Painful occasions

Боль осознания. Только она
помогает выжить
вымолить еще минуту
дыхания.
Боль неразделенной любви,
все равно, что боль
прокаженного.
Боль одиночества
прошлась раскаленным
серпом по моему
спиральному позвоночнику
и проломила последние
хрупкие надежды,
похоронив их под завалами
моих счастливых звезд.
Боль раскаяния
застыла ледяным ножом
где-то за сердцем и
не дает мне права на
покой и расслабление.
Боль вечности поцарапала
душу градом шрапнели
и оставила четкий след
времени на одном из моих
сборников стихов.
Боль творчества, когда
слова – частички тебя –
вылетая на бумагу,
покидают твое тело навсегда.
Боль расставания -
смотрю в глаза лучшему другу
и вижу там веселое недоумение,
в котором читаю все тот же
страх, что мы не увидимся.
Боль ожидания. Море,
бьющее по ногам, отступает,
а ты ждешь, ждешь, когда оно
коварно ударит снова,
закрыв глаза и громко
считая последние секунды.
Боль опустошения, после того,
как уже все закончилось,
вы лежите в постели, где она
обычно смотрит телевизионные
шоу и сериалы,
и в ее внимательном дыхании
ты слышишь скрытое напоминание
о твоем уходе.
Боль рождения. Распускается
цветок, окружая тебя
своими лепестками и вельветовой
пыльцой, где уже копошатся
ненасытные стаи бабочек.
Боль скитания, когда ты нигде
не можешь задержаться,
когда дела зовут из города
в город,
когда ты так и не успеваешь понять,
с кем провел эту ночь.
Боль изменения.
Это случается на рассвете, ты
снимаешь трубку, и ласковый
методичный профессиональный
басок с налетом спеси и
провинциальной слащавости
говорит, что твоя подружка
перерезала себе вены.
Ее нашли в ванной –
говорит он. И ты смеешься.
Боль смеха. Какая разница, где
она умерла? И неужели она
хотела этого? Боль желания,
такого сильного, что
сейчас бы вышел на улицу и
перестрелял бы этих ублюдков –
Боль воспоминания, которая
наверняка била ее по лицу, потому что
порезала она себя только из-за
тебя. Ты это знаешь, и она это знает.
Боль знания, что мир никогда
не станет другим,
даже если ты и зарежешь
этих подонков с центральной улицы,
которые только и делают, что
ширяются и снимают девушек,
вылетевших, как бабочки на
cвет абажура.
Боль приводит к пониманию.
Но понимание не снижает
кровяное давление
пульса планеты.
И боль понимания пронеслась
воткнулась в сантиметре от моей
правой глазницы, прорвав
гнойный нарыв сердца.
И глубоко вздохнув,
я разорвал свои путы
из колючей крысиной шерсти,
сковывающей движения,
и превратился в завертевшую
саму себя Вселенную,
храня извечную
сладкую дорогую
боль молчания.