Я, казалось, давно уже помер

Я, казалось, давно уже помер
И привык к своему состоянью,
Потихонечку стал остывать.
Но зачем-то несут гальванометр,
Он рассчитан на ток постоянный
И кричат, что хотят оживлять.

Притащили Румкорфа катушку,
Генераторы Ван-де-Граафа,
Бронированные провода.
И одну электронную пушку,
Чуть поболее книжного шкафа,
Бочку с грифом "живая вода".

Нет, оставьте меня вы в покое –
Не смогу я назад возвратиться,
Это провод двужильный, не я!
Все равно я не двину рукою,
Даже если к АЭС подключиться,
Даже если укусит змея!

Я ведь стал уже холоднокровный,
Подражая зеркальному карпу,
С окружающей слился средой.
Не помогут теперь, безусловно,
Ни притирки мне и ни припарки,
Даже бочка с живою водой.

Но мне молча на грудь и на спину
Понаставили лейденских банок,
Посадили на вольтовый столб.
– Все равно я рукою не двину! –
Повторял в пустоту я упрямо,–
Краше лучше кладите уж в гроб!

Вижу – красная лампа мигнула,
Точно пьяница после получки,
Сразу дали две тысячи вольт!
И мне судорга руку стянула,
Пальцы сразу схватились за ручку,
Как ковбой – за спасительный "кольт".

И рука моя под напряженьем
Выводила неровные строки,
Над своей издеваясь судьбой.
Я – машина для стихосложенья,
Почему вы ко мне так жестоки?
Перестал быть самим я собой.

Не вставляйте в меня трансформатор!
Я хочу жить без электротока,
Я не робот пока – человек!
Мне не нужен ни ротор, ни статор,
Я хочу быть собою – и только –
Для того, чтоб прославить наш век.

Только чувствую, я превратился
В популярнейший электровеник,
Человеком я быть перестал.
Хотя пульс еще, кажется, бился,
Застывали мозги, несомненно,
Превращаясь в тяжелый металл.

И критическая эта масса,
Нарастая во мне постепенно,
Ослепительной вспыхнет звездой.
В ожидании звездного часа
Я любуюсь собой, откровенно
Глядя в бочку с живою водой.

Как бы ни было – все же я ожил:
Меня прошлого мне стало жалко –
Быть покойником нет больше сил!
Но кто в будущем жить мне поможет?
Мое сердце – ручная динамка:
Нужен кто-то, чтоб ручку крутил.