Монолог съеденного

Еще вчера, когда я был живой,
Когда я лесом шел, сжимая нож,
Шакалы выли, брызгая слюной:
"Когда ж споткнешься ты и упадешь?".

Не в состоянии страх преодолеть,
Они кружили в нескольких шагах.
Я не хотел так  просто околеть.
Я видел желтый свет в чужих зрачках.

Ну чья вина, что на шакалий вой
Спешили волки, в след ступал мой.
И на опушке, - уж рукой подать, -
Пришлось мне стае бой последний дать.

Я никогда не знал что человек
Живуч как зверь. Когда на рыхлый снег
Упал вожак, в агонии дрожа,
Горячим стало лезвие ножа.

Еще стою к березе прислонясь,
Они сидят от ярости давясь.
Снег падал с неба, словно шерсти клочья.
За три шага до дома канул в ночь я.

Когда с костей обгложут мясо волки
И уберутся в логова свои,
Шакалам, что до времени в сторонке,
Останки бренные  достанутся мои.

Их угощение сначала одурманит.
Оближут все, что можно облизать.
И сытым жалко съеденного станет.
Речь поминальную захочется сказать:

"Он был упрям... Он шел по бурелому...
Сквозь мрак, сквозь снег... Он был чертовски смел!",
И каждый будет думать: "Что ж такого?
Сидел бы дома, так никто б  не съел!"

Не верьте в искренность шакальих песен.
Мерцает желтый свет в зрачках чужих.
Пусть от меня лишь снег кровавым месивом,
Я, мертвый, заклинаю вас, живых!

1986