Из фронтовых стихов

Как мне придти к тебе и кратко
Так о прошедшем рассказать.
Что бы слеза твоя украдкой
Не натекала на глаза.

Чтоб никогда ты не узнала,
Как кровь друзей равняет рвы.
И как друзей вернулось мало
С разбитых берегов Невы.

И как у каждой переправы
Бурела стылая вода,
Где верной смерти, Вечной славы
Пути скрестились навсегда.

Что б ты цвела, что б ты смеялась,
Что б дом родительский был цел.
К врагу я вытравил всю жалость
И сердце в ненависть одел.
         (1942 г. «Невский пятачёк»)
Сквозь кровь, сквозь смерть,
Сквозь грязь и снег
Я нёс израненное тело.
Упрямо нёс, ему хотелось
К тебе, и к Солнцу, и к весне,
Весна идёт. И  там, где ты 
Зима уже пощады просит,
И кто нибудь тебе подносит
Подснежник – первые цветы
И может быть, приняв букет,
Спешишь на жданное свиданье
Проклятый сон! Не верю нет!
За что же он мне в наказанье.
                Март 1942 г. Ленфронт
                «Невский пятачёк»

ГИМН ПШЁНОЙ КАШЕ
(«Блондинке»)
Да здравствует пшённая каша!
Да пусть процветает она.
В ней сила и молодость наша
И бодрость заключена.
Не скрою, и это не плохо,
Когда нескупая рука
Нальёт котелок гороха,
(печальнее полкотелка)
Но это не с чем не сравнимо,
Когда, на златое руно,
Мне льют в котелок
(а не мимо)
Блестящее жиром пшено.
Я жду твой приход, о блондинка!
Я жажду остаться вдвоём,
Я вылюблю – всё до крупинки
Горячее тело твоё.
Я с ужасом вспоминаю,
Как самый нелепый поклёп,
Что мог променять. дорогая,
Тебя на какой то шнельклёпс.
Нет! Я твой любовник навечно,
Я думаю только о том,
Что б длилися наши встречи
И утром, и ночью, и днём!
Февраль 1942 г. Невская Дубравка, Ленфронт.



Сегодня, девятого мая
Когда шёл я опушкой леска,
Просвистела певунья злая
В полмиллиметре от виска.
Я подумал; какого же мая,
Иль в какой из июльских дней
Просвистит та певунья злая
На миллиметр поверней?
Солнце будет светить по прежнему,
В берег будет биться река,
Будут плыть по небу безбрежному,
Лёгкие светлые облака.
Будешь ты проходить по берегу,
Как всегда, стройна и тонка…
А мою «Историю Америки»
Пусть другая напишет рука.

                Май 1943 г. Ленфронт


                ***

Муссолини себе верен,
Не на шутку был намерен
Мир собою удивить:
По развалинам Европы
Проведя войска галопом,
Старый Рим восстановить.
На изжёванную морду
Наведя античный грим,
Верещал он с миной гордой
«Все дороги ведут в Рим».

Янки шлют без счёта танки,
Рвутся бомбы англичан.
От Неаполя – останки
И в развалинах Милан.
Бьют отчаянно зенитки,
Рвутся бомбы, всё круша,
И у бедного Бенитки
В пятки спряталась душа.
Что же делать грязной туше?
Как тут будешь невредим?
Если с моря, с неба, с суши
Все дороги ведут в Рим!
Бьётся Дуче как в падучей
Эй, Италии народ!
Взяли б Дуче там покруче,
Да то-то Дуче удерёт.
  «Сталинское знамя» июль 1943 г. Ленфронт

 
ГИМН РУССКОМУ МОРОЗУ

Уж скоро неделю в землянке,
Как боги земные живём,
Ночь каждую сушим портянки,
Кипячёную воду пьём.
Мы много ведь не ищем,
И малым довольны мы:
Поменьше бы этой грязищи,
Дождей непрерывных да тьмы.
Шинелька не просыхает,
А с пехотинской ноги
Каждая яма желает
Содрать твои сапоги.
А скоро команда –« к бою».
И я, «пехотный топтун»,
Несу неотрывно с собою
О русском морозе мечту.
Есть что – то в морозе русском
Бодрящее, как сто грамм,
Которые,  вместе с закуской,
Пред боем положены нам.
Когда на тебе ушанка,
И стёгнутые штаны,
Просушенная портянка –
Морозы тебе не страшны.
Не даст на снегу залежаться.
В мороз голова светла –
Скорее до врага добраться,
А там уже хватит тепла.
А если вдруг грешное тело
Снарядом изрешетит,
Мороза святое дело
Придать тебе должный вид.
Ты будешь лежать как камень,
Сурово, спокойно лежать
И мраморными руками
К себе автомат прижимать.
А бой отгремит и зароют
Под почестей краткую дань,
И сообщат о горе
Куда нибудь. Хоть в Казань!

          Ноябрь 1943 г. Ленфронт.


АМЕРИКАНСКИЕ БОТИНКИ

Весна! На дзоте тают льдинки,
В окопах стылая вода.
Американские ботинки
На нас свалились как беда.
В них по колено воду черпая,
От мокрых ног на сквозь сырой,
Несу и Рузвельта, и Черчиля,
И неоткрытый фронт второй.
Ботинки жёлтые и узкие,
Не то что кирзовый сапог!
И ширь Руси, и души русские
Союзник всё ж понять не смог.

         Апрель 1944 2-ой Белорусский фронт.