Неотправленное письмо. Здравствуй, мой живучий!

"Здравствуй, мой живучий!" Что это за тирада?
Мне тебя хотелось убить. И это правда.
Ибо смотреться в зеркало - было страшно.
Безумьем веяло. Впрочем, не важно.
Всё-таки мы живём, себя до судорог сжав.
И теперь, глядя на лезвие любого ножа,
Я испытываю отвращение к рукояти.
Не потому, что нож - старомодней "яти".
А потому, что: концентрируясь на мушке,
Ты - ни при чём! Всё напоминает хлопушку
С эдаким сюрпризом:
-"Как это случилось?!"
-"А Бог весть."
-"Но ведь случилось?"
-"Значит, Бог есть.
И Он думал так же."
Что после - не важно.
Тебе страшно?!
А мне?
Когда глаза тебя потеряли,
Когда сетчатка забыла детали,
Ты принял образ безмерной дали,
Именуемой Космос.
Как-то странно в нём ничего не значить,
Где-то сбоку от всего маячить,
Не зная, у кого себе пощады клянчить,
Не слыша собственый голос!
Когда ты жизни безразличен - это странно.
И, хотя нигде не зафиксированно календарно,
По определению, слышанному с экрана,
Подставляя, понимаешь, что это значит:
Ты - того. Или жизнь - того.
Будучи не в силах выбрать два из одного,
Ты решаешь попросту убрать его (кого?),
Поскольку, всё сошлось в этой точке.
А "самоубийство"? Глядя с этой "кочки":
Что себя, что его - одно и то же!
К тому ж второе - как-то ближе и дороже.
К тому же - исключается мука возвращенья.
Следовательно... Прошу прощенья за извращенье.
Просто всё нормальное - закрыто или утеряно.
А в этом мире - ужасно ветренно,
Чтобы жить какими-то надеждами-мечтами,
Всё создаваемое - тает, тает, тает...
И теперь я
Люблю камни.
За то, что
Они остались.
Уцелели 
После всего.
Они и часы.
Что ещё?
Ничего.

Дата.
Без подписи.