Стихотворения Юрия Авреха

Стихотворения Юрия Авреха

На поминках Финнегана
Вышел месяц из тумана
на поминках Финнегана,
город Дублин крепко спит,
Финнеган в гробу храпит.
Смерти нет, ну что вы право,
у Исака и Исава
вы спросите: смерти нет,
через два часа рассвет.
Кто смеётся, кто рыдает,
музыкант слепой играет,
ночь, прищурив глаз слегка,
обнимает старика.
На поминках Финнегана
Джойс пьёт водку из стакана,
А над Дублином туман.
На пол падает стакан.
Спит писатель, спит старик,
головой на стол поник.
Смерти нет. Страданий нет.
Через два часа рассвет.
* * *
Федерико Гарсиа Лорка,
пахнет стих апельсиновой коркой,
и Гранадой твоей, и речами,
только ночь пожимает плечами.
Федерико Гарсиа Лорка,
почему так тоскливо и горько,
а у лета в глазах земляника,
объясни, почему, Федерико?
Плачет ветер, Санта Люсия,
над тобой, Федерико Гарсиа,
и живое, и жёлтое небо
той Гранады, где в жизни я не был.
* * *
Зима наступала нежданно,
и, кажется, кончился век,
снег белый, холодною манной,
ложится на крыши аптек.
Не видно уснувших наречий
в морозную зимнюю ночь.
Предлоги, несущие свечи,
и те удаляются прочь.
Сквозь лес, опустевший и голый,
слепящий своей белизной,
где чёрные птицы глаголы
летят над уснувшей землёй.
* * *
Б. Рыжему
Приобрели всеевропейский лоск
слова трансазиатского поэта.
Гудит огромный каменный Свердловск
и площадь майским солнцем разогрета.
А в комнате поэта пустота,
и тишина, как белая бумага,
исписана до чистого листа.
Остались позади Париж и Прага,
и женщина, что не была с тобой,
и это небо тёмно-голубое,
нет счастья, только воля и покой,
и тишина, и всё такое, всё такое.. .
* * *
По улице, в глухой скорби,
идёт старик, он спину сгорбил,
накинув грязно-серый плащ,
он сердцем пуст, и духом нищ.
Пусть где-то музыка играет,
он пьёт из кружки жёлтый квас,
закат осенний догорает.
Старик и солнце и анфас и профиль,
осени картина, сентябрь и облетевший сад,
дома, деревья, грязь и глина.
Начало осени. Закат.
* * *
Город спит, засыпает,
никого не найти.
Только снег засыпает
все дороги-пути.
Все пути и дороги,
рай, уснувший давно,
все сомненья, тревоги.
В переулках темно.
Без печали, без грусти.
В тот потерянный рай
с Блоком, Гоголем, Прустом
сесть в последний трамвай.
Когда вьюга закружит
Невидимкою-прочь.
Белый снег отутюжен.
И над городом ночь.
* * *
Холод. Снег. Замерзают дома.
Мчатся по полю мёртвые души.
Мчится Гоголь, сходящий с ума.
И безумца рыдания душат.
Бедный призрак нелепый, смешной.
Что трясёшься ты весь от рыданий?
Погоди, на минуту постой,
Не бросай меня в снежном тумане.
Я бы тоже заплакать хотел!
Разрывается сердце на части.
Кто несчастным мне быть повелел?
Кто оставил стоять без участья?
Пополам разрывая тоску.
Жаль, что нет под рукой пистолета.
Я приставил бы дуло к виску.
Мчится тройка, и нету ответа.
* * *
Я точно был в неё влюблён,
И я хотел, чтоб старый клён
Или большой корявый дуб
Шумел всю ночь. Касаться губ
Её. Всё рассказать, сказать успеть.
Готов был с нею умереть.
Или купить билет в кино.
Читать романтиков ей, но
Не будет этого. Темно.
Не будет фильма, фильма нет.
Не надо. Не включайте свет.
* * *
Спустилась ночь. Промышленный Акрополь
Уже уснул. Он спит и видит сны.
И некий Ангел, вытирая копоть
С лица.. Стучит, пугаясь темноты
И пустоты. Один в оконной раме,
Не видимый никем при свете дня.
Мой бедный брат с озябшими крылами,
Скажи, чего ты хочешь от меня?
* * *
Я не участвовал в войне
И на Кавказе тоже не
служил. В чеченцев не стрелял.
Но тех, кто был, не обвинял,
Звезду на грудь не получил,
В сортирах тоже не мочил
Своих врагов. И ордена
мне ни к чему. И стоя на
проспекте одинокий, злой,
под белой зимнею звездой,
звездой, что светит до зари,
ей говорю-гори!