Песни любви

I
 
В молчании моем уже остыл
И обезлюдел шумный перекресток,
Остались только двое – я и ты.
Не зажигает ночь над нами звезды,
Еще горит над городом июнь,
И отыскать слова еще не поздно.
Клянусь, что я когда-нибудь спою,
Но тишина теперь мне слов дороже.
Войди в нее, как в комнату мою,
И там тебя уже не потревожит
Ни эта ночь, ни утро за окном.
Быть может, только шепот осторожный?
Цветет любовь в молчании моем.
 
II
 
Цветет любовь в молчании моем.
Ее дворцы, ее сады и башни
Плывут, пересекая окоем.
В глазах ее сверкает день вчерашний,
Похищенный у звонкой суеты,
Но та еще не знает о пропаже.
Рисует нежность тонкие черты
Касаньем, онемевшим от восторга.
Нет ни холста, ни красок – только ты.
Любовь моя, как трепетно, как долго
Мне суждено молчать... Прозрачно ал
Стал край небес у самого востока.
Весь мир мне показался слишком мал.
 
III
 
Весь мир мне показался слишком мал,
Ни разумом, ни сердцем не делимый,
Как первый миг в начале всех начал.
Какой покров утаивает имя,
Способное пролить хоть робкий свет
В безмолвие любви необъяснимой?
Потом уже ничто не даст ответ:
Закружит день пылинкой невесомой,
Застудит ночь росою на траве.
Родится мир, привычный и знакомый,
Из мириад сомнений и забот.
И лишь любовь иным его запомнит,
И тайна безымянной оживет.
 
IV
 
И тайна безымянной оживет,
И распрямится робко и неспешно,
Приподнимая звездный небосвод.
Когда бы власть свою узнала нежность,
Ей во Вселенной не было б преград
И страха перед пропастью кромешной.
Цветок ночей, твой пряный аромат
Иль горек будет слишком, или сладок,
Когда лучи рассвета обличат
Безумный миг... а ночь полна загадок,
И тайна, безымянная пока,
Лишь просит у сомнения пощады
В подлунном танце белого цветка.
 
V
 
В подлунном танце белого цветка
Воспоминанья наши разминулись,
И лишь руки касается рука.
Колдует ночь, загадочно прищурясь:
Мне чудится забытый с давних пор
Веселый детский смех и голос улиц.
Что видишь ты? Заоблачный простор
И брызги нестираемого света
На зеркале безмолвия озер?
Колдует ночь. Над берегами Леты
Плывет покой, туманами клубясь.
Мы – лепестки, нахлынув незаметно
Видения разъединяют нас.
 
VI
 
Видения разъединяют нас,
Нагромождая города и годы,
Мерцая в глубине закрытых глаз.
Проснись, душа! От этой несвободы
Так долго мы бежали наяву.
Не исчезай в забвении холодном.
Воскресни и промолви: я живу!
И даже этим будет миг бесценен,
Чтоб за него благословить судьбу.
Проснись, душа! В случайной перемене
Найди разгадку юности твоей
Как путь из лабиринта сновидений,
Из плена набегающих теней.
 
VII
 
Из плена набегающих теней
Мы вырвемся, не так уж это больно.
Друг друга потерять еще больней.
Твой взгляд уносят призрачные волны
Куда-то прочь, все дальше от меня,
Но вот ты улыбаешься невольно...
И вновь играют отблески огня
В твоих глазах, и я безмерно счастлив
Тебя у наваждения отнять.
Обняв друг друга, можно без боязни
Прощаться с ночью, глядя из окна
На пробужденье города. Но разве
Последний раз нам встреча суждена?
 
VIII
 
Последний раз нам встреча суждена
Не раньше, чем в мелеющем тумане
Под утро затаится тишина,
И упадет листок чужой герани
В том доме, где порою дотемна
Мелькали тени робких обещаний.
Не раньше, чем опять придет весна,
И в яркой череде воспоминаний
Не хватит неприметного звена.
Быть может, этот день и не настанет?
И новый оборот веретена
Продолжит нить разлук и ожиданий,
Переплетая наши имена.
 
IX
 
Переплетая наши имена,
Надежду и отчаянье сплетая,
Алела ночь, но не ее вина,
Что облаков спасительная стая,
Не обернулась ласковым дождем,
И первый лист на землю облетает.
Мне снилось, я покинул милый дом,
И был с тобой, и проходили годы
Своим невозмутимым чередом:
Румянились закаты и восходы,
И белый день крутился колесом,
Не оставляя сердце без заботы,
Не ведая, что это – только сон.
 
X
 
Не ведая, что это – только сон,
Опять порхает бабочка над лугом,
И летний полдень негой утомлен.
У края небосклона полукругом
Теснятся грозовые облака,
Устав бежать по небу друг за другом.
И будто бесконечно далека
Пора покрытых инеем рассветов
И жалость пожелтевшего листка.
И бабочке из солнечного лета
Легко кружить среди медовых трав,
Приснившейся печали не изведав,
Несбывшейся надежды не узнав.
 
XI
 
Несбывшейся надежды не узнав
В улыбке на стекле, в случайном взгляде
И в пряном аромате, чей состав
Пронзительно знаком и непонятен,
Вернулось одиночество, забрав,
Но почему-то так и не растратив
Покой души. Все тише звон октав
За окнами, все больше ржавых пятен
На выцветшем наряде летних трав.
Минует август, и опять не хватит
Безоблачных ночей, чтоб наяву
Предугадать в осеннем звездопаде
Нежданную счастливую судьбу.
 
XII
 
Нежданную счастливую судьбу,
Ладонь мою разгладив, загадай мне,
Разбив покой, в котором я живу
Надеждами на новое свиданье,
И тайной, ускользающей во тьму,
И тенью сожаления о тайне.
Печаль поведай сердцу моему,
И осени моей предначертанье
Из рук твоих безропотно приму.
И золотом закружит ожиданье,
Пленяя неуменьем в поддавки
Играть с немногословными годами...
Знакомыми, как линии руки.
 
XIII
 
Знакомыми как линии руки
Бежали опустевшие дороги,
И только этот  вечер был другим:
Предчувствуя рождение тревоги,
Что, наскоро простившись у дверей,
Мы стали далеки и одиноки,
Хотел ли он казаться мне добрей,
Расцвечивая синие просторы
Гирляндами осенних фонарей?
Я возвращался вновь в уютный город,
К тем улицам, где я не раз бродил,
Чтобы согреть минувший день, который
В молчании моем уже остыл.
 
(2000)