О деструктивной силе добра

Он лично абортировал этот миф,
он был одновременно и творцом и зрителем,
его протуберации, жвала раскормив,
пустили свои корни сквозь стены обители,
проросли-продвинулись сквозь мозг и череп,
вытянулись в эфире седеющим волосом,
посмотрели на мир, прародителя через,
прислушались, принюхались и подали голос.

А Он - благожелательно взирал на это,
предвкушал: “Ужо напложу-покажу всем монстров”.
Ежовые рукавицы, в ноздри крючья вдеты,
промаслены вожжи и стрекала востры.
Он дёргал их за нити, заставляя показывать
зубы-выщербины - “Улыбку шире!”
Ругался-плевался - “Выполнять приказы, ...мать!” -
и запускал им под шерсть свои пальца четыре.
Он устраивал экскурсы: “Вот это Г. О. Блин -
не кормить, сигареты не давать, не гладить.
А это - Кадавр, помещённый в формалин,
я выпустил бы его, но он сильно гадит”.

Но под подкорками, поражёнными паранойей,
в тёмной каморке, где тепло и сухо, -
вспомните, где всегда рождались герои? -
был зачат исполин Первородного Духа.
Он выполз через щель с улыбкою Иуды,
и сумрак расцвёл многосветием, будто
старьёвщик выскобленный достал из-под спуда
позолочённую статую Будды.

И вот зашелестели-задёргались занавеси,
тритон помахал перепончатою лапой,
детища-уроды оценили, взвесили
и повернулись своими жопами к папе.

Тогда завращались звёздные жернова,
злым чёрным глазом вспучился коллапсор,
затрепыхались галактические рукава,
наркотики выбежали из прозрачных капсул.
И уроды, гнев прародителя заметив,
показали, что есть у них кроме жоп и пятки,
а вслед за ними, величав и светел,
улепётывал Герой, с коим - зрителей десятки.

А Творец бушевал, подёргивая аксонами,
разевал свой рот обезлюдевшим криком,
сопровождаемый беспутными звёздными сонмами
заклубился в водовороте космическом диком.
Вот коллапсор захлопнулся с нескрываемой ленью,
небосфера очистилась - вы что-то видели?
Он был творцом и правителем вселенной,
а мир взял да и изверг своего правителя.