Love history цикл романсов

       Т Р И А Д А   Т Р И А Д
 
 
        П Р Е О Б Р А Ж Е Н И Е
 
Плыла, казалось, без души пустыня.
Вдруг вынырнул оазис, не мираж;
волшебное волнение не стынет;
пленяя дух, вознёс его вираж.
 
Казалось лето безнадёжно зрелым –
проснулось невозможною весной
с бессонным солнцем, озарённым зреньем
и соловьиной властью страстных снов.
 
Казалось, в небе, беспробудно сером,
бездарно тонут мысли и цветы.
Но, наделив пространство новой мерой,
на горизонте появилась ТЫ.
 
 
      П Р Е Д Н А З Н А Ч Е Н И Е
 
Ты вся – сродни природе и искусству:
живая, и высокое поймёшь,
и дверь откроешь искреннему чувству,
а ступишь – даже травку не помнёшь.
 
Тебе Господней волей щедрой мерой
ниспослан нежный самородный дар
любовью, и надеждою, и верой
творить животрепещущий нектар.
 
…Пусть грустным счастьем пенятся бокалы,
что не дано до капли осушить.
А чтоб часы вперёд не забегали,
не будем сами к финишу спешить…
 
 
       П Р Е Д Н А Ч Е Р Т А Н И Е   
 
Свободы нет, нам даль диктуют рельсы:
ни вверх, ни вниз, нельзя назад и вбок.
Зато Дано касаньем душ согреться:
так начертал судьбу наш дивный Бог.
 
Грядущее в незыблемом тумане –
прозрачней ясной ломки тупика.
А если шлейфы тянутся дымами,
нас не за что корить и допекать.
 
Пути двоятся до обиды прямо.
Но единенье душ – на свете есть,
пьянящий воздух вдохновляет пряно,
а небеса пронзает Божья весть.
 
 
         Т Е Т Р А Д А   Т Е Т Р А Д
 
               
                О Ж И Д А Н И Е   
 
                О Ж И В А Н И Я      
 
Появится ль? С милостью смелости? Робости?
Склонился лукавый Амур к смене стрел…
Вершины мажорны. Минор – просто пропасти.
Настраивай струны строки, менестрель!
 
Лепной пеленою сомкнулись сомнения
и странно стреножен в стремленьях Пегас?
Припомни прекрасные прикосновения,
чтоб благоговенный огонь не погас!
 
Романтика морщится тропками узкими,
шуршит безнадёжно озябшей листвой?
В душе не туши искромётные мускулы:
желает восторженности божество!
 
Начало отчаянья: речи печальные,
что слово «удача» очам не читать?
Но чудом случается необычайное:
черчение чар намечает мечта.
 
 
                О К Р Ы Л Е Н И Е
 
                О Т К Р О В Е Н И Я
 
Напевная пена преславной словесности
взбивает влекущую ввысь глубину.
Ныряем навстречу нагой неизвестности,
чтоб воду живую сердцами глотнуть.
 
Спрямив искривленье скрывать сокровенное,
пронзает прозаик – природы рентген.
Прозренье поэзии проникновенное
дарует отрадою гений-регент.
 
Волшебная дань: выжидают движения,
стихает дыхание, словно во сне,
взволнованно властвует душ возвышение,
вид дива витает в витой новизне.
 
Сверкай свысока, небожитель божественный!
Стихия, схвати с головы и до ног!
Судьбу не спугнуть бы бескрылыми жестами:
рождён для полёта – ползти не дано.
 
 
             О С Т Ы В А Н И Е
 
             О Т С Т А В А Н И Я
 
Ломания молний на небе как не были.
Леченьем лучи осеняет озон.
Ласкающий лес оживлением мебели
пускает слезу от вершин до азов.
 
Горит горизонт, разрисованный радугой.
Вздыхающий воздух пронзительно пьян.
Солёное солнце, не радуй наградою:
планида, исполнен пленительный план.
 
Стечением туч предстаёт расставание
и грузною тяжестью грустной души.
Отстал и остался, растёт расстояние,
одним одиночеством снова дыши.
 
Былое с грядущим укрылось за горкою,
вплетая в тепло леденеющий лад.
И встреча с разлукою – сладкое, горькое –
провидчески сложены в кислый расклад.
 
 
             О Т Ч А Я Н Н А Я
 
             О Т Ч А Л Е Н Н О С Т Ь
 
Печаль изначальна: далёкое близкое.
Закрытая пристань не машет рукой.
Былое застыло в душе обелисками
и держит её, не пуская к другой.
 
Шатается штормом свинцово Вселенная,
тревожная туча склонилась к волне.
Спасает – Всевышнего сила нетленная,
а мышцы крепчают и чаша полней.
 
Подсказкой застыв, зазывают созвездия.
Свернулась свирепость, забывчива зыбь.
Заветностью звуков зависли известия,
где тенор небесный завесил басы.
 
Когда приоткроются призраки-пристани,
которые хитро припудрил туман, –
наивно нанижутся дивные истины
на смутный заманчивый самообман.