, с той женщиной,
глядящей на меня,
нам больше не встречаться,
Мы не увидимся, забудем друг о друге.
Но вот сейчас, вот в эту хоть минуту -
какое развлеченье, взрыв, эмоция,
и расширение сосудов,
выброс адреналина и азарта -
Как я надеялся – для нас обоих.
Потом мой поезд дернулся
и медленно пошел.
К подушке я прилег и принялся читать
Статьи лауреата нобелевской премии.
Спустя минуту я уснул,
придав купе привычный вид
обители для дальних странствий.
Проснулся, когда уж сумерки стояли за окном
и свет в вагоне казался слишком тусклым.
Мне есть хотелось, и я пошел в разведку
К вагону-ресторану, чтобы узнать,
Меню и предложенья к ужину.
Конечно, было у меня печенье к чаю,
но мне хотелось острого,
соленого, иль кислого,
иль горького с аджикой,
перцем и горчицей.
Пройдя вагонов пять, я вдруг столкнулся
лицом к лицу с той женщиной,
которую успел уж позабыть!
Была она в той шляпке,
смотрела прямо на меня.
И челюсть у меня отвисла тут же.
Сказал я: "Здравствуйте!"
с таким учтивым видом
и готовностью, как будто
были мы давно знакомы.
И дальше я пошел.
При этом по моей спине
между лопатками
бежали холодок, мурашки.
Вспыхнуло лицо, зардели уши.
И только тут-то до меня дошло,
что – как же мог об этом я забыть! –
мой поезд устюгский
с перрона выходил коротким,
всего лишь три вагона, и были
прицепными к тому злосчастному,
имевшему названье "Заполярье"!
В ресторане я тер виски и лоб
ладонями, стараясь выдавить
и стыд, и неприятность,
и я уже забыл, зачем пришел
и что мне надо тут.
Я думал лишь о женщине и взгляде,
который было мне не прочитать.
В растерянности за стол я сел
и заказал официантке
стакан двухсотграммовый
сорокаградусной и знаменитой
великоустюгской "Дедоморозной".
Ее я выпил в два приема
и захотелось выкурить мне сигарету.
Пока стоял я в тамбуре, смотрел в окно,
спокойнее мне стало.
Один вопрос сверлил мне мозг,
один вопрос -
А что произошло? Что?
Ничего. Да нет! Ведь ровным счетом ничего.
Я бросил сигарету, назад отправился.
Пройдя вагонов череду до середины,
Я вновь столкнулся с ней,
такой знакомой
и близкой женщиной,
которой пришлось мне посвятить
мучительнейшие, горькие страданья,
и столько передумать, пережить.
И тут какой-то бес меня заставил
засунуть большие пальцы в рот,
его расширить,
мизинцы оттянули веки
и, сделав два приседанья,
я удалился.
Когда же я пришел на место,
сосед уже проснулся,
и начал с ним я говорить
о том, о сем, о чем он мог
мне рассказать и я ему.
А я тем более, теперь
мне не было преград в общеньи –
я мог сказать и показать любой эмотикон.