Я помню первый день Армагедона

Я помню первый день Армагеддона,
Мы шли по росистой траве в молчанье,
И каждый думал об оставшихся дома –
Трусости , любви и отчаянье.
Рядом со мной, возглавляя шествие,
Шел грузный мужчина, он нес арбалет.
Он, как и все мы, узнал о Пришествии,
Прожив на земле не одну сотню лет.
И те кто восстал, услыхав Гавриила,
Не отличались от братьев живых,
Вот только одежда на них почти сгнила,
Но мы кое-как одели и их.
Я знал пару строк из молитвенной книги,
И их повторял как забытую мантру,
А шедшие рядом солдаты – мальчишки,
Молчали, как полагалось десанту.
И тот пацан, что шел за спиною,
Молитв не знал, но верил, похоже
Его АКМ для него как родной,
И ближе, наверное, собственной кожи.
Нас было…А кто его знает теперь?
Да и не в этом, собственно дело!
С тех пор как идем мы, немало людей
Пришли к нам душою и телом.
Сверху дождик на нас пополам с черным пеплом
Посыпался.  Стало труднее идти
Если и умирать – то уж явно не этом
Болоте, по грудь утопая в грязи.
Мой меч мою спину изрядно натер,
А рядом поляк с пулеметом,
Сказал, что неплохо бы было костер,
Да вот не получится с этим потопом.
Над нами звено истребителей «Ф»,
Ревом турбин перепонки терзая,
Рассыпалось в прах, как будто сгорев,
Ни нас ни Его не пугая.
Пузатый священник, со вздохом крестясь,
Сказал, что в неверии смерть,
Лишь в рукопашную и не боясь,
Мы сможет, конечно же, тьму одолеть.
И правда! Ни танки, ни, даже, ракеты
(попыток, конечно же, было немало),
Негодны для этой решающей битвы,
Хоть честно, их – то и не хватало.
Ну вот и равнина. На нас яркий свет
Обрушился. Тучи пропали.
А «оппоненты» - как оживший бред
Скопилась вся тьма!
Но едва ли, все видели то что успели узреть.
Что было потом?
Каждый поднял свой крест,
В виде меча, топора иль секиры
Крики боли и лязг, грохот, треск
Запах крови и запах могилы.
Ринулись в бой, быстро распределяясь.
И как ни странно – каждый знал свое место,
Мы наступали на Ад не боясь.
А тьма – та плева на всех, как известно!
Чем ближе, тем четче образ врага
Оживший кошмар виде тысячи тварей,
Клыки и огонь, чешуя и рога,
И ярость, которой еще не видали.
Их много и воздухе и на земле,
И кажется, что несть числа им!
И если б не ангелы – тут быть беде,
Как вовремя! Если б вы знали!
Ряды  поредевшие ближе сошлись
И в воздухе и на земле
И кровь человечья с небесной слились
На этой великой войне.
Волынка шотландская где – то в дали,
Вдруг марш боевой заиграла,
На латыни запели «Мария, храни»
И «Ура» рядом вдруг зазвучало.
Краем глаза я все же увидеть успел.
Как безусый пацан  с автоматом,
Стреляя на вскидку, сбивая прицел,
Ругал простым русским матом.
И вновь все смешалось. Ряды на ряды.
И в сотый раз кровь пролилась.
И кто-то пал первым веленьем судьбы,
А кто-то остался борясь.
Я дрался, вонзая  клинок глубоко,
Рубя наступал, отступал защищаясь,
А рядом тела разрывая легко,
В тыл нечисть идет прорываясь.
И как бы сложилось, кто знает тогда,
Нас было мало, а тьма наступает.
Но вот кто – то крикнул – «Держись! Ин шала!»
Подмога в лице мусульман выручает.
Я долго потом размышлял «Почему?»,
Но друг – мой спаситель – араб просветил,
Что глупо вести войну одному.
К тому же Господь – он един!
Закончилось все, так же как началось.
И всех развели.
Нас в лесок. Этих в Ад.
Но странность одну мы заметить могли –
Поле битвы, без павших солдат!
Кое – как подползли до костров,
Что светили как маяки.
И что-то поели, во тьме и без слов,
Вот только заснуть не смогли.
Звезды гаснут. Наверно, пора!
И беседуя тихо с арабом,
Я решил что оставлю стихи у костра.
Допишу, как разделаюсь с Адом…