Восьмистишия

***
Вполне возможно - я еще вернусь.
Нерасторжим прекрасный наш союз.
Союз друзей, любовников, знакомых,
весенних птиц и летних насекомых.
По нам грустят настенные часы
и над камином тёплым изразцы.
Секунды стали медленней минут.
Осталось пальцы в осень окунуть.

А по ночам какой-то страшный зверь
стучится к нам, скрываясь от бессонниц.
Ты на щеколду закрываешь дверь.
Но ветер просто так не урезонить.
Он будет рваться в окна и душить
своею четко видимою дланью.
И мысли расползутся, как ужи,
и сон ускачет прочь пугливой ланью. 

Не называй меня, не называй.
Ведь в имени – не тайна, а обуза.
По капле в меня истину вливай.
У времени – вкус спелого арбуза.
У имени – вкус цитруса, вина
с кислинкою.  Одна и та же нота
звучит опять. И истина – одна.
Как бабочка над сумрачным болотом.

Годам моим не подводи черты.
Костяшки домино мне скажут «можно»
и «нужно». Не дари, прошу, цветы.
Их жертва нас пропитывает ложью.
Гостей моих взашей не выгоняй.
Ведь полночь – время ангелов и духов.
Их не увидеть нам при свете дня
и не услышать шелеста хоругвей.

Когда-нибудь в каком-нибудь раю.
Ошибка. «К» куда-то задевалась.
Там, где стрекозы вечные снуют,
где счастлив и Творец, и божьи твари.
Когда-нибудь мы выйдем на крыльцо
пропахшего пчелиным воском дома.
Помимо нас не будет в нем жильцов.
Не будет ничего, кроме парома,

который будет нас перевозить
на берег, нам в глаза смотрящий мирно.
И дождь тихонько будет моросить,
пока мы будем плыть в тумане тминном.
Нас будут ждать. Рай – место пылких встреч
и дружеских (уже навек) объятий.
И Богом нам подаренная речь
стихии одолеет, как заклятье.

Ну, а пока нам пожинать дано
посеянное нами на рассвете.
В бокале тихо плещется вино.
И во дворе играют чьи-то дети.
Вот туча, что похожа на кита
из пресловуто сложного романа.
Вот ялик под названием «Беда».
Добавь приставку. Сделаешь немало.

Вот листья остролицые спешат
зарыться в землю, участь перегноя
их ожидает. И дождей ушат
вдруг опрокинется на нас с тобою.
Воспримем это как благую весть.
Любое благо нынче очень редко.
И ветки будут нам шептать «мы есмь».
И многое еще прошепчут ветки.