Меня раскололи, чтоб вынуть ядро

Меня раскололи, чтоб вынуть ядро —
Я спелым был грецким орехом.
Моя голова не вмещалась в ведро,
Смеялся ядреным я смехом.

Меня расколоть просто так не могли —
Ломались ломы и кувалды.
Алмазные сверла валялись в пыли,
Боялся единственно правды.

Она расшатала меня изнутри,
И, ужасом душу терзая,
Все пела и пела свое попурри
Веселым цветением мая.

И я раскололся — не выдержал сам —
Едва лишь ко мне прикоснулись,
Я думал: что есть во мне — людям отдам,
Вот только бы не ужаснулись.

А люди судили-рядили на вид,
По гладкой блестящей скорлупке.
И каждому выдали строгий лимит:
Не больше пол-ядрышка в сутки.

И вот подошел, подлетел этот день,
Я в их окруженьи обмякнул,
Вздохнув, раскололся — что пихтовый пень,
И от огорчения крякнул.

Тут жадными лапами голову мне
Взломали, ярясь в предвкушеньи…
Все мысли мои раньше были во тьме…
Свет хлынул — угасли стремленья.

И мысли ползли, извиваясь, из тьмы,
Пугая столпившихся рядом,
Бывают ли светлые в мире умы? —
Спросил, стекленея я взглядом.

Чтоб и не боялись, чтоб и не тряслись,
И прямо в глаза вам смотрели.
Чтоб к цели высокой они поднялись
И чтоб не застыли у цели.

А раньше и я о высотах мечтал,
Парил вместе с мыслью на пару.
Теперь мои мысли стекают в подвал,
Покинув раскрытую тару.

За шоком последовал яростный смех,
Обиженный, злой и сердитый:
"Мы думали, ты — очень вкусный орех,
Ты ж кислый, гнилой, ядовитый».