Король глупцов дурак поэтов

Король глупцов, дурак поэтов.
ТЕБЕ
Сейчас подобен я травинке,
Что кирзачом к земле сгибают.
А я - дурак, раскрыл шерстинки,
За кирзу грубую хватаюсь.
Быть может для тебя любовь
Не стоит ватмана кусочка.
И что для мышки целый дом,
То для тебя всего лишь кочка.



Вот кубик - лучшая игрушка,
Он всех красивей и ровней.
А там внутри - так, безделушка,
Еще одна в коллекции твоей.



Войдешь красива и светла
И тут же спросишь: "Как дела?"
А я тебе отвечу так:
"Мои дела - они никак".



Пусть кучка праведников скучных
Дивится красотою сада.
А я готов с моей любимой
Терпеть любые муки ада.



Хорошо быть тряпочкой,
Лежать на дороге.
Кто проходит мимо -
Вытирайте ноги.



Богатая девочка ищет любовь.
У мальчиков многих волнуется кровь.
Она еще верит - придет это чувство.
Во всем знает толк, понимает искуcство.
Красива она, и умна, и богата.
Ну чем не невеста, скажите, ребята?
Но что бы полнее увидеть картину,
Сейчас покажу вам ее половину.
Ее половина все ночи не спит,
С засохшую килькой над водкой сидит.
Он любит ее, а она его нет.
И он никогда не раскроет секрет.
Над умною книжкой застыла она,
Вдруг видит: мальчишка упал из окна.
А он просто снова увидел ее,
И к ней он шагнул, вот дурак, ё-мое.
Дождь смоет с асфальта засохшую кровь.
Погибла еще одна в мире любовь.



На что надеюсь я - не знаю.
В душе надежду не убить.
Теперь я смутно понимаю -
Любить не то, любимым быть.



Как можно водку без закуски,
И как девчонку - без любви?



Фальшивый свет твой не заманит
Меня к тебе в болото лжи.
Как призрак жаворонка тянет
Песнь заунывную во ржи.
И на вопрос ответ я знаю
Куда теперь глядеть, идти.
На теплый свет меня все тянет,
На самый лучший на пути.



Король глупцов, дурак поэтов
Сейчас расскажет вам про это.
Любовь, что люди восхваляют,
Когда увидят вдалеке
И тут же грязью поливают
На беззащитную в песке.
Лежит и нечем ей прикрыться
От любопытства острых пик.
Уж лучше ей в песок зарыться
В награду передышки миг.
Когда в агонии кошмарной
Лежит, безропотно горя,
Все люди дружно понимают:
Убили мы, конечно, зря.
Но что поделать, жизнь такая -
Проблемы, насморк, геморрой.
Она, как снег, красиво тает
И возгорается порой.



Когда б господь и в ней зажег огонь
То я подставил ей свою ладонь.



Любовь слепа,
Но что же делать.



Ужасно тесно рифмам в голове,
Они хотят сюда, в тетрадку.
Когда же будет, блин, конец
Сему кошмарному припадку?



Не знаю, может быть хуже.
Где-то отец убил дочку
Быть может в висок пуля
В письме жизни поставит точку.



Мысли копошатся в голове
И зубами, словно острый ножик,
Мне воспоминанья о тебе
Душу изболевшуюся гложут.



Не люблю
Корчить
Рожи
По общественной рамке
Правительство дерет кожу
С помощью консервной банки
Сидишь, скотина, набившая побольше в мешки карманов,
Не думаешь ли ты, жиром заплывший, что ты весь народ обманешь?




ОБЩЕСТВО
Стадо
Трава
Жуют
Отрава
Вместе
Потом
Блюют



Я не могу тебе сказать
О кипятке бурлящей страсти.
Я не хотел бы добавлять к твоим
Еще свои напасти.



Зачем себе надежды строю,
Как замок хрупкий из песка.
Достал тебя своей любовью,
Хотя в душе моей тоска.



Я! Трижды преданный друзьями,
Не смог сломить свой гордый нрав.
Прозрение придет с годами.
Посмотрим, прав я иль не прав.



Быть может, это все не так,
Кто может с красотой твоей сравниться.
Но я лишь жалкий земляной червяк
С парящей гордо в небе птицей.



Мне тесно в банке трехлитровой школы,
Вонючей и немытой склянке.
А мысли у меня не новы
О стенки биться спозаранку.
Вы важно, жабрами дыша,
Как жирноглазые налимы
Не замечаете ерша
Своею важностью томимы.
Хвать пастью!
Сжался гад!
Потом зрачки ушли за веки!
Раскрылся острый гребень!
И в десны!
В нёбо!
В кость!
До крови!
БОЛЬНО!
Уж лучше, жабрами дыша,
Теперь обходят все ерша.



Я сегодня встану рано,
Наточу свою лопату
И пойду, пока туманы
Застилают всю поляну.
На поляне в час рассвета
Распустились ярко розы
Ароматом дня и лета
И гремят за лесом грозы.
Кучу бабочек красивых
Я спугну своей лопатой
И в земле жуков ленивых
Встормошу рукой проворной.
И легко земля поддастся
Под моей могучей силой.
Кто же может догадаться,
Что я рою здесь могилу.
Но не труп здесь хороню я
В гробу с кружевным тряпьем.
То, что я принес с собою,
Закопаю в ней живьем.
Вот готова яма эта,
Отложу свою лопату.
Я успею в час рассвета
Закопать что было надо.
Всуну руки я под ребра
И рвану со страшной силой.
С треском клетка распахнется
Перед вырытой могилой,
Кровь на землю хлынет сразу,
Но мне пофигу все это.
В сердце самое святое
Я тогда оттуда выну.
Вот она моя какая
Та, что сердце жгла так больно.
Закопаю щас тебя я,
Настрадался - и довольно.
Кину чистую на землю,
И лучи забьют из ямы.
Быстро я могилу сделал,
Ее быстро закопаю.
Замотаю я бинтами
Все разломанные ребра
И пойду домой, стоная,
Волоча с собой лопату.

На поляне очень скоро
Снова будут пахнуть розы,
И над проклятой могилой
Снова затрещат стрекозы.
Я сижу щас очень пьяный
Раны быстро заживают.
Вы послушайте совета,
Те, кого сейчас бросают.
Сделайте, как я все сделал,
Закопайте - и довольно
И потерпите немного
(честно - это очень больно).



Уж лучше мне в лицо холодный дым свободы,
Я от него как будто пьян,
Чем теплым воздухом дышать, в котором,
Витает ложь, сомненья и обман.



Вот черт, стихи лезут!
Как бред, без рифмы, без очереди.
Ломают строку - и все тут.
Башку мне совсем заморочили.
Ошибок орфографических
Вереница за ними тянется.
И самое интересное
Разум их не стесняется.
Любую обнял бы радостно,
Но романтики штык у горла.
Любовь - чувство горячее,
Скорей бы оно замерзло.



Вы когда-нибудь слышали,
Как судьба человека ломается?
Хрустом костей с сухожильями
Мышцами извивается.
Но от звука этого страшного
Лишь мне заложило уши.
Послушайте, я спою вам гимн
Человеческому малодушию.
Вот его, черт побери, выгоняют.
Приказ подписан!
Людьми, что в деканате сидят,
На радость очкастым крысам.
Девчонки себе хи-хи, ха-ха,
Сам виноват, придурок.
Я б красного в дом им пустил петуха,
Кинув случайно окурок.
Не все, конечно, забыли, ну что ж,
Хвала им и честь за это.
На улице забор из постных рож
Прикрыла частично газета.
Да здравствует грязная гнусная ложь!
Лучше, чем правда раздетая.
Любовь и надежда в крови,
Аж дрожь,
На вилы предательства вздетая.
Да здравствует ересь и всяческий блуд,
Всеми так вами любимый.
Пусть честность растопчет придурок и плут,
Пусть честный уйдет, зачем он нам тут,
Ложью и злостью гонимый.
Ура! Краснобайству и хвастовству!
Подлости, низости и воровству,
Но страшен не тот, кто злостно убил,
Нам его облик виден.
А тот, кто сидел и спокойно смотрел,
Как этот другого обидел.



Пришло время мне, дураку,
Злобу рифм на бумагу выплеснуть.
С ножом лжи в правом боку
Мыслью, как молния, выблеснуть.
Вот вы, барышня!
Не надо вертеться
То с одним, то с другим заманчиво.
Нельзя на всех стульях вам усидеться,
Знаете, это обманчиво.
Не надо плевать любви в лицо,
Оно от вас не укрыто,
Иначе я тихо заподлицо
Плесну яду в общественных мыслей корыто.




ОДА ХАБАРИКУ
Была белая, лежала в пачке
Себе, блин, спокойно.
Мужик ее выкурил в своей тачке,
Выплюнул - и довольно.
В лужу упал, мокро и грязь,
Теперь для людей он вонючая мразь.
Тускло его освещает фонарик,
Конечно же, я говорю про хабарик.
Иду, увидел - в луже лежит.
Взял его и в карман положил.
И никого не обидел.
Домой принес, положил, сушу
На горячей моей батарейке.
Хожу по комнате, то яблоко укушу,
А то кусочек сардельки.
Покушал, взял его за бока
Хабарик желтый и страшный.
Не надо меня осуждать пока
За поступок мой бесшабашный.
Неужели это так для мозгов натужно -
Важно быть кому-нибудь нужным!




ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ
Сидел я хмурый тихо,
Вокруг потемки лжи.
Вдруг правды луч в лицо мне,
Всю правду расскажи.
Вошел он она - бац! Красная,
Скажем так, картина прекрасная.
По лицу видно, жду и тоскую,
А мне говорила: люблю, целую.
Зачем мне мозги вправлять,
Меня это злит на х.., б….,
Любишь его, не надо врать,
А то я ругнусь опять.
Родишь ему маленького поганца,
v Чтоб вырос в мать
И стал людям в душу плевать.
Можно и от другого родить,
Будет в секте молитвами выть.
Будет в отца
Такой же правильный,
Скажем так, чувак респектабельный.
Не надо мне сахара взглядов твоих
И поцелуев конфеты.
Любовь - это чувство двоих, когда руки до неба вздеты.
От сахара этого может стошнить
И приторно мне, и не хочется жить.



А как же ты теперь один?
Отвечу я -
Изволь,
Один остался я, один, но хорошо не ноль!



На углу стою, курю
На пустынной улочке
И меняю хомячка
На четыре булочки.
Подходит барышня,
Чё такое, мне говорит,
От вас, говорю, ничего не скрою,
Вон хомячок у меня сидит.
Ничего так, пушистый,
Берет за ошёрок.
Эй, аккуратней, ей говорю,
Не надо тут наводить шорох.
В руки хорошие так отдаю,
А у вас, смотрю, трясутся.
Что случилось? Зачем? Когда?
Подходят еще две, стоят, смеются.
Ну, думаю, полная ерунда.
Надулась, как шарик,
В меня глазок пули.
В мире не видел страшнее рож,
Ну без истерик тебе дуля,
Не отдам его, ну и что ж,
Говорю первой, ну что, берете?
Нет! А что так? Уже есть.
А что, красивый, да нет, не очень,
Зато блестящая ровная шерсть.
Смотрю на вторую - все уши в дырах,
Железки сережек из них торчат.
Глаза злые, как у зверя,
Как у окрысившихся волчат.
Смотрю - пошли, закурил вторую,
Стою и думаю о своем.
Что это значит, люблю, целую,
Когда мы вместе уже не споем.
Вдруг очнулся, идет кто-то,
Оглянулся туда, где звук.
Может, возьмут его, идиота,
В ответ каблучков назойливый стук.
Подошла, смотрит, глаза не злые.
Ну, говорю, вот хомячок.
Мне говорит: иди отсюда,
Что ты стоишь здесь, как дурачок?



Кучку глупых стихов
Написал я рукой слабой.
Лжи ужас оков
Со злостью убил я бы.
Нескладность рифмы и муть
В башке моей копошатся.
Это такая жуть,
Что на счастье не стоит прельщаться.



Поруган я весь и растоптан,
Кляну себя на зло судьбе.
И в день рожденья, в праздник светлый
Желаю горя я тебе.
Все, кто любовь видел и знал,
Ну-ка дружно в ружья.
К лицемерию гимн петь не стал,
Я призываю к оружию.
Вы, умники с постными лицами,
От нас не прикроешься милицией.
Когда лицо поднимет один,
За ним другие подымут.
И мудрость седин,
Все, как один,
На пики безумия вскинут.



Раздавила ты любовь,
Не заметив, как жука.
Отряхнув с ботинка кровь,
Ты сказала мне - "пока".



Фальшивым оказался
Еще один маяк.
А я, глупец, попался,
Наивный я дурак.



Меня всего трясет, колбасит.
Внутри как ос с шмелями рой.
Весь мир все в черно-желтый красит
И сдохнуть хочется порой.
И сердце бьется в изможденьи,
Мочаля грудь мне изнутри.
Любовь в крови, душа в смятеньи.
А все мне плюнь и разотри.
Безумие в глазах сверкает,
В моей башке сплошной угар,
Смотри, как чувство угасает!
Любить во мне задохся дар.
А ей все пофиг - это так,
Один я мучаюсь, дурак.



Любовь прошла, свободен чердачок.
Безумие на время прекратилось.



Не стою взглядов я беспечных,
Нет силы злости на людей.
И хладность встречных-поперечных
Не понимаю, хоть убей.
И нет тепла, и нет покоя,
И только ветер в голове.
Ну и на фиг такие стихи?



Нет рифмы, просто пляшет слово,
С ума свихнулся карандаш.
А ты за все стихи, что снова,
И крысы дохлой мне не дашь!


Привет!
Привет!
Я ……… а ты?
Ну а меня Татьяной.
Ты где……..
Да…….. там!
Ну ты даешь!
Глядишь, как будто пьяный
И вроде бы обычный разговор,
Но на башку мою позор.



Как сбирают сено в стог,
Подвести хочу итог.
Всей моей довольно стремной
Жизни глупой и никчемной.
Уважения людей
Не заслужил я, хоть убей.
Любовь погасла, как заря.
Зря.
И все твердят мне - идиот,
Вот.
А на все мои стихи люди
Тьфу и хи-хи-хи.
Остается мне налить
Ванну с теплою водой.
Король глупцов, дурак поэтов,
Наверно, сдохнет молодой.
Найти подругу что вовек
Мне одному верна,
Она лежала на полу,
<А будет мне жена.
Подруга острая моя,
Остаток лучших дней,
Одной чертой перечеркнешь
И будешь ты моей.
Ты только быстро, без забот,
Две синих вены вскрой
И выйдет из башки моей
Ненужных мыслей рой.
И воду красит в алый цвет,
Но не смотри, меня здесь нет.
Я вроде обогрет и сыт,
Обыкновенный суицид.



Эх, за что мне все такое ненормальное, кривое,
Ты не прыгай вон из жил, ты все это заслужил!



Помойка, дождь и никотин,
Все для меня не ново,
И вечер нудный, я один,
Кто б знал, как мне хреново.
Любви осколки в дневнике,
Зачем в нее влюбился?
И капли крови на щеке -
Хреново я побрился.
А ведь никто не виноват,
Что мрак и дождь стеной,
И все кто дороги тебе
Стоят к тебе спиной.



Для глухих пою я песни,
Для слепых картины в ряд,
И с немыми разговоры,
И для всех ворота в ад.
Так красивы и легки,
Высоки и широки.
Как по жизни не плетешься,
Все равно не промахнешься.



Давай плюнем на весь этот мир,
Он ведь не нужен нам.
Свободно мы будем, как лебеди, плыть
По беспокойным волнам.
И если есть в тебе любовь,
Как нить она меж нами,
Парить мы будем в вышине
Над этими волнами.
Но выбор все же за тобой,
Мой приговор подписан.
Спуститься можешь ты в подвал,
Где жить одним лишь крысам.
Тепло светло в подвале том,
Ты там найдешь и стол, и дом.
И там спокойно, хорошо, волнений этих нет,
И каждый вечер на тебе большой и толстый плед.
А в вышине, где тьма и мрак,
Порой и дождь стеной.
Но если все же ты решишь,
То будешь там со мной.



Проснулся утром, вижу - лес,
Деревья шелестят,
И вместе с глубиной небес
Мне имя говорят.
Твое, что ветер просвистит
Скользя поверх ветвей,
Но листья палые шуршат,
Не будешь ты моей.
И если "нет" ответишь ты,
Умру как лес зимой,
Не будут в нем расти цветы,
Не пробудится ото сна он раннею весной.
И будет мертвым этот лес
До тех до самых пор,
Когда придет мой день и час,
Старуха старая с косой
Все пустит под топор.



В лодку сяду, погребу
В заводь у камней.
Сколько будет впереди
Самых светлых дней!
Белых лилий я нарву
Для своей любимой,
Рыба смотрит из воды
Рожицей сопливой.
Эх, на лодке хорошо утром прогуляться,
И, надеюсь, что не просто будет нам расстаться.
Я надеюсь, что она ждет меня и любит,
Встретит с радостью меня, взглядом приголубит.



Портрет без краски и холста, попробую создать,
Но настоящей красоты мне в нем не передать.
Мне краски дарит этот мир, а холст - моя душа,
Его прекрасней в мире нет, в нем красота, как лунный свет,
На лезвии ножа.
Для милых светлых глаз твоих подарит краски мне
Трава, что звучно шелестит в прозрачной тишине,
Еще добавлю небо в них и серый цвет камней,
А дальше краску где же брать? Подумаю о ней -
Зрачков прекрасных глубину никак не передать,
Возьму себе ночную мглу, из нор старинных глубину
Мне следует достать.
А цвет волос волшебен, но никто и не поймет,
Что в нем смешались в один час огонь, каштан и мед.
Для кожи милой я возьму из облака кусок,
Добавлю я к ее щекам малины свежий сок.
Для губ прелестных из зари мне краски надо брать,
И то всю свежесть, красоту никак не передать.
Для брови милой я возьму лишь радуги изгиб,
Ты видишь, как тебя люблю, наверно, я погиб.



Я только об одном прошу - не надо лгать,
И в тоже место, тот же нож в меня опять втыкать.



Одна ненужная деталь в моей больной душе:
То крепким становлюсь, как сталь, а то папье-маше.
Сказала девушка одна: так чувствуют не все,
Взошла кровавая луна, передо мной кошмар и тьма
Во всей своей красе.



Подарил тебе любовь, как красивую игрушку,
А глаза устали вновь видеть эту безделушку.
Наигралась и опять ищешь новое занятье,
Но не мне тебе пенять, что меняешь, словно платья,
Ты людей на новых, новых, не хреновых.
Ну не нравится пирог - взял и недоел,
Говорить со мной не хочешь - значит, надоел.



Милые барышни!
Оли, Клавы, Зины!
Выкинуть романтику в помойную корзину!
Все кивают дружно -
Сто пудово нужно!



Не нужен я стал миру,
Я миру не нужен стал,
Сломали души лиру,
Кто б знал как я устал!
Бороться со злом и лестью,
Себе я лгу в основном,
Ответит мне мир местью
И даст два на два мне дом.



Так уж повелось со времен мирозданья -
Любовь это не только свиданья,
Даже в древности - человек мил -
Взял и мамонта ему завалил.
Принес ей - гордись собой,
Все сыты, в душе покой.
Пока занятие не найдешь пристойное
Вряд ли подругу имеешь достойную.
И я не достоин любимой своей -
В кармане нет звона тяжелых рублей.



И если всю свою любовь я не сменю на быт,
Мне ужас одиночества грозит.



Мне жаль людей, что мерят все вещи по рублям,
Друг с другом лицемерят - я им руки не дам.
Скажет любой буквоед-книжник мне:
Это разве стихи?
Начнет - не стиля, ни размера,
Начнет считать мои грехи,
А я думаю - нафиг надо мишурой слов мозги вправлять,
Мне в них самое главное, чтоб любой мог их понять.
Век такой - забыли ямбы с хореями, гармонию слов и рифм,
Не нужны корабли с высокими реями, пылится гитары раздолбанный гриф.
Тут мысль взял - и в лоб, увернуться человек чтоб не смог.
Как от камня, от кирпича, что кинул со злости и сгоряча.
Некоторые так зачерствели, что и этим их не проймешь,
Для таких не то, что пулю, жалко для них даже в спину нож!



Хромая от давнишних ран, шел по вагону ветеран,
Он шел с протянутой рукой, с парализованной ногой.
Напротив рейвер-наркоман сидит, пердит, он сыт и пьян,
И не понять отродью сатаны: не выиграй мы той войны, у нас бы не было страны.



У нас тут одна,
Девушка, можно и так сказать.
С виду вроде прилежная,
Лекции пишет в тетрадь.
Башкой трясет, вроде смешно,
Передразнивает болезнь препода.
Уж так ее веселит,
Что дальше представить некуда,
Не понимает - сейчас молода
И симпатичная вроде,
Износится, пройдут года,
Пополнит стадо уродин.
И тогда ей, как по душе ножом,
Скрючившись, передразнит молодой пижон.



Важней тебе лишь тряпочки,
Как я на все гляжу.
И в этом много странного,
Поверьте, нахожу.
Когда ты любишь - все равно,
Во что и как одет.
А туфли - фантик и пальто -
Дешевый марафет.
Прости уж, милая, но тут у меня мыслишки,
Понимаю, когда врут, даже такому мальчишке.
Один человек есть, не будем пальцем тыкать,
Все на меня орут, заставляют ему выкать.
Так он так прилизан, опрятно одет,
Есть фантик пальто и весь марафет,
К семейной жизни готов вполне,
А меня, милая, оставь в г…е.



Ходил по лезвию ножа.
Спрыгнул вовремя, но на ежа.



НЕКРОФИЛЫ
Коммунизм умер, сдох как плохой человек,
За ним приходит некрофилов век,
Как краску сдирать с облупленных труб,
Так все имеют коммунизма труп!
Ведь воняет же, протух, сгнил,
Но если на труп влез ты, некрофил
Живой не могли, на труп бросаются,
Всем известно - мертвые не кусаются.



Дайте мне свободы!
А не ржавую, сытную клетку,
Где каждый вечер и день
Дают бесплатно котлетку!



Нас из одного железа отлили,
Но в разные ящики вдвинули!
Сколько б народу мы перебили,
Если б нас вместе в мир кинули!



Что ли наган к виску приставить?
Как мне себя работать заставить?



Где бы мне найти такую, как я, заблудшую душу,
Одному не выплыть, без корабля, не нащупать ногами сушу.
Ту, что разделит со мной чашу безумия с пеной,
Выпьет и растечется, как у меня, по венам.



Сижу, ночь.
Луна, солнца дочь,
На меня сверху глянула.
Любовь была, и вроде нет,
Совсем в темноту канула.
Зачем сидеть, стихи писать,
Когда застелена кровать,
Людям с нормальными нервами
Этого не понять.
А мои натянуты, вот-вот готовы лопнуть,
Они больше не выдержат, стоит в ладоши хлопнуть.
Никотин, чертов убийца, взял руками меня за горло,
Чтобы мое сердце с каждым стуком все больше мёрло.



Маршрутка, чихая и кашляя, людей наглоталась пыльных,
Мужиков, бабулек разных, девушек сексапильных.
Маршрутка, чихая и кашляя, по ночному катится городу,
Муравьев везет в муравейники,
Людей что в каждой коробке, новых скандалов затейники.



Бессильным взглядом горит мой взгляд,
И в этом сам я виноват.
Сейчас лучше сзади идти, чтоб пулю на себя принять,
Развелось немало любителей людям в спину стрелять.



Мы, как тараканы, бежим по улицам в свои коробки,
Нам тесно и душно, не то, что чукчам, у которых тайга о сопки.
Каждый в норку свою несет отравы кусочек,
Принесет, разломит на всю семью, покормит сына и дочек.
Пока радости нет в этих людских клетках
Из окон льется мягкий свет, прилип к промокшим веткам.



 

Здесь первые 72 стихотворения (до сотни не дотянул, обидно). Каждый из вас писал стихи, у кого-то это перерастает в болезнь, у кого-то нет. Я имею в виду, когда уже думать по-другому не может. Не говоря уже о чувствах, которые, если не выплеснешь на бумагу, рано или поздно сведут тебя с ума. Здесь они все, плохие и хорошие, удачные и нет. Стихи, они как дети, рождаются, а дальше все они живут своей жизнью. Странно все это, странно. Названия придумывать, как имена, можно, конечно, но их так много, а я один. Если пронумеровать, зона получится какая-то. Красивые дети или нет - а они твои, не отмажешься. Есть один плюс - стихи расположены в хронологическом порядке, что облегчает их восприятие.