Я и Она

"Ты и я"

Ночь. И снова окно с тишиной.
Напротив меня луна в облаках высоко.
Ты знаешь, что быть я должен с тобой,
Но вдруг оттолкнула меня так легко.

За что, почему ты решаешь так быстро?
Так медленно кровь потекла через сердце.
Я очень устал, я хотел отравиться,
Но лучше б не стало, и я не решился.

Ночь. И снова подъезд с чёрной дверью.
Внутри всё горят поминальные лампы.
Зашёл. Вызвал лифт. Курю. Вспоминаю,
Как мы повстречались в далёком сентябре.

Стоял тёплый день. Тихих улиц скрещенье
В наш век интернета было странно старо.
И ты - в этом платье, как образ священный,
Ступала-летела по листьям легко.

Я будто споткнулся, запнувшись о землю,
Воткнулся с размаху в невидимый столб.
Как - будто морозом обдало в Крещенье,
И глаз отвести никогда уж не смог.

Как медленно - важно ты шла величаво,
Небесной красой освящая Москву.
Душа моя в пятки мгновенно упала,
При мысли, что ближе к тебе подойду.

Ты мимо прошла, обдавая сандалом
(С тех пор этот запах любимым мне стал),
Не мог я остаться с сердечным ударом,
И вот за тобой я назад побежал.

Как быстро - банально я что-то сказал;
Ответила ты, разговор побежал,
Сказала мне адрес и свой телефон, -
Навек я запомню твой каменный дом.

А дальше? Всё было прекрасно, красиво.
Мы счастливы были и пили любовь.
Ничто не пугало, но жизнь обломила,
И рифмой здесь нужно вписать слово  - «кровь».

Как мерзко мне думать во времени прошлом
О том, чем мы жили и что берегли.
Как мартовским утром с капелью взбалмошной
Любовь и надежды от нас уплыли.

Я знаю, один я виновен в кончине
Того, что предвечно жить в нас бы должно.
Я всё потерял, каждый день, поминутно,
И горьким вдруг стало «Абрау-Дюрсо».

Вот лифта кабина взмывает наверх,
Молчу и зачем-то завидую ей…
Ты ездишь на лифте, так же как все,
И, кажется, с возрастом стала дурней.

Пытаюсь себя я так убедить,
И хоть ненамного, хотя бы чуть-чуть
Моё злое сердце к тебе остудить.
Охота кричать, но я промолчу.

Вот и дверь. Всё такая же краска.
И трещины знакомые на ней.
Я больше не могу бороться со сказкой,
Сегодня я пытаюсь стать наглей.
 
Как предательски медленно думаю,
Замороженным лбом бьюсь в стекло.
Призываю себя к благоразумию,
Но, как ясно белеет окно!

Всё понятно, ты дома, и медленно,
Поднимаю я руку к звонку.
Верещит сатанинское: "Кончено...",
Пистолет из пальто достаю.

Как медлителен шаг осторожный,
Как знакомо и больно идёшь.
Я готов и расчет непреложный,
Что теперь ты навеки уснешь.

Наконец-то замок повернулся.
Неуверенным голосом: "Кто?".
В первый раз я как будто проснулся,
И мне стало внезапно легко.

"Открывай, Эрендина из Маркеса.
Извини, что так поздно  я вновь».
Охладил пыл виска льдом из маркета,
Прикурил и зарезал любовь.