Под высотным зданием

Падает и тает нежный снег.
Отмороженный асфальт лоснится.
Греет их свершивший свой побег
остывающий самоубийца.

Дом стоит звеном в толпе зевак,
чинно за спиною спрятав руки.
Кажется, вот-вот подъезд-башмак
труп перевернёт носком со скуки.

Гибкая прерывистая нить:
«По не установленной причине…» –
белоснежный протокол чернит.
Друг ты мой болезный, объясни мне.

Ты ж себе пророчил долгих лет.
Называл, смеясь, себя везучим.
Не любил простое слово – "нет".
Уверял, что любишь сладость в жгучем.

Ныне ж в землю смотришься впотьмах.
Ладно ли тебя в ней отразило?..
Видно, в прочих - светлых зеркалах
боли повседневной не хватило.

От анестезированных строк,
от инфляций целых поколений
ты сбежал, вместив в один прыжок
боль и счастье в полном исцеленье.

Вот снежинка лёгкая спешит
сесть на руку мёртвую с разлёта.
Корчась как от пламени, родит
капельку теплеющего пота.

Но не тает в звёздчатой пыли,
облачными вихрями белея,
снежная горошина Земли.
Там просторнее и холоднее.