Дразнилка 4 рождественское для Эклоги

рождественское
Татьяна Бориневич (эклога)
-----------------------------------------------------------

«Сколько шишек набито, посуды! А сколько оскомин!
От греха, что бессмертен, хоть числится в перечне смертных.
Позолоту цинизма содрав, как скелет насекомий,
Понимаешь, - публичная исповедь всё-таки мерзость.
Словно плащ распахнул извращенец на детской площадке,
Словно полем гордишься, в котором таланты посеял.
Да ещё каменеешь под взглядом толпы беспощадной,
И, за зеркало прячась, используешь метод Персея,
А пока они ищут тебя в оболочке зеркальной,
К остановке бежишь, где трамваи грохочут стаккато.
На замёрзшем стекле стаю белых ворон ощипали.
Поделом, - выбивались из строя Господних стандартов…
Впрочем, я о грехе. Не гордец, не завистник. Унылым
Ублажателем чрева бываю в запое недельном.
Гнев меняю на милость легко, будто шило на мыло.
Всё отдал бы, да только богатства,- лишь крестик нательный.
Ну, любил (эвфемизм) слишком многих. Никто и не спорит…»
Так он думал в трамвае. Не пьяный. И не по укурке.
И, прозрачную брешь продувая в морозном узоре,
Вдруг увидел - звезда. И почувствовал крылья под курткой.
 

Сколько падал лицом об асфальт сосчитать не возможно
Морда в шишках, окурках, осколках посуды, в листве.
Типуны облепили язык, и избитую рожу
Прикрываю в оправе стеклом выбираясь на свет.

На башке беспорядок, Горгона подохла б увидев.
И в одежде бардак, что не надо не к месту торчит.
Дети малые видя меня начинают вопить и
убегают, роняя игрушки трусы и ключи.

Я, печально, но факт, выбиваюсь из божьих стандартов,
Хоть и пью, но до белой горячки еще далеко.
Не гневлив, шила нет, проиграл даже мыло в азарте.
Не гордец, не дебил и живется мне, ох, нелегко.

Но в общественном транспорте часто бывает, зверею
Если дверью трамвая бывает зажата нога.
Я всем телом под курткой, не пив, не курив, злобно греюсь
Ощущая: Звездец! Как под шапкой полезли рога.