Тайная вечеря

               
             ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ
   
ЕЛЬЦИН:

Я вас позвал, народные витии,
Серьезно, понимаешь, покумекать
О том, как обустраивать державу,
Что в этом смысле делать надлежит.
Я силы не жалел, чтоб россияне
От коллективной бедности угрюмой
Благополучно к рынку перешли,
Заслуженным достатком наслаждаясь.
Но манна с неба падать не спешит.
Проверенные лица мне доносят:
Кипит в народе разум возмущенный
И кое-кто на дерзости готов.

ЖИРИНОВСКИЙ:

Большое дело! Наша чернь глупа.
Ну, побастует, ну, побузотерит
И, вняв увещеваниям попа,
Смиренно запоет в церковном хоре.
Толпа пустым надеждам предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна
И баснями питается она.

ЯВЛИНСКИЙ:

Но надлежит народную молву
Исследовать прилежно и бесстрастно!

ЖИРИНОВСКИЙ:

Вы этим занимаетесь? - прекрасно!
А я вот лишь политикой живу.
И хоть сейчас ряд капитальных мер
Готова предложить ЛДПР.

ГАЙДАР:

Ах, вечно кукиш у него в кармане...
Лелеет либеральную мечту:
Мыть сапоги в Индийском океане,
Формировать составы в Воркуту.

ЖИРИНОВСКИЙ:

Еще хотя бы слово вякнет он -
Иск выставлю в суде на триллион!
Я за себя не отвечаю!
Могу и волю дать рукам!
Спросите наших думских дам,
Каков я, если осерчаю.

ЕЛЬЦИН:

Не здесь же становиться вам к барьеру,
Не совещанье, понимаешь, а содом!

ЧЕРНОМЫРДИН:

Позвольте пару слов премьеру...

ЖИРИНОВСКИЙ:

Я тоже - требую!

ЕЛЬЦИН:

Потом!

ЖИРИНОВСКИЙ:

Не любите меня - естественное дело...
С другими я и так, и сяк,
А с вами говорю несмело.
Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак...

ЕЛЬЦИН:

Когда он не в горячке белой,
То сам себе - первейший враг.
Премьера слушаем.

ЧРНОМЫРДИН:
Итак,
Особо в общем похвалиться нечем.
Не все в стране местами хорошо.
Но, как сказал бы Михаил Сергеич,
Процесс стабилизации пошел.

ЯВЛИНСКИЙ:

ДалЕко ли?

ГАЙДАР:

На гору, на Кудыкину...
Для восхожденья, правда, нету сил.

ЧЕРНОМЫРДИН:

Да вспомни сам, какой ты номер выкинул,
Когда на волю цены отпустил!

ЕЛЬЦИН:

Клинки острот пожалуйте в ножны!

ЧЕРНОМЫРДИН:

Непредсказуема судеб превратность.
Нам более всего сейчас нужны -
Умеренность и аккуратность.
Мы возродим, мы возвеличим Русь!
У нас есть опыт, знания, уверенность.
Но проявить должны мы, повторюсь,
И аккуратность, и умеренность.

ЯВЛИНСКИЙ:

Народ измучен! Распрей взбаламучен!
Нельзя с реформами тянуть годА!

ЗЮГАНОВ:

Признались же: хотели, чтоб как лучше,
А все выходит - как всегда.

ЕЛЬЦИН:

Послушать вас, так впору в гроб ложись...
Советы где, как обустроить жизнь?!

ЗЮГАНОВ:

Довольно странно слышать это...
Неужто возрождаете Советы?

ЯВЛИНСКИЙ:

Не мальчики внимают вам - мужчины.
На сей вопрос давно уж дан ответ.
Советы - вот чума, Советы - вот причина
Минувших и, возможно, новых бед!
Идей коммунистических адепты
Нас к новым потрясеньям приведут...

ЕЛЬЦИН:

Ошибся словом...Скажем так - рецепты.
Я это именно имел в виду.
Взять экономику.Как видно, все здесь плохо.
Но выход, выход, выход-то каков?
Как побыстрей закрыть лаптей эпоху
И перейти в эпоху сапогов?
...Труд невелик, надсаживая глотку,
Критиковать. Подумайте о том,
Что вот сегодня раскачаем лодку
И все мы завтра будем за бортом.
Нащупывая рыночные тропы,
По самой кромке пропасти скользя...

ЯВЛИНСКИЙ и ГАЙДАР (одновременно):

А между тем весь европейский опыт
Свидетельствует: медлить нам нельзя!

ЗЮГАНОВ:

Минутку! Если все перенимать,
Хотя бы у китайцев нам занять
Премудрого у них незнанью иноземцев.
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя б по языку нас не считал за немцев.

ЧЕРНОМЫРДИН:

Ну, публика...И вдоль и поперек
Дождь матюгов на пришлых немцев льется,
А как за дело взяться доведется -
Без них мы как без рук, без ног.
Уменье даром не дается.

ЕЛЬЦИН:

Чего-то я, ей-богу, не пойму!
По кругу ходят ваши словопренья.
Увы... По разуменью моему
Вы прячете за пазухой каменья.

ЖИРИНОВСКИЙ:

Да как сказать... По правде говоря,
Возникли щекотливые моменты.
Рецепты выудить у нас ты хочешь? Зря.
Почти что все мы метим в Президенты.
Не ждем, что нас погладишь по головке,
Но, высочайшей воле вопреки,
Идей благоуспешных заготовки
Нам расточать сегодня не с руки.

ЕЛЦИН:

Мда...Вот теперь я понял вас вполне.
Боитесь, чтобы не был шанс упущен?
Я, впрочем, тоже в Беловежской пуще...
Но нынче речь идет не обо мне.
(Когда ты сам устроишься получше,
Легко радеть об отчей стороне).
...Так вот причина экивоков всех...
И что же - есть надежды на успех?

ЖИРИНОВСКИЙ:

До Боже мой! Какие тут сомненья?!
Умен. Здоров. И даже нет седин.
По мироощущенью - славянин.
Монашеским известен поведеньем.

ЕЛЬЦИН:

Ну-к штож... Кусок велик.Не подавитесь.
А что нам скажет приднестровский витязь?

ЛЕБЕДЬ:

Все утверждают, все, кто малость меня знал,
Что при моем-то воинском таланте,
Когда бы дальше службу продолжал,
Я мог бы стать российским Комманданте.
Иду на Вы! Не ведаю я страха.
Мне по плечу папаха Мономаха.

ЕЛЦИН:

Дался вам этот головной убор!
Неплохо бы получше знать историю.
Кого он осчастливил до сих пор?
Ну, разве злополучного Григория...

ЯВЛИНСКИЙ:

Намек я понял - понял на все сто.
Но так влечет задача высшей доли,
Общественного деятеля поле,
Общественного блага торжество!
То славное, гуманное призванье,
Где человек не для себя живет,
Но сам в себе таит народное сознанье,
И чувствует, что в нем нуждается народ.

ЖИРИНОВСКИЙ:

Терпеть я не могу таких вот мужиков.
Их краснобайство - жуткий недостаток.
Политик быть обязан краток -
Соврал, и был таков.

ЕЛЬЦИН:

Я что-то подустал от ваших сольных арий.
Желаю долго здравствовать, бояре.

      (Все расходятся.У дверей сталкиваются
       два претендента)

ЖИРИНОВСКИЙ:

Мон женераль... Когда тебе я дорог -
Айда со мной. Есть дом...Там удовольствий - тьма!!!
Хозяйка - душечка. Ей, правда, скоро сорок,
Но, братец, сколько там... ума!
      
 (Разводит руками,показывая почему-то размеры бюста)

Ручаюсь головой - тебе там не наскучит.
Во-первых, напоят шампанским на убой,
А во вторых... таким вещам научат,
Каких нам и не выдумать с тобой.

ЛЕБЕДЬ:
 
Избавь. Ученостью меня не обморочишь.
Скликай других, а если хочешь -
Я для тебя, для ваших дам
Десантника в Вольтеры дам.

ЖИРИНОВСКИЙ:

Все служба на уме...Что значит - офицер!
Таков лишь я один в ЛДПР.

      (Дверь за ними закрывается,
       Ельцин остается один)

ЕЛЬЦИН:

Став у руля, я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить.
Но что-то заколодило на старте...
Бог ниспослал мне много испытаний:
Рубль перед баксом рухнул на колени,
Стремительно скудел запас еды,
Хотя и не дошло до лебеды,
Как было то у прошлых поколений...
Виновником всех бед - меня считали.
Что ни случится - я тому причина.
Страшней Калашникова злые языки!
...И сколько раз в тяжелые минуты,
Когда надежду выдюжить терял,
Я мысленно Карениной Анюты
Отчаянный поступок повторял!
Среди моих державных треволнений
Ничто меня не может успокоить.
Ничто. Ничто. Ну, разве только Правда.
Не та, что называется газетой,
Но та, что слову Истина синоним.
А многим ли она нужна сегодня -
Как и газета наших коммунистов?
...Да, правда то, что я бесповоротно
Решенье принял, стоит ли в июле
Тягаться молодежью оголтелой
На выборах, коль суждено им быть.
Што? Почему о том пока молчу?
Умы людей не время волновать
Нежданною, столь важной новизною.

К несчастью, ситуация вдвойне
Опаснее, чем тут скулили давечь...
Ах, черт возьми, - что скажут обо мне
Билл Клинтон, Коль и Александр Исаич!

январь 1996 г.