Иисус христос

 ИИСУС ХРИСТОС
 (антиклерикальное)
 
 На Голгофе-горе необычный шум,
 Как на ярмарке в Брно – и не менее,
 Кто смеется. а я почему-то взгрустнул,
 Хоть сегодня – мое воскресение.
 
 Даже слов нет – такая вокруг благодать!
 Вид с горы!.. Вот что значит – природа.
 С высоты креста далеко видать...
 Подо мною – толпы народа.
 
 И откуда же столько их в будний-то день?
 Шум подняли с земли и до неба.
 Поглазеть мастера, а работать им лень,
 Знают – требовать зрелищ и хлеба.
 
 Зубоскалят одни, а другие молчат,
 И в душе, вероятно, жалеют –
 Ведь не всякий подобному зрелищу рад,
 Но все ждут, когда я околею.
 
 Распинали меня – там, где три креста,
 Распинали меня со проклятиями,
 А народ вокруг: "Ироды! Да за что ж Христа?
 Ишь, поганят святое распятие!"
 
 До сих пор не пойму: как сумели распять?
 Разве в религиозном пыле?
 Если ветер подует, то будет мотать –
 Неудачно меня тут прибили.
 
 А сорвусь как вдруг? – ненадежно ведь.
 Что ж теперь – уповать на случай?
 Я сказал, когда гвозди вогнали на треть:
 "Ну а, может, шурупами лучше?"
 
 Что, на базе их нет? Я могу погодить,
 Мне ведь это, сам знаешь, не к спеху.
 Ведь хорошее дело – а так опошлить,
 Превращая в простую потеху.
 
 Ведь шурупы надежнее – я говорил,
 Подставляю, мол, щеку я правую,
 Ну а он не послушался, и – гвозди вбил,
 Все, причем, до единого, ржавые.
 
 Эй, постой, говорю, молотком-то не бей –
 В приговоре-то как говорилось?
 Мол, распять его, и – никаких гвоздей!
 Что ж гвоздями, скажи-ка на милость?
 
 
 Вот теперь пропадать! Черт его побери! –
 Хоть не в глаз, а скользнуло по брови,
 Только чувствую я: у меня внутри
 Началось заражение крови.
 
 Знал бы дело такое – так сам бы прибил –
 Не за страх, а на совесть – ей-богу!
 Хоть отцовское дело давно позабыл,
 Но к ноге не пристукал бы ногу.
 
 Сразу видно: любители, навыка нет,
 Никакой тебе квалификации:
 Молотками лупили – что в белый свет:
 И по пальцам и между пальцами.
 
 Вот вишу на кресте я и час, и другой –
 Начинает нога затекать.
 До чего же обидно: не двинуть рукой,
 И симптомов не знать столбняка.
 
 Начиналось нормально: на гору залез,
 Батя там, дух святой, полбутылки...
 Для закуски и манна упала с небес...
 Чудо! Все почесали затылки...
 
 И – “по первой, дай бог не последняя!” –
 Если пьянствовать, так уж пьянствовать!
 Молвил бог-отец: “не минует сия!”
 И достал бутылку шампанского.
 
 Что тут пить на троих? Я уж вынул свою,
 Осушили ее – с божьей помощью.
 Батя плакаться стал, что места в раю
 Переполнены всякой сволочью.
 
 ...Уж пора уходить – я обнялся с отцом
 По последней простился и с духом.
 “Ну, – промолвили оба – держись молодцом
 И... да будет земля тебе пухом”.
 
 
 Для устойчивости я на всех четырех
 Вниз сошел – там честная компания:
 “Что, – кричат, – как увидел ты райский чертог,
 Так на нас теперь ноль внимания?
 
 Должен был доказать я, что это не так –
 Стариками пусть вспомнят столетними,
 Что стояла земля аж на трех китах:
 Накормил я их рыбами этими.
 
 Но обиделись на меня все равно –
 Чтобы век не видать мне воли –
 (Когда воду я превратил в вино)
 – Своего у нас нету, что ли?
 
 Хоть обиделись, но, далеко не тая,
 Расплескали обиду по берегу.
 Влезли в море потом и кричали: “Земля!”
 И кричали: "Вижу Америку!"
 
 Перепились все, что и сказать нельзя:
 По траве скакали, как кролики.
 Думал я: раз апостолы – значит, друзья,
 Оказалось – так, алкоголики.
 
 С пьяных глаз не поймут – где нога, где рука,
 Что не надо делать, что надо:
 Рядом свиньи паслись – так они с бережка
 Пошвыряли целое стадо.
 
 Чтоб за это потом не пришлось отвечать –
 Хоть никто не поймет ни бельмеса –
 Я решил – для себя – если спросят, сказать
 Что в свиней тех вселилися бесы.
 
 И промолвил Матфей, обожравшись гнилья:
 "Меня женщины больше не радуют!"
 На передние встав, удивлялся Илья:
 "Как на двух люди ходят, не падают"
 
 
 А я в море влез и пошел шагать –
 Стало мне оно по колено.
 Ну а что было делать – ведь не на чем спать,
 Хоть принес с того берега сена.
 
 Дальше смутно все... Говорю, как есть –
 Время шло, необычно длинное,
 Хоть смотай его, да и на гвоздь повесь.
 Может, было что с Магдалиною?..
 
 Поутру все, как трупы, вповалку лежат
 И на ноги подняться нет сил...
 Я рассолом всех напоил подряд
 И, конечно же, воскресил.
 
 Я никак не пойму: так за что же меня?
 После пьянки – балда я балдою.
 Пил со всеми как будто, кого-то кляня,
 И подрался потом с Иудою.
 
 Значит, он и донес. Что ж, прощу, ничего –
 Не испортит он мне обедни:
 Раньше б я протрезвел – сам бы выдал его,
 Ведь тридцатка – все-таки деньги.
 
 А потом на суде так стоял вопрос,
 Что решен он был в пять минут:
 “Ну поскольку и есть ты Исус Христос,
 То тебя непременно распнут.”
 
 Как распять, да за что?! Да креста на вас нет!
 Ну конечно же – нет креста.
 На меня вот нашелся – и знает весь свет
 Как распяли на нем Христа.
 
 Приговор составлял явный гад – чтоб его
 Да святой водой намочило!
 Стал спасать меня Понтий Пилат – что с того?
 Руки вымыл – наверно, без мыла.
 
 Ну, Пилат – бог уж с ним
 (Много ль с Рима возьмешь?)
 Но общественность наша где делась?
 Не стоял на учете я, не был судим –
 Или тоже с римлянами спелась?
 
 На других посмотреть – так почище шалят,
 А глядишь – и взяты на поруки.
 Может быть, потому, что сам черт мне не брат,
 Принимать мне приходится муки?
 
 Объяснять не хотят – ни к чему голосить? –
 Понимать не желают, хоть тресну.
 Но чего вы возились? – хотел бы спросить –
 Все равно ведь я завтра воскресну.