Мухер рассказ о непонятой любви

( идея родившаяся во время разговора с Арлекиной)
               

                И за любовь надо платить….             



Вечер окутывал, распаленный первыми лучами теплого солнца, город, принося прохладу и свежесть. Ветерок шептал в занавесках открытого окна, трепал висящие на стенах картинки, переворачивал салфетки на столе..Ах, да, салфетки.
Посреди комнаты стоял стол. На нем, одиноко, раздув пышные бока, стояли два бокала, сервированно глядели в потолок тарелки, горкой лежали столовые принадлежности.
Стол ждал гостей.
А она ждала его. Это был первый его приход, в эту прежде не знавшую мужского присутствия, обитель. Здесь всё дышало женщиной. Кокетливые сиреневые занавески, слегка присобранные посредине. Цветы в углу комнаты. Подушки разной величины, громоздящиеся на  оранжево- укрывающем диван, покрывале. Разноцветное и разноформное небоскребье духов,кремов и помад возле зеркала.
Хозяйка и обладательница всего этого ждала гостя. Долгожданного и желанного. Распущенные рыжие волосы растрепались по плечам. Свободно свисающая футболка плотно облегала плечи, округлости грудей с торчащими горошинами сосочков, а потом вольно спадала вниз, заканчиваясь у средины бедра, обнажая беленькие коленки.
Она уже около часа металась по своей маленькой квартирке, приводя в итстинный порядок всё, что устоялось, было привычно ей, но могло показаться  суматошным нагромождением вещей для другого. Ей и самой нравился  новый порядок, чистота, радость и веселье, сквозившие из каждого угла. Заметив пыль на колонках стереосистемы , она ,сверкнув голыми пятками в тапах со слониками, бросилась за влажной салфеткой, чтоб нанести  последний штрих в этом дышащем радостью убранстве маленькой квартиры.
Она вытирала пыль, порой и невидимую, купаясь в мыслях о предстоящем вечере. Краем глаза , увидев в косом свете солнца, пятнышко над диваном, она потянулась к нему салфеткой, встав  одной коленкой на диван. И, то ли было высоковато, то ли диван был неудобным, то ли слишком вытянув руку, она вдруг почувствовала, как что-то кольнуло в левой половине груди. Она всё же дотянулась до пятнышка и смахнула его. Она даже и не могла предположить, что на влаге салфетки она стирала чью-то безответную любовь, так ярко вспыхнувшую и так быстро погашенную всего лишь одним шлепком.

Он родился в котловане, за городом. Он родился в обыкновенной, как тысячи других, дружной семье, которая целыми днями только и занималась, как добыванием прокорма и выращиванем мночисленного потомства. Мама и Папа неустанно трудились, наставляя молодняк, приучая его выживать в тяжелых условиях современного общества, наполненного конкуренцией, которая добралась в котлован от соседей – общества народившегося и укрепляющегося социалистического капитализма.
Всё было хорошо, дети выростали и выпархивали из семейного очага..Но, однажды, не вернулся Папа, а потом и Мама, может заваленные, а может и сгоревшие, в пламени неугасающих в котловане костров.
Наш герой решил не покидать семейного очага, чтоб продолжить дело начатое родителями.
Звали его все  так же, как  называли и родители, - Мухом.
Он был особенный Мух – рано возмужавший, оформившийся в стройного, с широко расправленными плечами молодого человека. Оставшись один, он первым делом облетел несколько сотен тысяч раз родной котлован, выучив расписание и места привоза мусора, места возгорания кострищ по сжиганию отбросов, которые не могла переработать ни одна промышленность. Оглядывая просторы, ещё не зная всей правды жизни, он преклонялся перед соседями, которые ежедневно производили такие количества лакомств. Он любил их.
Его знала вся округа, узнавала по низкому жужжанию перепончатых крылышек. К нему, так рано повзрослевшему, прилетали поговорить и посоветоваться даже умудренные уже жизнью мухи. Он был настоящим властителем котлована.
Несомненно, что такая колоритная фигура не могла быть оставлена прекрасной половиной мушиного общества без внимания. Многие сотни глаз упивались его виражами, а он, чувствуя на себе их жжение, согревающее пушистую грудку, высстарывался что есть мочи, давая полет своей фантазии далеко за пределами возможного. Мушки провожали его восторженными воплями и весело потирали лапки, в предвкушении предстоящих встреч.
И Мух любил их. Любил безмятежно, не задумываясь. На бреющем догонял, прижимался пушистым золотистым брюшком, похлопывая перепончатыми , слюдяно - прозрачными  крылышками, стараясь всеми силами продолжать родительский род. Он продолжал род ежедневно и еженощно. Он наслаждался податливостью своих партнерш, лаская и нежа их, и лапками, и чувствительным хоботком, забираясь в самые интимные места.
За эту неуёмную потребность в женском его начали сначала в насмешку, за спиной, а потом и в глаза кликать Мухером. А он , услышав это, гордился и довольный, выделывал крылышками очередное – Ж-ж-ж-ж-ж-ж-жжжжжж.
Но, как и всё в этом мире, рано или поздно устает, как и всё молодое  желает познать что-то новое, -  Мухер решил взять небольшой отпуск. Его очень тянуло к соседям, поставляющим корм для вверенного ему котлована. Для всех он сообщил, что хочет разведать новые места, а у самого в крохотной полосоке мозга сидела мысль – а вдруг там я найду её ?? какая она ???
И вот…Однажды, оседлав свежую струйку ветерка, он скользнул вместе с ней в сторону близлежащих домов. Не найдя в них ничего привлекательного, он продолжил свой полёт и скорее инстинктивно, а потом и на самом деле, он ощутил какое –то тепло, исходившее от одного из строений.
Его всегда тянуло на тепленькое. В итоге он мягко спланировал на краешек открытой форточки.
В первое мгновение его окутал шок. То, что он увидел, превзошло все ожидания. По большой комнате перемещались существа, о которых однажды рассказал Папа, собрав мухов мужской особи. Существа двигались как в каком то танце, потягивались, сидели полублокотясь на спинки кресел, обмахивали себя полотенцами. На столиках  высились горы всех тех богатств, которые частичками попадали в его котлован. “ Это они “ – мелькнуло в голове Мухера. Ещё и не рассмотрев толком существа – он полюбил их всем сердцем. Инстинкт подсказал ему, что это женщины.
Своей полосочкой мозга он не мог осознать, что уселся он на форточке в одном из окон бани.
“А какие большие! “ И не задумываясь, приободрившись, пошелестев крылышками и, потерев от нетерпенья, лапками, Мухер рванулся в открытое пространство форточки. Он принялся, по привычке, приставать к существам, перелетая с одной на другую, но они, не понимая его ласк, отгоняли его.
“ Мне отказывают?” – недоумевая метался он по раздевалке, прижимался брюшком к разгоряченной , ещё теплой после парной и душа, коже, путался во влажных волосах, прикасался всеми лапками к выступающим на груди возвышенностям. Но они всё - равно не понимали его и с возгласами – “ Ты посмотри какая наглая ! “ – отгоняли его прочь.
“ Неужели они настолько черствы, что не чувствуют моих ласк? Или, наоборот, пресыщены уже ласками других Мухеров ? Или я ласкаю их недостаточно нежно?” – эти и другие мысли проносились в ниточке мозга.
Не получив ответа, Мухер скользнул обратно в форточку и решил отложить знакомство с соседями до следующего отпуска.
Вместе с таявшими минутками дня, всё вокруг погружалось в вечер.Темнело, зажглись окна. Мухер натруженно пробирался сквозь коробки домов, периодически заглядывая  в них.
И вдруг его бросило в сторону. От неожиданности, он ещё плотнее прижал лапки к животику. Крылышки заработали в новом ритме, удерживая на одной высоте. Неясный, томный аромат, который мог уловить только чувствительный хоботок мухи, окутывал его.
Он не знал, что рыжее пятно, которое он увидел в окне, было просто всклокоченной шевелюрой. Он не знал, но он чувствовал что-то новое, где-то глубоко внутри себя. Оно было похоже на то, что он испытывал играясь в любовь с мушками. Но это было сильнее. Его тянуло туда. К ней.
Он влетел в открытое окно и сквозь сеточку огромных глаз стал рассматривать предмет своего восторга.
Их разделяли около двух метров роста и несколько ступеней развития эволюции.
Она была хороша. Несомненно молодое тело  было прикрыто лишь ниточкой трусиков и длинной майкой, заканчивающеся выше коленок. При каждом её движении , рыжые волосы взлетали веером, а под майкой что-то двигалось. Теперь, после посещения женской раздевалки бани, Мухер знал, что это. Он попытался по привычке спланировать на неё, но и она, как прежде другие, отмахнулась.
“ Никуда не полечу на ночь глядя - останусь с ней “ – подумал Мухер, и ,от радости так быстро найденного решения, потер лапки.
Он не мог знать, что наступила ночь и поэтому удивился, когда она вдруг исчезла, оставив вместо себя гулкий шум льющейся воды.
Потом Рыжик появился вновь, уже с мокрыми волосами, но….абсолютно нагая. Мухер почувствовал, что у него в груди всё сейчас взорвётся. Но он не полетел на зов плоти, помня об оплеухах, которыми она чуть не наградила его. Он решил ждать.А она – сушила волосы феном, смешно подпрыгивала в такт тихому звучанию музыки, как бы представляя его взору все свои прелести.
“ Она самая-самая “ – всё больше убеждался Мухер. “ Это она – моя Любовь!”
Рыжик же, тем временем, уселась возле зеркала и, выбрав одну из блестящих баночек, начала втирать в лицо какое-то снадобье, расточающее приятный аромат.
“ Завтра будет лучше, чем вчера “ – напевала она.
Потом, закончив макияж, она достала из под подушки и накинула на себя что-то воздушно-атласное на тонких бретельках и, откинув оранжевое покрывало, плюхнулась в кровать.
Внезапно погас свет и Мухер оказался в полной темноте, нарушаемой лишь легкими тенями, от тускло светящего на улице фонаря.
“ Всё! Она меня ждет!” – выкручивала полосочку мозга мысль.   
Помня, преподанные ему раньше уроки, он решил не торопиться. Присев на руку в области локтя, Мухер сначала лизнул её хоботком. Потом, щекоча лапками, он принялся вылизывать всю руку, пробираясь к плечу. Вдруг его встряхнуло и если бы у него не было крыльев, то он упал бы на пол и разбился. “ Она заигрывает со мной!” Отлетев в сторону, он вновь вернулся к ней, приземлившись теперь на лицо. Он целовал его, персчитывал лапками бровки. Пробравшись по спинке носика, Мухер пытался поцеловать её губы, однако, пф-у-у-уу выдыхемого воздуха отнесло его в сторону.
Он кружился, весело пожжуживая крлышками, над ней, познавая новые частички её тела. Он был счастлив.
На одном из кругов он присел, а потом и забрался под краешек атласно-нежного и , быстро-быстро перебирая лапками, ринулся познавать свою Любимую дальше. Он нежно полз по вздымающейся груди, ощущал лапками биение её сердца. Добравшись до кнопочки сосочка, он, никогда не слышавший об анатомии и физиологии человека, решил посидеть и отдохуть, чтоб переварить  полученные ощущения. Он потирал лапки и совершенно не понял, почему кнопочка превратилась сначала в горрочку, а потом и в упругий столбик.
 “ Ну, это уже слишком! “ - и неведомая сила выбросила Мухера из под атласа. Расправив крылышки, он перелетел и уселся тут-же, рядышком, на стене, непонимающе глядя на свою Любовь.
Зажегся свет. Мухер не успел даже сообразить, как шлепок тапа со слоником припечатал его к стене, оставляя лишь темное пятнышко вместо него.
“ Ох, и надоедливые эти мухи!” – произнесла Рыжик, щелкнув тумблером ночника.
Свет погас. И вместе с ним погасла, ярко вспыхнувшая, но так и оставшаяся безответной – Любовь.