Реквием. Глава 4

Сгорела хата, три сестры без мати;
Сырая печь, убогие палати,
Брат Пантелей, с младенческим умишком,
Да, несколько прекрасных сказок в книжке.

Вот три сестры сошли на перепутье.
Скакали всадники, сбивались в толпы люди.
Галдели, объяснялись, причитали.
Там каждый день кого-то убивали.

Когда же ночь ложилась над степями
Гремели мертвецы вокруг костями.
И пучилась земля от  вздохов тяжких,
А чьи-то руки  гладили ей ляжки.

И было это всё невыносимо.
Глаза сестёр глядят куда-то мимо.
Ведь были сёстры многих женщин краше
Что Паша, что Татьяна, а уж Маша...

И доставалась полная им мера.
Как ни привал три новых кавалера.
По вечерам, разыграны в картишки,
Они опять сжимали чьи-то фишки.

Толпу людей прижало к Перекопу.
От их лица стремилась Русь в Европу.
Кричали, посинев: сойди к нам ангел!
И выезжал к ним вестник Бога, Врангель.

Белее лебединых крыльев, китель.
Толпа молилась, знамо, небожитель.
Он проплывал как облако в зените,
И слышалось: пардон и извините.

Толпа спружинила и вытолкнула Машу.
Она едва не выронила чашу
Хранившую  макухи четвертинку.
Красавица, сошедшая с картинки.

Породистым,  скосив на деву глазом.
Ведомый, уже чувственным оргазмом,
Державший, прежде стать свою на танке
Склонился перед нею божий ангел.

И взяв её ладонь в свою ручищу
Он Машу от земного зла очистил.
Толпа вздохнула, это ли не чудо!
Мираж исчез. А   вышел к людям, Хлудов.

Был генерал во френче итальянском.
Полувоенном и полугражданском.
Он не носил как прочие, погоны.
Велел толпе построиться в колонны.

И две сетры, притёртые боками
Пошли за мужиками, стариками.
Мужчин, что были в силе, помоложе
Вели к казармам: помоги им Боже!