и март кончается

И март кончается,
 забавно и тревожно,
но хмурый, хворый холод января
не отступает,
с зябкой, зыбкой дрожью
пролистывая дни календаря.
 
Зиме слезливый лирик не по нраву,
 и слов велеречивое теченье
студеным вздохом спеленав на славу,
она его готовит к отреченью
от глупой грусти,
не придав значенья
его смешным потугам и мученьям,
на ритмы – рифмы объявив облаву,
осенний сплин оставив на потраву
зимней скуке.
Согласно акустической науке,
 поток словес и строк разъяв на звуки,
зима продемонстрирует, шутя,
что чувства и стихи – простые трюки,
порой весьма заманчивы хотя.
 И удрученный эдаким прозреньем,
 мечтатель (зрелый иль зеленый все равно)
постигнет глубину своих затмений,
на вирши плюнет
и отправится в кино.
И, вперив тусклый взгляд в экран подвижный,
замрет в глухом рыданье оттого,
что жизнь его лежит на полке книжной,
придавленная томиком.
Чего?
Чего найти он тщится в недрах темных
своих отчаяний и лабиринтах снов,
в своих фантазиях,
до боли неуемных,
и до каких добраться жаждет
до основ?
И вот уже венок на крышку гроба
своим иллюзиям он трепетно кладет.
Какого, впрочем, черта,
коль сугробы
так похоронят без гвоздя и скобы,
что и провидец  вящий не найдет.
И вот,
откинув голову надменно,
он возвращается с незримых похорон.
И горд своим вершеньем, несомненно,
и слышит возгласы и плач со всех сторон,
мольбы не оставлять удел пиита
и не бросать на произвол судьбы
в лохань молчания,
в безмолвия корыто
своих великих мыслей,
но, увы…
Он непреклонен
(это современно
вполне –
не слышать стонов, звонов и пальбы).
И коли радости зима пришла на смену, -
он с легкостью потворствует зиме
и вместе с нею предается тлену,
и забывается в бессилье и вине.

И так, не торопясь, проходит время,
засыпанное снежной шелухой.
И мыслей ворох не тревожит темя,
как дикое взъерошенное племя,
и взгляд уже колючий и сухой,
и выбор –
между щами и ухой –
он равнодушно разрешает в пользу кильки
и пива, и паршивого кина.

Но в крепком кулаке зажаты шпильки,
чтоб выбраться из муторного сна.