Блаженненькое

Язык птиц

Сей особый язык, на котором беседует Бог с человеком.
Он неясен для суетных, скорбью согбенных несчастных,
Лишенных покоя. Лишь праздному внятен суфию, что
Отказался от всякой злокозненной вещи, чарующей глаз или ухо.
И живет неприкаянно нищим, доподлинно чуждым на свете,
Самою судьбой позабытым, чтоб в памяти быть у Иного,
Который один лишь беседует просто. Ни звук и ни знаки
Не нужны Ему, каждым словом являющим чистую радость.
Она же – вино, что вливается не чрез уста, но чрез сердце.
Нигде, хоть куда обратился бы взгляд человека, нет места
Для радости в мире, одни лишь подобья в себе заключившем.
И вот беззаботно, легко не от мира веселье исходит
И радость – начало поэзии ясно и просто текущей
Как песнь, выводимая птицей, свободной от знанья искусства. 




Как тяжело
бессонному влачить мне третьи сутки,
Но и легко –
с любимой жду я встречи.
Спать не могу,
сон не бывает краше
Ее лица,
которое все ближе.
Вот утро уж
и кончен срок разлуки.
Лишь только
поцелую источник губ ее
Все возвратится.




Судьбу как строчки сочиняя,
На все согласный стал я лгать.
Ведь лучше правду потерять,
Коль с ней останусь без тебя я.

И вот готов любою ложью
Сорвать твой девственный венец.
Непрочный мира я жилец
И приговор не встречу дрожью.

Я – висельник твоих кудрей,
Утопленник твоих я глаз,
И нет спасенья в этот раз, -
Петлю затягивай смелей.




Зулейкой и Дуду вы прозваны отныне,
И поцелуи расточаю каждой.
Я к вам, любовной мучим жаждой,
Пришел из одиночества пустыни.

Дуду, ты лей вино в прозрачные бокалы,
А ты, Зулейка сядь мне на колени
И обними, чтобы забыть о лени,
Чтоб наша кровь резвилась и алкала.




На небе ночном рассыпаны щедрой рукой
   Мириады комет и созвездий,
Скрывающих вечность великих вопросов
   И тщетных разгадок.
Сочетаньем гармонии с бездной
   Тебя они манят,
Поют пифагоропленительным звуком неслышным,
   Зовут в никуда своим млеющим светом.
И ты зачарован стоишь и внимаешь
   Красотам сферических песен.
Забыв … но едва ли безмолвную
   Бездну,
Что носишь с рождения в собственном
   Сердце.




Как это грустно,
Как излиться сердце хочет.
Какая боль щемит в моей груди,
Но вот беда, -
Я плакать разучился.
   Кто не оставит нищего,
Кто не унизит
Упавшего в грязи.
   И что за смех,
Когда на место ставят
Того, кто не имеет места
Ни где жить, где спать,
Сегодня, завтра …




Ты, мной обиженный друг, к тебе обращаюсь я с речью.
Пусть пред тобой виноват, строго за то не суди.
Если б за каждый свой грех испросить было надо прощенье,
Мы до конца своих дней рта не могли бы закрыть.




Опору разума боюсь разрушит
Поток стремительный скорбей,
И в миг один всего нарушит
Последнее звено в судьбе моей.

Ту связь последнюю, отраду малодушных, -
Живую мысль, - он разом оборвет.
А я ни с чем останусь простодушный,
Обиженный и нищий идиот.




Какую боль хотят мне причинить,
   Которую б давно я не изведал?
Какое униженье, чтоб его
   Не помнил наизусть я словно песню?
Так в чем же смысл, надеются на что
   Когда безногого опять разят в коленку,
Когда убитому за раной рану множат?
   Уж пятый год, как я простерт в пыли
И пятый год не протянул мне руку никто.
   Ужели это не довольно, что б быть
В покое.




Внешний мир и навязчив и вязок,
Все время он подле тебя неотступно.
Он то попрошайка, то вор, то разбойник.
Уж будто ему так важны эти
Несколько скупо отпущенных лет
Твоей скудно отмеченной жизни,
Мясом еле прикрытые бренные кости
И метр, едва ли, земли под ногами твоими.
Большего нет у тебя, но ему это кажется много,
Хочет под землю тебя он вогнать и навеки.
Силы растрачены в жалкой бессмысленной битве,
Но все же по-прежнему и нестерпимо и тесно,
Невыносимо, что шаг больше некуда сделать.
Так открой свою мысль и в себя сделай шаг,
Как сказал бы Плотин: прочь отсюда.




Зачем ты выдумал себе такую пытку?
Опять лелея в ночь свои надежды,
В восторгах и раздумьях истощаясь,
И понапрасну скоря ожиданьем
Восход высокий солнца в небесах, -
Что озаряет трепетным сияньем
Верхи домов и парков тишину,
Вдыхая снова жизнь в одутлый город, -
Проводишь без труда и пользы время.
Достигнув же тот долгожданный час,
Ты, коль не падаешь в постель,
При свете дня, – пугливее летучей мыши,
И слеп как филин, что летает натыкаясь
На сучья острые и ухает от боли, -
Скитаешься бесцельно, избегая людей.




В разнообразье купюр и валют,
В пестром обмене товаров,
В богатстве ремесел
Одно есть единство, -
Все делают люди.
Всему человек основанье…
Над ним ремесло бы освоить.




Давайте все засмейтесь надо мной, -
Отрадно вместе с вами посмеюсь я.
Давайте лгите, клевещите злей,
Насмешку и презренье покажите.
Пусть я дойду до грани неприличья
И выйдет боль моя за все пределы,
Я ниже, хуже, меньше вас? –
Нет, я ведь это вы, смотрите!




От гордости и непосильной чести
Сокрывшись словно от чумы,
Я выкрал эту жизнь у мести
И солнца свет я взял взаймы.

И ради дальних звезд мерцанья,
И ради запаха весны
Я невозможные лелея ожиданья
Сменял действительность на сны.

Когда ж на маленькую келью
Закат свою наложит тень,
Я легким сердцем предаюсь веселью,
Что не с людьми провел весь день.




Прилетели зяблики,
Я кормлю их хлебом.
Нету больше хлебушка,
Мерзнут мои зяблики.