Памяти Игоря

Ты ушел, а у нас здесь происходят странные вещи –
Появилась порода людей без кожи, с глазами цвета стекла.
Они слепые, но любят стрелять друг в друга.
А когда умирают, из раны течет смола.

Ты ушел, и с тех пор небо стало гораздо ближе,
И все чаще наземь падают птицы, разбившиеся о твердь.
Желтые пальцы седых старух сдирают с них перья,
Но легионы крылатых летят и летят на смерть.

Все меньше тепла и света. Звезд и луны не стало.
Бывает, солнце не всходит и по несколько дней.
А ночи темны настолько, что поезда к вокзалам
Не могут найти дорогу, заблудившись среди полей.

Ты ушел, и с тех пор на земле не бывает лета,
Но по привычке женщины легкие платья шьют.
Мы умираем, князь. Мы все на пороге смерти.
Многие, уже мертвые, притворяются, что живут.

Мне снятся странные сны – в них желтые василиски,
Единороги в небе, золотые слоны,
Близорукие ангелы, говорящие по-английски,
Хрустальные динозавры и собаки цвета луны.

А вчера мне сказали – на площади у собора
Кто-то из собственного сердца выращивает цветы.
И знаешь, я побежала, плаща не набросив, в город
С одной-единственной мыслью, что это можешь быть ты.

Я видела его тело. Призрак убитой собаки
Зализывал его рану. В соборе крутили кино.
Наверное, он отдал из сердца растущие маки
Смеющимся безработным, идущим из казино.

Нет, я не разрыдалась. Я научилась не плакать.
Я многому научилась. Просто ушла домой.
Но высохший хмурый призрак давно убитой собаки
Зачем-то воет у двери, повсюду ходит за мной.

С тех пор, как ушел ты, я многому научилась –
Жить без тебя, уже зная, что живу без тебя,
Мелко грешить, примерять на себя личину,
Что-то в себе смиряя, а что-то – навек губя.

Я многому научилась – не узнавать знакомых,
Сплетничать на работе, вещи копить и лгать,
Не писать твое имя на потных стеклах вагонов
И в жарком бреду болезни тебя по ночам не звать.

Учусь быть прямой, как рельсы, равнодушной и гордой.
Учусь проходить науку в самой страшной из школ.
Наверно, впервые в жизни учусь ненавидеть город,
Любимый тобою город, из которого ты ушел.

Здесь бесконечный дождь мостовую упрямо лижет,
И река качает причал в ледяных ладонях.
А за мутными стеклами небо кажется ниже,
Чем покатые плечи ангела на колонне.

Пьяные почтальоны бранятся и спорят громко,
Клочья газет и писем по асфальту шуршат.
С рукава моей красной куртки стартует божья коровка,
И я с трудом понимаю, что это моя душа.

Безумные пассажиры смеются и плачут в голос,
Расталкивая друг друга, торопятся на перрон.
Они садятся в вагоны, но поезд, набравший скорость,
Летит под откос с обрыва, князь мой, since you’ve been gone.