Цикл

(Шульгин). Подборка.

Цикл "Ночь"

1. Ночь
Небосклонная синь всё темнее и глубже,
Звёзд далёкие россыпи ярче горят -
Мир земной всё во мгле неприглядней, всё уже,
Всё сильней небеса широтою манят...

Словно я был всегда от рожденья крылатый,
Словно ты на крылах прилетала ко мне -
Так уносимся прочь, синевою объяты,
Так несёмся сквозь ночь, растворяясь во тьме.

Ветер, звёзды и высь, что манит глубиною,
Ты и я в синеве, бесконечность, покой...
Только ты, только я - только мы над землёю
Средь безлунной ночи скрыты лёгкою тьмой...

Проходя все пути, всё, что горько, что свято,
Окунаемся вновь в светлозвёздную тишь -
Просто я был всегда от рожденья крылатый,
Просто время летать: ветер, ночь... Полетишь?
(21.3.02)

2. * * *
Сколько в мире путей, сколько в мире дорог,
Сколько тропок прямых и исхоженных,
Но наш путь в этот час в поднебесье пролёг -
Нам других в этот час не положено.

В эту звёздную ночь мы бредём в небесах,
И, мечтою своей увлечённые,
В поднебесье парим на волшебных крылах,
От низинных путей отречённые...
(11.4.02)

3. * * *
Мрачные, грозные
Ночи беззвёздные,
Душными сводами тучи висят,
Выси морозные
Стынут, и слёзные
Дымкой печали туманы парят;
Где-то над долами
Ветрами скорыми
Лихо уносит на лёгкости крыл
Что-то холодное,
Горькое, скорбное,
Сумрак объял и покоем укрыл -
В ласковой нежности,
В тёмной безбрежности
Всё утонуло - покой, тишина,
Сумрачно прочатся
Грусть, одиночество,
Сумерки грозней, мрачней вышина -
В тяжком томлении,
В мрачном волнении
Счастье, беспечность, чудная мечта,
Сон, вдохновение -
Ныне - забвение,
Грустно и горестно... и нет тебя...
(3-5.4.02)

4. * * *
И снова высь, и снова звёзды,
И снова лунный путь - вперёд!
Так птицы, начиная лёт,
Родные оставляют гнёзда,
Так безоглядной чередой
Последний клин в дали чужой
Во мгле печально исчезает,
Так милый оставляют брег
И продолжают скорый бег,
Так я низины покидаю...
(29.3.02)

5. * * *
Расставались с тобой на рассвете,
Скоро таяли в неге лучей,
Дети грёз, ясных сумерек дети,
Дети сказочных звёздных ночей,

И терялись в рождении утра,
В ожиданье дневной суеты,
И теряли надежду, и смутно
Все порывы, мечтанья, всё сны

Исчезали - и сны, и мечтанья
В умирающем мраке слились
И растаяли - смертным прощаньем
Загорелась глубокая высь;

Вновь заветную лёгкость теряли -
Вновь теряли своё бытиё -
Дети звёздной безоблачной дали,
Забывали рожденье своё...

Снова высь, и, по давней примете,
По печальному зову лучей,
Расстаёмся с тобой на рассвете
В погибающей тени ночей...
(8.4.02)


Костёр
Догорит и растает над чернью углей,
Станет лишь трепыханьем невидимым, тленьем,
Только будет алеть неизбывным томленья,
Тяготящею памятью прежних огней.

Прежний трепетный танец теней,
Искр игриво-лихое движенье
Будут лёгкостью стынуть своей
В переливчатом тленье углей,
Будут тающим стынут волненьем.

И опять в холодеющей тьме
Будет пламень былой вспоминаться,
Будет грезиться свет в черноте,
И всё будут в глухой пустоте
Очертанья родные казаться.

И в объятьях хладеющей тьмы,
В погибающих отсветах тленья
Вскоре тихо растают черты,
И исчезнут и сны, и мечты,
И далёкий позыв возрожденья...

Новый пламень зажечь! Да возможно ль опять
На уже догоревшем однажды кострище
Не из тех же углей распалять пепелище
И не ту ж обжигать перетлевшую стать...
(11.6.02)


* * *
Сколько вечности скрыто в мгновении,
Нераскрытых, непознанных черт,
Бесконечных порывов волнения,
Сколько цепями скованных лет
В нём далёкой сошлись вереницею,
Неразрывною нитью причин;
Сколько вечности сгинет зарницею,
Сколько станет томленьем седин…
(4.12.01 13.4.02)


Aeternitas
Рукописи не горят...
М. Булгаков
Смелее будь, чернильниц жало!
Подобно острию кинжала
Легко и вольно проводи,
По белой пробегая глади -
В печали, в сказочной отраде
Жги слов заветные огни,
Своим стремительным движеньем
Неси в порыве вдохновенья
И чувств, и дум поток лихой,
Легко, строкою за строкой,
Беги... Над белыми листами
Волшебно-лёгкими словами
Напевы вечные звенят,
Несутся звонко в высь, летят
Кружат игривой чередою,
Беспечно манят за собою...
В них всё: мгновения отрад,
В них веянья печали нежной,
Да проблески мечты безбрежной,
В них дум стремительный полёт,
Любви священные заветы,
Движенье судеб в вихрях света,
И явь, и сон, и жизни ход,
Порыв заветный вдохновенья
И лёгкое надежды рвенье...
Всё в них; кружатся вихрем слов,
Над гладью шепчутся листов.

Своим волшебно-лёгким пеньем
Зовут с собой, к себе манят -
В душе пленительно звенят,
То пылом дивным вдохновенья
Сойдут - суровые умы
Очарованьем пленены,
Напевы, разгулявшись в волю,
То счастье трепетно несут,
То дух свобод, то строгий суд,
То окатят порывом горя, -
Пленят сердца... За звуком звук -
Звенят легко напевы - вдруг
Стихают...
Глуше... Тише... Тише...
Исчезли... Уж совсем неслышны...
Листы охвачены огнём!
Напевы дерзкие пылают -
Сгорают...
Тают...
Тают...
Тают...
Повержены - всё в прах - там, в нём
Властители сердец беспечных,
Слова напевов бесконечных -
Всё в прахе... всё - лишь лёгкий сон...

Он всё стоял... Играло пламя,
Плясало - от строки к строке
Всё скоро таяло в огне -
Он всё стоял, на огнь взирая.
Сжёг. Всё. Как сон - прошло, как сон -
Погибло. Смерть сползла огнём...

А где-то - уж не здесь - несмело
Шептались будто бы напевы...
Всё тот же - из мечтаний звон,
Всё та же кажется беспечность...
Напевы вновь летали - Вечность -
Их шепчут ветры...
(13-14.3.02)



В лёгкости искусства
(осенняя история)
Падут сомневающиеся…
Торжество - верным.
I
Стихает гомон городской.
Уж день последними лучами
Погас тоскливо за домами,
Уже безмолвной темнотой
Земля укрыта; улиц шумных
Уж не узнать во мгле ночной,
Уже везде царит покой,
Затишье сумерек безлунных.
На город тихо пала ночь:
Бегут последние минуты,
Когда царят заботы, смута,
Идут им вслед тревоги прочь -
Власть приняла Царица Дрёма, -
Отныне дух смирён истомой,
Отныне наступает сон,
Чудесный, сказочный - вот он:
При нём повсюду гаснут окна,
Во мгле скрываются дома -
Всё поглотила темнота,
И фонари в ней тусклы, блёклы, -
Причудлив жёлтый полумрак -
Всё необычно, странно так…

II
Затишье… Будто всё уснуло,
Во тьме исчезло, утонуло;
Полуночный чудесен град:
Кружатся листьев хороводы,
Теней волшебный маскарад,
В реке игриво плещут воды,
И мрак, как лёгкий, лёгкий чад,
Окутывает скверы, зданья -
Всё будто сказка, всё - мечтанья,
Мир беззаботный, мир отрад.
               
Но время кратко описанью,
Ведь настаёт заветный час
С героем познакомить вас.
Мои мечты, мои сказанья -
Отрады духа моего -
Здесь всё, увы, лишь для него,
Одним подчинено канонам…
Он, мой герой, - лихой юнец;
Он дерзок, груб - зато творец:
Друг муз, любимец Аполлона,
Палитры мастер и кистей.
Он в этот час своих снастей
В истоме сладостной не бросил,
Не стал овладевать им сон, -
Он вдохновеньем окрылён,
Его к высотам музы взносят,
Туда, где святостью имён

Творцов былых ещё всё дышит,
Где воцарилась лёгкость нег, -
Там он и свой находит брег, -
В палитру кисти, вздох и пишет,
И кисть, как верное перо,
Ведёт свободно и легко, -
Игрою радостною цвета,
Оттенками теней и света
Выводит милые черты;
Былые грёзы и мечты,
Былая боль, былые чувства -
Всё по движению пера
На гладь белесую холста
Ложится в лёгкости искусства.
Творит… Пресветлою мечтой
Исполнен образ неземной,
Является на белой глади.
Бегут в пленительной отраде
Мгновенья… Холст не мертв, не пуст,
Неся в себе всю лёгкость чувств,
На нём в нетленности прекрасной -
Неповторимые черты
Невыразимо дивной, ясной,
Неповторимой красоты:
С него блистает Вдохновенье.
В сей тихий час своё творенье
Донёс непризнанный творец -
Донёс в сует мирских теченье
Шедевр из лучших, свой венец.

III
А всюду темнота ночная,
Везде уже покой; чудная
Царица Дрёма клонит в сон,
Уж ей герой наш подчинён,
Забвенно грезит, - кисти, краски
В укромном сложены углу;
Уж всё здесь сладостному сну
Подчинено: его здесь сказки
В умах царят, волнуют дух;
И здесь заботы свет потух,
Во всём беспечность, всюду лёгкость,
Во всяком действии неловкость…
Не стоило бы ждать невзгод,
Когда б не Ночи Демон мрачный.
Темнеет крыльев стан призрачный,
Холодной бездны взгляд - вот-вот,
Плывёт неспешно над домами,
Под сединами-облаками
Средь царства мглистой темноты;
Хранитель ревностный ночи,
Как будто он всё что-то ищет
В тиши ночной - он грозно рыщет,
Кружит тревожно над Москвой
С непобедимою тоской.

Он прежде, было, рвался к свету,
Стремился к солнцу, в синь небес,
Любил веселье, радость лета…
С тех пор добра задор исчез.
Нельзя, увы, ему стремиться
К светилу, ни к высотам птицы -
Бедняга грозен стал и зол;
Шли годы… Жуткими делами,
Своими страхами и снами
Он многих уж с ума извёл.
Чуть ночь в права свои вступает,
Он тут как тут, кружит, летает,
Заметит свет в каком окне -
К нему тотчас же он стремится,
Тревожит тех, кому не спится,
Когда уснут же, им во сне
Былому счастию, мечте
Приносит разочарованье,
Громит кругом всё, а потом -
Уж на карнизе за окном
И снова пустится в исканья.

IV
Беспечно дремлет наш герой,
Но поздно, поздно Грёзу встретил:
Его уж Демон на примете
Держал. Своею чередой
В уме творца роились мысли -
Всё о картинах, да о смысле
Творений дивных и искусств;
Игра волнующая чувств
Вертела дивными мечтами, -
Беспечные шли сны за снами,
И вдруг… как будто тихий гром
Прорвался вестником ненастья, -
Всё, что являло прежде счастье,
Вдруг показалось ложью, злом;
И все раздумия, все чувства,
И все творения искусства -
Всё зря, казалось всё пустым,
Чрезмерно глупым и простым,
Ненужным никому на свете;
Где Вдохновенье, Музы, где те
Творцов священные брега?
Как будто их он никогда
Не знал, а все его мечтанья,
Творения, переживанья,
Палитры, кисти - лишь вода,
Которую всё лить возможно
И, проливая, думать ложно
О том, что это - высший дар.
В душе творца хладеет жар,
Одной он мыслью ныне полон:
"Творец ли я по всем канонам?"
Безумен стал лихой юнец,
На грани гибели творец.

V
Раздольно разгулявшись, Демон,
Едва донёс свой грозный сон,
Смог вдоволь насладиться делом:
Побиты лампы, писчий стол
Залит чернилами и краской,
Холсты - на пол, громит всё; вдруг
Среди всего печальный дух
Заметил образ дивно ясный,
Застыл пред ним на краткий миг -
То был лик светлый Вдохновенья;
Вдруг наступило пробужденье
Пресветлых чувств. Вдруг Демон сник,
Престал громить, тревожить, злиться,
Последний взгляд на образ - прочь!
Уже обратно мчится в ночь,
В тоске безвыходной кружится.

Несчастный! Сможет ли теперь,
Как прежде, ночи мрак покойный
Оберегать, в полёте стройном
Тревожить сны, схранит ли тень?
Обжегшись чувством и мечтою,
Останется ль ещё собою,
Уже нарушив правил ряд -
Всё точно, как семь лет назад,
Когда бедняга к свету рвался.
К чему в нём, грозном, загорался
Огонь душевных чувств, добра?
Ведь Чёрный Демон - демон зла!
А он порой к мечте стремился,
Когда она его звала,
И много раз в заре губился,
С тенями тая на свету, -
Сумеет ли он ту границу
Пресечь хоть ныне и пробиться
За чувства, за свою мечту?

VI
И он сумел… На город спящий
Уж утро шумное ползло, -
Уж первый луч, в реке искрящий,
Бежал по крышам, - уж зажгло
Безумьем день осенний солнце,
Уже проснулось всё в оконцах -
Полночный Демон видел всё,
И был наказан: вновь его
В свету сжигало и губило,
Но он стерпел, не мчал назад
За ночью, где покойней б было;
Он жаждал дня. Под ним Арбат
Уже лениво просыпался,
Толпою шумной наполнялся;
День начинал безумный бег,
Исполненный тревог и нег,
Забот и ветреных мечтаний,
И счастий лёгких и страданий,
Пустых затей и важных дел -
Всего, что Демон между тем
Мог наблюдать с покатой крыши
Засев в какой-то скрытой нише.

Он видел всех, он видел всё:
Арбат уже бурлил рекою,
Спешил стремниной городскою;
Дух жаждал только одного:
Хотя б на миг лик Вдохновенья
Застать в безумии теченья,
Но не являлось ничего;
Уж полдень близко - гонит время,
Уж тяжко ожиданий бремя,
Томит невыносимо. Всё.
Мечты развеяны, как пепел,
Помчался Демон, словно ветер,
Меж сказочных особняков
Развеивая дух гульбивый,
И скрылся, мрачный и тоскливый,
В тиши Арбатских тупиков.

Арбат… О, вечности проулки,
Где милы встречи и прогулки,
Где томная жива Москва…
Арбат - мечты моей страна,
Где каждый день и каждый вечер -
Гадалки, музыка, где вечен
Искусства дух - то царство муз,
Где глаз порадуют картины,
Где жизнь неспешная лениво
Идёт, где дел безвестен груз.
Арбат… О, царство Вдохновенья!
Как много раз в твоём теченье
Любили долго пропадать!
Теперь твой дух во мне и стать.

VII
"Творец я или раб искусства?
Переполняют душу чувства,
И ум, мой вольный гордый ум
Рождает столько тяжких дум!
Который день уж ночь сменяет -
Что он несёт, чем наполняет
Талмуды древние судьбы?
Что в них за правда? Ложны ль сны?
Промчались грозной чередою -
В них скрыта истина, иль нет?
Быть может, это всё - лишь бред?

Нельзя шутить своей мечтою,
Ей слишком многое вверять,
Ведь бесконечных страхов рать
Всегда сильна и наготове.
Чуть ошибёшься, сразу тут -
В раздумиях, во сне придут,
Закрепятся в душе и в крови.

Творец ли я, или гордец?
Кто дал мне право на венец?
Ведь я искусств лишь раб презренный, -
Забудутся творенья тленны,
Я проклят ныне и всегда!
Бездарность! Ты моим пороком
Являешься -- каким же роком
Я не признал тебя тогда?!
Заблудшим где искать совета?
Должно быть, у великих света?.."

Так думал юный наш герой;
Уже давно забыв покой,
В бреду сознания метался.
Творец, очнись же! Но всё зря…
Пришла вечерняя заря,
И грозным снам герой отдался.

VIII
Уж утро мчало новый день.
В лучах искрящих тая, тень
К местам укромным отползала.
Герой прежил и ночь, и сон,
Но прежней думой полон он -
Острей кавказского кинжала,
Она пронзала вольный дух.
В тоске томительной потух
Огонь мечтаний. Дум тревожных
Забыть не может наш герой;
Их беспокойною игрой
Томится в размышленьях ложных.
Так он мучительно решал
Отправиться на Крымский вал.

Была дождливая погода,
Всё было мрачно, всё - тоска…
На Крымском шумная толпа
Всё напирала у порога.
В толпе томился наш герой…

Вот, наконец, он, сам не свой,
Вошёл - наверх - по коридорам,
Сквозь тишину, сквозь вздорный гомон -
Пришёл, и вот, теперь он здесь
В безумном трепете, бездвижен, -
Застыл окаменело весь, -
Известный мастер ближе, ближе
Подходит к славному творцу,
Как старец к дерзкому юнцу.

Безмолвен… Взял холсты… Творенья
Героя нашего ему
Понравились, и потому
В душе явил он восхищенье -
Но лишь в душе: суровый лик
Его был строг - творец поник,
Отдался роковым сомненьям…

Художник, признанный толпой,
Упорством воскормивший славу,
Познавший блага и отраву
Признанья общего, порой
Был недоволен он собой.
Чтоб убедить себя, картины
Без Вдохновения писал:
Они и наполняли зал,
Не привлекая взор ленивый.
(Их зритель мимо проходил,
В них ничего не находил.)
Обычный раб своих сомнений,
Не верил он в открытость мнений -
Тем тяжелее он страдал
И тем бесчувственней писал.

До безучастного ответа
Герой стоял понур - потом
Поднял глаза - как будто льдом
Они блестели, грозным светом
Горели. Прочь герой мчит, вон!
Уж в гневе проклят Аполлон,
Уж краски прокляты, творенья,
Сомненья давит душу груз,
Отрёкся уж от дружбы муз,
Уже прочь мчится Вдохновенье…
Герой спешит назад, домой,
Безумный, страшный, сам не свой…

IX
Москва! Извечная столица!
В архитектуре площадей
Времён минувших вереница
Застыла в томности твоей.
Твоих каналов-улиц гомон,
Клокочущий, лихой поток,
Влечёт как прежде. Славен рок
Любви к тебе - мой дух им полон,
Охвачен им мой вольный ум -
Тот верный рок под сенью лун
Порой свести готов к безумью.
Сколь славен тот, кто каждый час
Безумию любви отдаст!
Я близок к ним в своём раздумье:
Пред очами сейчас она -
Моя краса, моя Москва!

Тогда стояла непогода,
Весь мрачный день - дожди, дожди,
И неба ясного не жди -
Томила грустная природа.
Как только вышел наш герой,
Известный мастер удручённо,
Тревожных дум пустой игрой
Охваченный, отягощёно
Берёт палитру и мольберт, -
Выводит пару странный черт,
И ничего - нет Вдохновенья -
Черты не удались ему -
Вымучивает их. Мгновенья,
И в зале шумном на свету
Бесчувственная вновь картина;
Взгляд пробегает вновь лениво
По ней - и мимо - ничего
Не тронуто в тоске его.
Берётся мастер вновь за кисти,
Опять его тревожат мысли
И Вдохновения вновь нет -
Бесчувственны черты и цвет.

Томил чрезмерно день прохладный,
В томленье город тосковал,
Томился Демон - пролетал,
Как туча хмурый, безотрадный,
Скитался мрачно по Москве
В своей безвыходной тоске,
Искал творцов, искал творенья,
Искал лик светлый Вдохновенья
В порывах творчества. Увы!
То были лишь мечты, и мы
Его уж видим, беспокойно,
По-демонски легко и стройно
Летящего на Крымский вал.
Минул уж опустевший зал
Где цвет и штрих царят беззначно
В чреде бессмысленной картин,
Мчит в мастерскую, где и был
Художник-мастер. Демон мрачный,
И здесь не встретив, что искал,
Вдруг разозлился - грозным роком
Сражён художник. Тихий зал
Наполнился тяжёлым вздохом:
"Бездарен! Нет - всё бред, всё зря…"
И воцарилась тишина.
Мчит Демон прочь. За гранью окон
Зажглась вечерняя заря.

X
"О, грозный рок, сердца томящий!
К чему ты, душу теребящий,
Сошёл ко мне? То сон ли, бред?
К чему явилось мне сомненье?
Ведь то безумье лишь, иль нет?..
А может быть, пора прозренья
Теперь настала для меня?
Так где ответ - судьба моя?
Ещё ли стоит холст тревожить?
О, Вдохновенье! Где же ты?!
А знал ли я твои мечты?
Тобою проклят я, быть может?!."

В безумье пали мастера
Рабами ложного сомненья,
Уж отреклись от Вдохновенья,
Уж мыслей лёгкая игра
Сменилась горестным томленьем,
Глаза их уж полны презреньем -
Уже погибла в них мечта,
Забыты прежние заветы
В жестокости привычной света,
В сомненьях, в вечной суете
Былые прокляты творенья -
Уж не познать им Вдохновенья,
Не прикоснуться к красоте.

Кто был творец, но знал сомненье;
Кто в творчестве не знал границ,
И всё ж пал пред сомненьем ниц;
Кто не вверял всё Вдохновенью,
Не освещал им всякий путь,
Тот не познал искусства суть,
Тому - падение в безумье,
Того сведут с ума раздумья,
Понятья, что хранит толпа,
Таким, увы, судьба одна:
Во власти тягостного рока
Те под давлением порока
Падут сомненьем мастера.

XI
Мрак незаметно растворился, -
По небу алая заря
Лучами беглыми огня
Струилась. Снова воцарился
Беспечно светлый, шумный день,
Опять в местах укромных тень
Сокрылась, в свете солнца тая.

Герой, измученный герой,
Забыв уверенность, покой,
В сомненье горьком пропадая,
Безумный, сидя на окне
В своей безвыходной тоске,
Не видел ничего - он скрылся
В себе и думами томился:

"Творец? Нет, только лишь гордец,
Наивный, дерзостный юнец!
Куда ещё судьба направит,
К какой очередной отраве
Сведёт безжалостно она?
Что ждать от жизненного сна?
Творец? Наивный раб искусства!
К чему блуждал во тьме беспутства,
Мечтой обманывался зло?!
Плати же! Дальше - ничего!"

Лучи по крышам пробегали,
Врывались в каждое окно -
Всё стало живо и светло,
И ночь исчезла в мутной дали,
Уж ей пришёл на смену день,
Уж отступили сон и лень.
Кроваво-красная Аврора
Заполонила небосвод;
День, полный дел, забот, тревог,
В горящие безумьем взоры
Врывался хаосом цветов.
Одно короткое движенье -
И вот - полёт во мглу веков,
И вот - покой священных снов,
И вот - святой уход в забвенье,
И вот - свободен наш герой,
Уж не безумный - не живой -
Он наконец обрёл спасенье…

XII
Любовь - светлейшая мечта,
Любовь - кощунственное пламя,
Своим безумием сжигая,
Ночного Демона она
Безвыходностью истомила.
Он беспокойно всё кружил,
Искал, искал - не находил;
Промчались день и ночь; игривый
Луч солнца нёс уж новый день,
Уж новых будней канитель
На город древний наступила.
Дух мучился, сгорал в заре,
Томился в чувственном огне.
День пролетал привычным гамом,
И наступал опять покой.
Но Демон Ночи, сам не свой,
Летал тревожно по кварталам,
Не замечая ничего.
Любовь пресветлая его
Всё мучила и всё томила
И бесконечно теребила.

Любовь - несказанная сила,
Огонь томительный сердец,
Тревог и счастия венец,
Порою зла, порой игрива,
Как часто ветрено несла
Она любовное безумство,
Своим святым, всесильным чувством
Сколь многого достичь могла!
Порой рождала Вдохновенье,
Порой несла тяжёлый рок,
Порой сокрыт в ней был порок,
Порой несла она спасенье,
И с этим всем была всегда
Слепа, шутлива и лиха.

XIII
Бежали дни поры осенней,
Уж скоро близилась зима,
Природа жаждала уж сна,
Душа - подзимних вдохновений.
Уж время сглаживало всё -
В нём таяли воспоминанья,
Былые чувства и мечтанья
Уже бежали в забытьё;
Всё тише, смирней становилось,
Уж всё к зиме, к зиме стремилось…

Стихает гомон городской.
Уж день последними лучами
Погас тоскливо за домами,
Уже безмолвной темнотой
Земля укрыта; улиц шумных
Уж не узнать во мгле ночной,
Уже везде царит покой,
Затишье сумерек безлунных.

Кружится Демон над Москвой,
Ещё не обретя покой,
Томится незатухшим чувством…
Летает мрачно… Вдруг в окне
Заметил в прежней простоте
Миг творчества, порыв искусства -
Там, там опять лихой юнец,
Там вновь рождается творец -
Вновь счастье, чувствам пробужденье,
Вновь светлый образ Вдохновенья -
Надежда - снова лёгкость нег…

По утру выпал первый снег…