Собрание сочинений

Данный файл - ещё одна попытка облегчить "работу" моим читателям. Чтобы вам не скакать от стиха к стиху, я собрал здесь в одно всё, что размещено на моей странице.

Здрасьте!

Сам я родом из России
Мой сынок родился немцем.
У меня жена - болгарка,
А папаша мой - еврей.

Я сказал, жена - болгарка,
но женились мы в Корее,
А теперь живём в Берлине,
По английски говоря.

Я любитель Харе-Кришны,
Состоящий в церкви Муна,
Хоть ношу святого имя,
С православьем не знаком.

По профессии - садовник,
Но мобилами торгую.
И работаю в газетах,
Хоть с ошибками пишу.

Да... ошибки... с русским плохо.
А с немецким - малость хуже.
И на этой грустной ноте
Закругляюсь. Здрасьте всем!

------------------------------------

Экспромт поэтам раздела Любовная лирика


Прихожу за советом, смиренен и тих -
Как же так - от любви получается стих.
Я краснею, бледнею, но должен заметить -
У меня от любви получаются дети.
 
-------------------------------------------

Не пишите стихи про любовь

один мимолётом пойманный взгляд
Своим появленьем разбудит
Вам сотню-другую красивых поэм и стихов...
О-хо-хо,
чего же там только не будет!
И сладость мечтаний,
и слабость сомнений,
и страсти мучений
под гладкостью тканей -
словесных, небесных, и ангельски-пресных.
А впрочем - не тканей, а - декораций
С уступами гордыми склонов отвесных, опасных,
Грозящих обвалами рифм громогласных и страстных,
Но всё-же,
И в этом бездарность
и слова любого,
и строчки,
Но всё-таки тесных для взгляда -
для взгляда без слова.
К примеру - соседкиной дочки.
И - точка.

1990
 
---------------------------------------------------

ребёнок

Ребёнок с улыбкой творца
сидел на полу.
Его руки, послушные воле его
бесформенный хаос
превращали в загадочный мир,
какого ещё не бывало.
И ребёнок смеялся,
когда по лиловой равнине
помчались, забавно петляя,
тёмно-зелёные звери,
а в дремучих лесах
ослепительно синего цвета
расселись по веткам
бесхвостые птицы.
И ребёнок смеялся,
а я глядел на него и отчётливо видел,
как мильоны столетий назад
молодой и радостный Бог
вот так же сидел перед морем частиц и молекул
и улыбался идеям своим...
 
----------------------------------------------------

Белая зависть

Я видел ребёнка в социаламте.
У него был маленький ключик.
Этим ключиком он открывал все сердца
и кидал в них пригоршни счастья.
Он с таким восхищеньем изучал угрюмого панка,
что тот расплылся в смущённой улыбке.
У толстого серба
в поношеной кожаной куртке
Уползли морщины со лба
И пришло в порядок давленье.
Двое влюблённых, всё поняв и без слов
лишь плотнее прижались друг к другу,
И только у женщины в сером
дрожали губы,
когда я взглянул на неё украдкой.

О, как я завидую детям.

Для справки, социаламт - учреждение, организующее в Германии распределение государственных социальных пособий.
 
-----------------------------------------------------------


Проклятие
Рублёв

Сегодня я видел ребенка.
Понимаете - видел ребёнка.
Навеки в одной -
понимаете - правой сандале.
Проклятие всем -
понимаете - всем, кто звонко
утверждает, что зло и добро -
это две стороны медали.
 
--------------------------------------------------

Исповедь

Я родился под знаком собаки, и клёна, и овна.
А собаке нужен хозяин - абсолютно и безусловно.
Отрицаю свободу. Считаю свободу кошмаром.
Беспризорность - скажите - возможна ли худшая кара.
А порода, порода какая? Ротвейлер, наверно.
Ощущаю способность быть верным. Пожизненно верным.
Ощущаю потребность себя потерять в человеке.
Я родился любить не на век, а навечно. Навеки.
Сердце бьётся об клетку - болезненно громкие стуки.
Я его положу на хозяйские добрые руки.
И, отдавши его, стану снова свободен и светел.
Я свободен служить. В этом счастье собаки на свете.
Ничего не боюсь - ни креста, ни побоев, ни плахи.
Лишь порой по ночам просыпаюсь в беспомощном страхе,
Коль приснится, что я, изгоняем и в душу, и в спину,
С сердцем, сжатым в зубах километры кручу по Берлину.
Но подобные мысли опять исчезают во мраке -
Нет во мне недоверья. Оно не знакомо собаке.

-------------------------------------------------------

Уйти!

Уйти в снега - по колее.
сбежать, исчезнуть, раствориться.
стать небом, елью, горлом птицы,
Поющим в предрассветной мгле.

Лететь бураном по земле.
Позёмкой по полю змеиться,
И тихо к западу склониться,
Истаяв углями в золе.

Познать простую мощь стихий.
её вложить в дела, в стихи.
Уйти, не взяв с собой поклажи.

Уйти, не тратя лишних слов.
смиренно всё начать с азов,
чтоб стать самим собой однажды.
 
------------------------------------------------

Осеннее

Хорошо, что закончиось лето.
Что в снега драпируется осень.
Пусть глаза отдыхают от цвета
Под шатрами раскидистых сосен.

И от инея сизые травы
Задремали под ветками бука,
А меня зазывают дубравы
Совершенным отсутствием звука.

Неподвижны суровые выси.
Всё спокойно, и капельку грустно.
Здесь рождаются чистые мысли.
Здесь становятся добрыми чувства.

Приходи на безмолвное вече.
Приходи, и внимательно слушай.
И тоска о гармонии вечной
полоснёт беззащитную душу.
 
------------------------------------------
 
Вечерняя картинка

В кафейне "Aus den Rahmen"
ничто не выходит за рамки приличья -
дигитальные ритмы джаза,
дигитальная тумбалалайка.
За тумбой лалайкой -
Необъятных размеров Серёжа с гитарой.
Хозяйка сидит за стойкою бара.
Серёжа не дигитален.
И это - чертовски приятно.
Сплошным кошмаром для нормального глаза
висит на стене название супа "Borschtsch".
С коротеньким интервалом
входят торговцы -
торговцы цветами:
"Купите для дамы розу."
Я покупаю. Для дамы?
Отдам-ка Серёже.
Пускай заработает марку бедняга торговец.
Они, я сыхал, бангладешцы.
Не знаю. Быть может. Не важно.
Уходят. Приходят опять. И опять исчезают за дверью.
Хозяйка у бара. Устала. От гама, от дыма.
Начало второго. Пора бы уже закрываться.
Минуты идут, как торговцы цветами - мимо.
Серёжа иссяк, заработав на рубль оваций.
Но вот что это - русский характер,
Или всё же примета века?
Почти и не видимы в сигаретном удушливом смоге
Два незнакомых друг другу ещё человека
Сидят - и гляди ж ты - рассуждают весь вечер о Боге.

Для справки "Aus den Rahmen" значает по немецки "За рамками".
 
------------------------------------------------------

Процесс изготовления Луны

По рельсам, что проложены на запад
Трусит трамвайчик жертвенно-прекрасен.
Его влечёт торжественное пламя
Гигантской печи, занявшей полнеба.
И, преисполнен страха и восторга,
Он исчезает в кузнице заката

Что происходит там - от глаз сокрыто.
Чихает печь густой вороньей тучей,
как будто пепел падает на город.
Бледнеет пламя. Кончена работа.
И в этот миг выносят охладиться
Роскошную
Трамвайную
Луну.
 
---------------------------------------------------

Осенняя гастроль

Им подарили вежливо букет -
не зрители, распорядитель зала.
И вот они идут к дверям вокзала,
И им увы, никто не смотрит вслед.

А денег - нет. Их, впрочем, вечно нет.
Администратор - что б она пропала.
А ... может быть... таланта недостало?
Пора домой - в дожди и в беспросвет.

Нет смысла во взаимной укоризне.
А в чём он есть, простите, в этой жизни.
Бутыль начать и кончить тут же, что ль?

Усталы жесты, недовольны лица.
Вот потекла немецкая столица.
Вагон пошёл. Закончилась гастроль.
 
--------------------------------------------------

Проба пера

Приподнимаю глаз и вижу - ух!
Весёлый Бог
С кульком чудес
В пространствах неб.
Но к большинству я вновь останусь глух
А к остальным опять останусь слеп.

Опять пройду, в самом себе погряз,
В своей еде,
В своей судьбе,
Ну, и т.п.
И чудесам, уже в который раз,
Не поднятым валяться на тропе.

Когда же я, найдя одно - из тыщ,
Восторга полн,
Подпрыгну вверх,
Чуть не до звёзд,
То вновь пойму,
На сколь я всё же нищ.
И в душу стыд вонзится, точно гвоздь.

-------------------------------------------------

Моисей

Все чудеса признаю без сомненья -
И кровь в реке, и всех светил затменье,
Перепелов и манну вместо хлеба,
И саранчу, заполнившую небо.
И соглашусь, не заморгав ресницей,
Что море может взять, да раздвоиться,
Что первенцы египетские пали,
А на горе явилися скрижали...

Но вижу я паласы фараона
И танцовщиц (читай ****ей) у трона,
А на столе - зажареных баранов,
И в соусе фисташковом фазанов,
И в кубках золотых играют вина,
Дочь фараона обнимает сына,
И день за днём не жизнь, а праздник вечный.
Цветов гирлянды натрудили плечи.
Не зная бед, отдавшись наслажденью.
Любой забыл бы, кто он по рожденью.

И Моисей, сумев сбежать оттуда,
Стал для меня необъяснимым чудом.
 
------------------------------------------------


Сторонникам движения Кришны посвящается.

Лепестки с горячего асфальта
Смёл индус профессорского вида.
Мой знакомый - голобритый Вальтер
Носит имя древнее - Ратида,

А жена его - Прапхатисвами
(В частной жизни, кажется, Наташа)
Целый день стоит пред божествами,
Опахалом перед ними машет.

Продавец сокровищ лотерейных
(триста тысяч выиграть за марку)
Смотрит мрачно:"Бабы. В ожерельях.
В ихнем гаме весь гешефт насмарку"

Облицован звоном бубенцовым
Каждый шаг ку-дамьего пространства.
Каждый нос здесь мелом разрисован,
Экзотично площади убранство.

А индус семидесятилетний
Топает с метлой пред колесницей.
День сегодня - безупречно-летний
И сияют окна, платья, лица.

Здесь бродили куры, фюрсты, дамы,
Каизер с кайзерицею езжали,
И от бомб горели горы хлама,
И овчарки тощие визжали,

Коммунистов строились бригады,
справедливость ихнюю взыскуя,
Ну, а ныне - ходят Секс-парады,
Вирус СПИДа подхватить рискуя.

Жизнь - не жизнь, корыто с киселями.
Ширится гешефтово раздолье
И трясут рекламы вензелями,
Ну, а Бог сидит в глухом подполье.

И опять, как прежде, только хуже,
Средь жратвой заполненных амбаров
Ходит он - не прошен и не нужен,
И глядит снаружи в окна баров.

Он кричал вам - громче всех на свете,
Но лишь эхо, эхо было слышно.
И тогда пришёл он к вашим детям
Под индийским псевдонимом - "Кришна".

Он позвал нас пёстрою гурьбою,
подарив нам главное - надежду.
Стал добычей нашей. Стал судьбою
Приглядитесь - это кто там между?

Ваши дети! Ваши, Гляньте лучше.
Слуги мы, и в том не видим сраму.
Он сперва прошёл по нашим душам,
А теперь поехал по Ку-дамму.

Солнце! Ну! Сияй, как именинник!
Делай жизнь светлей и плодородней.
Дети тех, кому сейчас с полтинник
Станут колесничие господни!

К духу дух пойдём мы. К телу тело.
Он от счастья даже плакать будет.
Да, он - Бог, но в том-то всё и дело -
Без людей и Бог не выйдет в люди.

Без людей он болен и недужен.
Валится из рук, за что ни взялся.
Без людей - кому ещё он нужен?
Самому себе - на кой он сдался?

Русских слышу: "Что ещё за харя?"
Да не харя ж, братцы, Харе Кришна.
А напротив - музычишка шпарит.
Спорят там - кто дальше плюнет вишней.

Плюйтесь, плюйтесь. Jeder hat das Seine.
Вам - плеваться. Нам - тащить повозку.
Ваша жизнь блестит, как новый Даймлер.
И сладка, как яблоко из воска.

Что вы там застыли у обочин?
Пустота пуста в любом обличье.
К нам придёте, кто не глупый очень,
Харекришнить в тыщеглотком кличе.

К нам иди, кому осточертело
Помирать от стресса, страха, скуки.
Мы живём, поставив дух над телом.
Наши души в небо тянут руки.

Эй, смотри, немецкая столица,
Оторви от пива взгляд соловый.
Вот он - Бог. Он прёт на колеснице.
Со своею свитой многоглавой.

Примечания.
Раз в год летом у кришнаитов проходит праздник (не помню, как он называется), когда они сооружают громадную колесницу, сажают на неё статую Кришны и возят её по улицам.
Курфюрстендамм - одна из центральных улиц Берлина. В переводе означает что-то вроде "Насыпь Курфюрста".
Jeder Hat das Seine - приблизительно "у каждого свое."
 
----------------------------------------------------

Эмигрант

Мыслишка неглубокая, но неприятная.

Осень в окошке - картинка из книжки.
Тучки. Летят на юга журавлишки.
Прочие пташки - построились в стаи.
Им здесь неуютно. Они улетают.
Туда, где и травка, и Цельсий повыше,
Где ветра морозного голос не слышен,
Где в клюв из болота сигают лягушки...
И я улетел, точно эти пичужки,
По тем же причинкам, из тех же мотивцев.

Живу-с, занесённый в разрядик счастливцев


-----------------------------------------------------

Ахиллешова пята

Нет, ну бывает такое -
Ходил ш оголённой пятою.
Ну, да - ш ахиллешовой пяткой,
Упитанный, мощный и гладкий,
Вешь иж шебя неприштупный,
Нахальный , шинишный и глупый,
Но, пошему-то не прятал
Швою ахиллешову пятку,
И вовше её не штыдилщя,
А, вроде бы, даже, гордилшя.
Вот она, дешкать, шмотрите,
Шкрывать не имею причины.
Я долго-долго крепилшя,
На его бежображия глядя,
Но однажды решилшя
его поражить наконец,
И уже копьём ражмахнулшя,
А он как-то так ижвернулшя,

Да как штукнет - етой шамой - ахиллешовой.
Гражданка, шкажите шкорее,
Где тут у ваш штоматолог!!!!!!!!

Случай
Рублёв


Итак, будьте совершенны, как совершен отец ваш небесный.
Евангелие от Матфея 5:48


Толпой худых обросших голодранцев
Метались перепуганно деревья,
Попавшие в район военных действий.
Зима пошла атакою на осень,
Прорвали фронт холодные ветра
И первые десантницы-снежинки
Захватывали серые плацдармы.
В тот год меня забросило под Франкфурт,
В селенье Шмиттен, душ наверно, с тыщу
(Шесть кабачков, церквушка, супермаркет,
Пятьсот авто, а также три коровы).
Над ним стояла грустная скала,
Забытая ещё во время Оно,
Усталыми седыми ледниками,
От солнца уползавшими на север.
Я к ней любил взбираться на макушку,
И там стоять, и наблюдать сраженье.
Работа, сон, молитва, вновь работа -
Жизнь протекала плавно и размерно,
И перемен ничто не предвещало -
Так думал я, жестоко заблуждаясь.

День наступил - я точно помню дату -
Ноябрь, двадцать пятое, суббота.
Я как всегда проснулся в полседьмого
И на скалу поднялся до рассвета,
чтоб день начать, и обратиться к Богу,
Который на далёких-предалёких
Навеки разместился небесах.
К которому извольте с уваженьем,
На цыпочках, в полголоса, в поклоне,
Что б пожалел нас, маленьких и грешных,
И пряник дал. Душиствый вкусный пряник.
Уж рот открыл и говорить собрался,
Как понял, что не выдавлю ни звука,
Слова боялись вылезать из горла,
Чтоб не попасться в лапы тишины.
Я лишь стоял, и просто ждал, что дальше.
Из будущего в прошлое минуты
Неспешно по одной переползали.
Из леса вышло заспанное солнце
И облако накинуло на плечи.
И в этот миг мне разкроила сердце
какая-то неведомая сила.
Я стал один, но в тоже время - двое.
И тот второй, мне не знакомый я
Принадлежал к какой-то странной расе -
Не отпрыск безобразной обезьяны,
Не божий раб, не пасынок-приёмыш,
А сын Его, Его любовь и счастье,
Бессмертный дух и властелин вселенной.
Он говорил, а я с испугом слушал,
В значенье слов ещё не проникая.
Он говорил, как могут только люди,
Молчавшие года. Десятилетья.
Слова лились потоком непрерывным,
Отравлены безумною тоскою.
Тоской разлуки и мечтой о встрече,
А разум наблюдательный заметил -
Впервые он над языком не властен.
И вдруг услышал я, как рот мой крикнул,
Крамольную немыслимую просьбу:
"Дай мне полвека, Бог, всего полвека.
За это время стану я безгрешен.
Таким, как ты, через полвека стану."
И всё прошло, как будто не бывало.
И лишь холмы затеяли футбол
И пасовали: ...стану, ...стану, ...стану.
Я удивился, что за наважденье.
Спустился вниз, читал, писал, обедал,
Утихомирив нервы шоколадкой.
Назавтра ж вновь поднялся на вершину,
Что б повстречать неласковое утро,
И, надоже, услышал ту же просьбу:
"Дай мне полвека, Бог, всего полвека.
Я на Земле достигну совершенства."

На третий день, проснувшись спозаранок,
Подумал я, что Бог - любитель троиц.
Сегодня, значит, многое решится.
Идти не смел и не идти боялся,
Но в глубине решился - будь, что будет.
Отправился. Уж занялся рассвет.
Меня деревья провожали взглядом.
Да что деревья - камни, птицы, небо,
Объевшиеся снегом облака,
Сама тропа, и на тропе - окурок -
Всё на меня прищурившись смотрело,
Как будто ждало - сможет или сдрейфит.
Исчезли страхи. Их сменила радость.
Мальчишеская, дерзкая, чумная.
Да будет так. Я принимаю вызов.
Бог никогда не взваливает ноши,
Которую не сможешь ты осилить.
И рассмеявшись, как-то беззаботно,
Я выкрикнул: "мне нужно пятьдесят..."

Ну, а потом - упала тишина
Застыло всё, по стойке смирно вставши.
И вот тогда часы с церковной башни
Пробили восемь. Вскрикнула ворона.
Я осознал, что Бог услышал просьбу
И время добросовестно засёк.

1995 - 2002.
 

-------------------------------------------------------
Прощание
Рублёв


Я живу простою жизнью
Я умру простою смертью
Просто так - глаза закрою,
И с улыбкою усну.
Это всё совсем не больно -
Смерть - не страшная, поверьте.
Просто я оставлю тело,
И уйду навек в весну.
И совсем не надо плакать,
И грустить совсем не надо.
Всё нормально, всё в порядке,
Нет ошибок в злой судьбе.
Всё равно мы будем вместе.
Всё равно мы будем рядом.
Я ушёл. Пока. До встречи.

Приглашаю вас к себе.