сердцепс

В апогее множительный процесс.
Дельту, бицепсы, трицепсы, прочий «цепс» -
Все качают для течности пущей баб.
Как ни жаль, но, известно, я мясом слаб,
Да и костью, и прочею требухой.
Общей массой я точно как сук сухой.
Мне не стать очумелым перцем.
Но я крут - я качаю сердце.

Кровяной кулак апперкот в ребро,
Содрогая ливерное нутро,
Бурой крови качает цикличный ток
И скрипят сосуды: крик-крак, крик-крок.
Завязались вены тугим узлом.
Я готовлюсь не к битве добра со злом,
Не к походу за принца крови –
Я готовлюсь к большой любови.

За чернильницей моря в чужой стране
Ты поведаешь сон, стало быть, не мне.
И с ногами усядешься на диван
На манер киношно жеманных дам,
Чья молитва жаркая - хруст купюр.
Файв о клок прервется на маникюр.
Одинокая и чужая,
Раздраженно с себя срезая

Кутикулу до кровяной росы,
Ты смотришь искоса на часы,
Остановившиеся тогда,
Когда на кухне была вода
Святых источников. Чревом труб
Текла в разомкнутый нолик губ
В трещинках вечной жажды -
Я их целовал однажды.

Тогда мы были куда смелей
В наивной преданности своей
Друг другу. До первых больших ошибок
Нам было, как маленькой стайке рыбок
От самого западного угла
Моря до ост побережья. Мгла
Глаз твоих черно-синих
Била, как числа синус.

Теперь вспоминаю твое пальто.
Оно, пожалуй, уже не то,
Сносилось в дыры, сошло на нет,
Наверняка потеряло цвет
И стало пригодным, разве что, для
Подстилки под старого кобеля,
Щенком я его за наличку
Купил для тебя на «птичке».

Судьба разыграла крутой гамбит:
В вагоне, что до потолка набит
Телами в сырном своем амбре,
Рву из гитары под водку ре
Песни не спетой. Как ни крути,
Станет концом моего пути,
На карте невидная впрочем,
Едва населенная точка.

Фаллоподобный тебя унес
Авиалайнер. И старый пес
Лакая ласковый океан
Молится песьим своим богам
За радость греющего песка
Чужого пляжа. И что тоска
Незнающему тугие
Тиски твоей ностальгии?

Ты пришла сюда, я остался там,
Знатоком (шаман, гурам, гурман)
Смотреть на лапки, зашитой в лед
Лягушки, пялищейся из-под
Прозрачной корки. Ее глаза
Глядят не на, и не внутрь, а за 
Пределы обычной вещи.
И ветер наотмашь хлещет

Небритые щеки мои. А ты
Срезаешь диковинные цветы.
И каждый, подобием сонных мух,
Находимся мы на одном из двух
Полушарий
стеклянного колобка
Того, что к рождественской хвое рука
Приладит, праздности ради.
С покорностью старой ****и

Я оплавляюсь в чужих руках,
Пока, космически далека,
Ты прогибаешься под другим.
В календаре отмечаю зим
Галочки. Трусь о не твой живот
Обыкновенно цинично, чтоб
Ну, хоть чуть-чуть согреться.
Я тренирую сердце.