Она говорит, что мы были красивой парой...

Она говорит, что мы были красивой парой.
Я склонна кивнуть небрежно: вполне возможно.
А он молчит и меня не считает старой.
И мысль об этом светла и чуть-чуть тревожна.

А я восседаю на том же убогом стуле,
И стынет горячий чай в незнакомой чашке.
А жизнь за окном в переулке гудит, как улей,
И хочется все вернуть и встречаться чаще.

Здесь давняя радость глядит со стены картиной,
И пыльный дворик будит такие чувства...
И каждый угол, затянутый паутиной,
Тихонько шепчет о юности и искусстве.

Мне было двадцать, и жизнь не казалась серой,
И я была влюблена и почти невинна.
И было неважно, какой соблазниться верой,
Читать ли стихи или пить дорогие вина.

Молчать ли о том, что останется самым важным,
Расстаться на день, чтобы встретиться через годы,
Поверить чужим обетам, увы, бумажным,
Искать ли во мраке лучик былой свободы.

Он тоже помнит страсть не свершенной ночи.
Ему мой голос скажет гораздо больше,
Чем он имеет права и даже хочет.
Про март, про нежность, про отреченье в Польше.

А я боюсь вернуться к любви вчерашней,
А он боится услышать о том, что было.
И нам опять прикоснуться друг к другу страшно.
И я промолчу о том, как его любила.