Желание длиной в жизнь

Мое первое желание. Желание длиной в жизнь.

…Как сделать человека счастливым?
Умерить все его желания…

Я недавно умер… У меня был легкий хаос от этого, я все еще видел картинки Арлингтонского кладбища и памятник из белого мрамора, капеллана читающего последнюю мессу и траурные лица родных … И вот я тут, непонятно где…
Палата и люди, бегающие туда сюда, я совсем не понимал, о чем они говорят. Скорее всего, до меня доносились обрывки их мыслей. Я просто видел их мысли, хм…видел немного не то слово, скорее воспринимал, да воспринимал. Старое какое-то допотопное оборудование, и где они его только нашли, и я висящий под потолком у яркой лампы.
Перед комнатой в приемной сидел мужчина и периодически нервно курил. Каждый раз проходившего врача он закидывал вопросами и постоянно теребил букет цветов. В комнате на родовом кресле лежала женщина. Возможно, мне показалось из-за освещения, но седина пробивалась, из-под её белой, сбившейся косынки, но кожа её лица была еще гладкой и нежной. Неожиданно я получил её мысль…Господи только помоги… У меня было чувство что она ощущает мое присутствие, но считает меня кем то вроде Бога. Я продолжал наблюдать, она страшно мучилась, пот тек ручьем по её лбу и пожилая женщина в белом, старом халате стирала его марлевыми тампонами, зажатыми в какие то щипцы. Доктор ужасно суетился, я получал волны паники исходящие от него. Его мысли метались как белки по веткам дерева во время грозы: ««Но почему опять я, господи опять моё дежурство, почему вечно мне достаются такие роды. Скорей бы это кончилось, только бы она еще сутки пожила, а там уже не моя смена…»»
Поэтому то он мне не нравился. В это время он периодически, что-то спрашивал у двух других женщин, я мысленно назвал их Пожилая и Рыжая. Слова были странные, я воспринимал только звук, но он был каким и не такими как обычно, более твердым что ли. Пронеслись картинки медведей, и огромные сугробы между высокими елями… Боже мой я понял где Я !!!
Это же СССР, они же на русском говорят, точно вот почему такие странные звуки. Пронеслись картинки «железного занавеса», и тут я вспомнил, почему мне нужно было быть именно тут… Женщина в кресле продолжала кричать: «Мама, Мамочка, Господи как тяжело, я умираю, я не вынесу этого...»
Врач посмотрел на неё и сказал: «два кубика кортизола, еще введите». Рыжая девушка в белом халатике, взяла шприц и вколола ей два куба в вену. В руках у врача были щипцы, он казалось, задумался… У меня звук этих щипцов вызывал какое то противное чувство, и он опять положил их…
Женщина в кресле, с поднятыми на какие то подставки ногами продолжала кричать что-то уже нечленораздельное. Пожилая говорила ей периодически: «тужься, тужься, тяни, тяни, дыши глубже…» на лице женщина в кресле была надета маска с шлангом к какому то баллону, но ей все равно было очень плохо.
Я опять уловил её мысли ко мне: «Господи, только дай мне его родить, только дай мне его родить, и не забирай меня сразу, пожалуйста, дай мне на него хотя бы разок посмотреть, как больно, господи как мне больно, нечем дышать, я задыхаюсь…»
Врач: «хорошо, головка показалась, давай другие щипцы, эти уже не понадобятся». Рыжая дала ему какой-то инструмент похожий на две большие ложки с дырками внутри. врач взял начал проталкивать их внутрь захватывая голову ребенка… У него опять была внутренняя паника, какие то дурацкие слова крутились как заезженная пластинка у него в памяти: «тянем потянем, вытянуть не можем», наконец показалось тело ребенка на шее у него была пуповина и он был какого-то неестественно зеленого цвета. Рыжая подхватила его и в этот момент Пожилая закричала: «У неё сердце останавливается…» Мысли врача опять запрыгали белками: «Все, я так и знал, господи надо было взять больничный, я так и знал, о нет, только не это, меня точно из партии выгонят, господи, когда же пенсия, наконец, не могу больше, не могу…» Он мне все больше и больше не нравился.
Рыжая орудовала ножницами, отрезая пуповину идущую от тела ребенка, затем быстрым движением завязала ее какой то ниткой. Врач, обращаясь к Пожилой: «Как пульс? Нитевидный… Введите адреналин.» Женщина опять взмолилась обрывками мыслей ко мне: «Господи помоги, я же знаю, ты все можешь, помоги господи…» при этом ее глаза, как-то нехорошо застыли. Пожилая сделала ей укол прямо в левую грудь длинной иглой, зрачки дернулись, и она судорожно всхлипнула.
Врач, обращаясь к Рыжей: «ну как там ребенок, сколько баллов?» Рыжая испуганно: два балла доктор. У врача опять запрыгали мысли-белки: «нельзя ей было рожать, дура, ой какая дура, я так и знал». Вслух он заорал Рыжей: «Ну что ты стоишь, как пень делай, как учили, кортизол, преднизолон, все по полной программе, делай же что-нибудь…» Рыжая заметалась по залу, положив маленькое тельце на столик с креслом роженицы. Я настроился на неё, она из всех нравилась мне больше всего. Я послал ей мысль: «»Без паники, успокойся, делай все постепенно…»» Мне было её немного жаль. Мысли Рыжей скакали: «опять орет, не надо ее хиной было так пичкать перед родами, вон он какой зеленый, а теперь два балла, опять отдувайся, за всех…» Она взяла шприц и начала набирать и вкалывать в пуповину ребенка какие то лекарства. Затем, подхватив его на руки и колотя по ногам и попке она кричала маленькому тельцу: «ну давай, давай, слышишь, приходи в себя, дыши, дыши, ну давай, я тебя умоляю, ну что мне с тобой делать, дыши я тебе говорю…» Я никак не мог понять, кому она это говорит, ведь в теле ребенка еще никого не было…
Я посмотрел на мать ребенка, она дышала уже ровнее и приходила в себя. Её мысли были полны любви и нежности к этому маленькому тельцу.
Мне захотелось ей помочь. Я направил все свое внимание на это тельце.
Оно было здоровым, немного медикаментов, но это мелочи, Я это быстро выведу. Я принял решение: Хорошо, это моя новая Мама и моё новое тело, я помогу… Войдя внутрь головы ребенка, я ощутил во рту горечь хины, затем я расправил легкие и попробовал издать первый звук. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…
Хорошо получилось! Рыжая вдруг заплакала от счастья, подбрасывая мое тело в воздух и повторяла: «Молодец, ну какой же ты молодец, живи, живи, только живи…» Она поднесла ребенка к матери и показывая ей его сказала: «У вас сын родился, вот он какой!» Я поймал мысль мамы: «Спасибо тебе Господи!!! Сын, как хорошо, отец будет доволен!» И затем ликующее: «Я все-таки это сделала!!!» И только врач, выкидывая что-то из инструментов в тазик, смотрел на неё и думал: «дура, чему ты радуешься, его еще вырастить нужно…» Мне правда было уже все равно, потому что я знал теперь уже все будет хорошо!