Закрываешь глаза...

***
Закрываешь глаза и на ощупь
прикасаешься чутко к изломам
тёмных глянцевых листьев монстеры…
С суетой и тоской – много проще,
Но вот нежность… Пространство над домом
Птицей вписано в синюю сферу.

А сценарий всё тот же - всё просто:
пригласит тебя кто-то из бывших.
Память жгут очертания комнат…
Ты ответишь на пару вопросов:
«Что читаешь? О чём нынче пишешь?»,
вы обсудите общих знакомых.

Убежала? Спаслась? Путь обратно –
две латинских приставки, не боле,
не ослабят контраст светотени.
Только корень в словах одинаков:
анАЛЬГин – отрицание боли,
ностАЛЬГия – её возвращенье.

Благосклонна к ветрам непогода.
Тело – ёмкость, сосуд, оболочка;
и троллейбус везёт его к дому.
В центре города, жизни и года
ты опять не напишешь ни строчки.
А могла бы – не так… по-другому.

Нелинейность – судьба, а не свойство:
разведённых мостов не минуешь.
Где-то здесь ремонтируют маски…
В сонме смыслов, привычек и тостов
из возможных надежд выбрать ту лишь,
что созвучна несбыточной сказке.

Не опомнится память. Довольно!
Отвлекайся вниманием: дворник
соревнуется с ветром игриво.
Ты спокойна, спокойна, спокойна –
как сгоревшего дерева корни.
Ты умна, не права и красива.

И танцуя, играя, колдуя,
отвергаешь усталость под вечер,
но остаток свечи тает в пальцах…
Танцовщица, актриса, ведунья,
обнимая кого-то за плечи,
слышишь только мелодию вальса.

Над резным силуэтом монстеры
упражняются дерзкие тени;
по ковру воздух ночи струится.
Не мгновенье, а целую эру,
в оболочке, а попросту – в теле,
бьётся сердце  не женщины – птицы.