Когда-то начиналось так

Панов Холм   

                Стансы               
               
                Там хорошо…
Там голос мой не слышен.
На кромке предзакатных туч
чуть золотится поздний луч,
и тёплый луг росою дышит.    

Там тишина наполнится листвой
и вдруг завеет нотой соловьиной.
Однажды назвалась Мариной –
туманом лягу с сонною травой.

И нет меня …
              лишь воздух и движенье.
Трава  стоит по венчики в росе
и лёгким светом тает по земле
нежнейшее моё прикосновенье…

                ***
На дне тумана
нет ни сна, ни яви,
ни солнца нет, ни мглы;
на дне тумана -
круглые, как плечи
корней углы.
На дне тумана
ни лица, ни цвета – смешенье, торг:
с зимою помешалось лето
на ужас и восторг!
На дне тумана, ах, на дне тумана
поэма спит.
На дне тумана – донышке обмана,
мой золотой лежит.
   
          
СУМЕРКИ

Берёз сиреневая стая
в напёрсточках травы парит,
напоминаньем счастья тает
и сумеречное таит.
В корнях берёз – любовь и трепет:
"Мы пред беременностью зим
высокий и наивный лепет
озимых нив в земле храним…
И в странный сумеречный час
с изнанки мир засвечен, знаешь?
Ты в прятки оттого играешь,
что знать себя стремишься в нас.
Воздень раскрыленные руки,
и бдительное бытиё
любви божественные звуки
на чуткое плеснёт лицо".
          
август1983г

Ощущаю присутствия силу, дыханья поток.
И мой выдох и вдох понимают как петь. А на запах
подбираются твари на тоненьких, мяконьких лапах
чтоб попользовать мордой дыханья живительный сок.
Что мне делать с тобою, звериной своею толпой,
в этих джунглях, что любят казаться пустыней…
Как не спутать себя с этой жадной до крови скотиной,
на пору когда под ноги корни, а в руки – стернёй?
Как узнать, кто есть кто в поединке, ведь поле то – я?
…ветер, веющий семя и ветер, пожары несущий…
Ведь дыхание – свет мой и хлеб мой насущный.
И опять от зерна поднимается к небу земля.

10.08.89


СОБАКИ

Вот человек с собакой – ах, фарфор!
Она ступает хрупко, как по звону –
на цыпочках, на город застекленный
выводят струн гитарных перебор...

Вот за собакой, точно за броней –
доспех клыкаст, серьёзен, смотрит косо.
А вот – костёр живой, не видно носа,
лохмат, проказлив и такой сякой!

Укрыт в собачью преданность подвох –
портрет желаний, страхов и пристрастий.
Хозяев человеческие масти
гуляют, писают, подхватывают блох...

Люблю собак! Глаза осветит Бог,
и высшим пониманием служенья
возьмёт себе все наши отраженья
и выразит собой у наших ног.
                22.04.90


ANIMAL VERSES

В дождливых запахах на мокрую тропинку
скользну на шорох. Куст к воде склонился.
В корнях обрыва тёплое гнездо.
*
Криком подниму тумана стены.
Скрою черный росчерк в белом поле.
Лягу с ветром – каменная грудь.
*
Паутинка липнет к носу.
На колючках мусор палый.
Ветер бьётся новостями.
*
Воздух взрывается в горле –
звук! Я нанизан, как лист.
Жар, переполненный звоном.
*

Над тёплым следом проложу
свою цепочку знаков.
Как сладок первый снег.          

                1993


На блюдце ночи – яблоко луны
неслышно катится вне нашего участья.
Кто может, – наворожит счастья
и взять сумеет у дневной стены.

Кто может видеть ткань ночного дна –
вплетёт в него своё преображенье
и прочитает воли отраженье
в послушном зеркале окна.

В земные воплощения играя
и внутренние сущности листая,
и я из формы вытеку змеёй,

покуда, завершая ворожбу,
тасуя мою сборную судьбу,
не канет ночь за кромкой золотой.

                Январь 1996

СЕДЬМОЕ КОЛЬЦО

– Вот и рать разбрелась, будто толпище, пьяное славой.
   Не осталось ни крови, ни славных останков.
   Имена письменами  – в ковыльные пыльные травы,
   и замшели в развалинах черных Ортханка.
   И не вспомнить ни звука из брошенных песен и слов.
   Меж Умертвий не помнят, а между людей и подавно.
   И не давит сквозь память наследье долгов и оков,
   ибо вы – незнакомцы деяниям Прошлых и Славных.
   О, возьми меня, жаждою силы и силой томим,
   и, всевластьем болея, заклятьем играя,
   обретёшь, безутешный и жадный до ада и рая,
   всё бессмертье озноба и ярости зим!

                10.08.89


Мету, мету. Навстречу тёмный лес
и бабки с помелом и недоуздком,
и каждую в себе узнать готова.
Но веник понимает что к чему –
метёт, метёт...
                ***

Гравитация душ? Это падает сердце. Подброшу.
Всё равно упадёт. Будет биться и биться. Что знаю?
Что играть с притяженьем – учится летать?

                ***


Пронзительная осень. Будто звук,
дрожащий голосом в предельной высоте
доступной восприятию струны.
Всё знаем про озноб и сырость. Но
как схватывают нежностью за горло
вот эти, устилающие тело
моей земли прозрачные пятерни
на стебельках, надкушенных дождями!

                1989   

Молчи, молчи! Не надобен ответ!
Молчи, молчи! Вопросы неуместны!
Там где творится дом небесный,
там сам собой зажжется свет!

                23.05.99


Поход затянулся, хоть дома давно.
И это – мелькают картинки кино –
шагают, играют попутчики  милые…
А небо закинуло невод в окно!

                24.05.99

Прикосновенья нет. Есть погруженье в…
В итоге – mix – но что за приключенье! –
стремительное длим прикосновенье
в плену у скорости космической. Я в…
я в тело падаю. Впадаю как река,
теченьем пользуясь для замедленья,
чтобы подробностью процесса приземленья
изумлена была моя рука!
                22.07.1999

 
     Не пробудиться от весны
     желало бы беспечно тело –
     цвело б, текло, тянулось, пело, -
     ведь день и осень – только сны…
               
     Быть поделённой пополам
     меж сном и деланьем рассудка,
     наверно, было б даже жутко,               
     когда б не ты со мною там.

                07.99