Тап ер, официантка, бармЭн и я

Разносит осень на подносе май.
Бокал шампанского - налей - официантка,
Прикрыв глаза, любуется тапером.
Он - грязный шарф, презрительный поклон
Отвесив, скупо улыбнется (боже!)
За что ему? А ей - прекрасный вечер.
Она боится потерять, зачем (о, боже!)
Сомнения. И голос после трех:
"Эй, наливай!" И душное такси
Везет домой. Сегодня к ней. Часы
С кукушкой. Две кастрюли (боже! боже!)
Одна с борщем, другая - с кисилем.
Все на плите. Сидит на кухне. Сколько
Терпеть, мечты других срывая на ходу.
Потом пятиминутный быстрый секс.
Она молчит, а он храпит в подушку.
А утром кофе из огромной чашки.
Он хочет донести. Она молчит. И лезет
Глупой, недобитой кошкой.
И волосы растрепаны, а вид
Собой срывает гром апплодисментов.
Да, в 40 лет такую бы фигуру.
Немного оплыла, да невозможно
Держать все время в форме. Он устал.
Глаза, нашарив серый циферблат,
Приобрели пустое выраженье.
И город сей, как деспота убив,
Он начал думать и перебирать.
Немного вспомнил, мало подзабыл.
Рояль, меня и старый саксофон.
Подумал на минуту, но унес
Меня с собой холодный ветер. Нос
Учуяв запах плова, дал сигнал,
И голова задумалась о пиве.
А я летела - мысль без плоти - я
Сидела с длинной сигаретой в баре.
Смотрела на бармЭна, собиралась
Везти к себе его домой, когда поспешно
Мне стало больно. Грудь прорвало и
(Кольнуло очень больно прямо в сердце,
А, может, молния от кофты зацепилась,
Куски уставшей плоти зажимая,
Как душу): утро и глаза, и песни,
Что  мне играл когда-то мой тапер. И где он? Что?
БармЭн насторожился. Добычу упуская. Осторожно
Он рассказал два пошлых анекдота
И напросился проводить домой. А я стояла,
Мысли собирая. И вдруг накинув длинную до пола
Китайскую недорогую шубу,
Домой нетрезвою походкою ушла...